In nomine patris et fily et spiritus sancti amen. Ich peswer dich[80]… сл?дуетъ часть н?мецкая. Вторая часть латинская: Secundo te coniuro matricis dolor etc.[81] Третья часть снова н?мецкая: Czum dritten mal peswer ich dich u. s. w.[82] Четвертая — опять латинская: Quarto coniuro te etc.[83] За ней сл?дуетъ греческая: Ayos o theos, Ayos yskyros, Ayos atanatos eleyse ymas[84]…{368}). Очевидно, авторъ хот?лъ блеснуть ученостью. Но другое д?ло, когда въ текст? попадаются м?ста такого рода: 'облекуся воздухомъ и аеромъ'{369}). Въ нихъ приходится вид?ть отголосокъ какой-то бол?е ранней формулы, гд? безсмыслицы еще не было.
Изсл?дованіе языка заговоровъ отчасти показало бы, въ какой степени участвовалъ народъ въ созданіи заговоровъ, и что приходится отнести на долю духовенства. Та крайность, до какой дошелъ Мансикка, приписывая
духовенству созданіе вс?хъ эпическихъ заговоровъ, должна бы была потерп?ть сильное ограниченіе. Во многихъ случаяхъ въ пользу народнаго творчества говоритъ языкъ заговоровъ, который никакъ нельзя оторвать отъ языка народныхъ п?сенъ, сказокъ, былинъ и т. д. Между прочимъ вс? сказочные элементы находятся и въ заговорахъ. Какъ на образецъ сходства языка былиннаго и заговорнаго можно указать на заговоръ, приведенный у Сахарова подъ № 32.[85] Н?которые заговоры своимъ языкомъ указываютъ на то, что они, если не родились, то по крайней м?р? культивировались въ сред? высшаго сословія, боярства. Таковы — у Майкова № 41,[86] у Сахарова № 3.[87]
Прим?ромъ чисто народнаго п?сеннаго языка можетъ служить заговоръ у Майкова № 8.[88] Къ п?сн? часто приближаетъ заговоръ то его свойство, что онъ сплошь да рядомъ выливается въ ритмическую форму, часто снабжается ри?мой. Такимъ образомъ получается стихъ. Во многихъ случаяхъ граница между духовнымъ стихомъ и заговоромъ совершенно неопред?лима. Вотъ какую 'спасительную молитву' (оберегъ) сообщаетъ Виноградовъ.
Этотъ же видъ заговора находимъ и на Запад?. Таковы, напр., французскія les Or-a-Dieu{371}). Въ другихъ случаяхъ заговоръ является прямо въ вид? п?сни. Формальныя границы зд?сь также не установимы. Какъ, съ
одной стороны, близость заговора къ молитв? дала поводъ н?которымъ ученымъ предполагать, что заговоръ явился изъ молитвы, забытой и искаженной, такъ, съ другой стороны, близость его къ народнымъ п?снямъ была отчасти причиною появленія теоріи Аничкова объ особомъ вид? народнаго творчества — обрядовой п?сн?-заклинаніи. На этомъ же основаніи, какъ мы вид?ли, Эберманъ выд?ляетъ особый «народный» періодъ въ исторіи заговора, находя, что заговоры этого періода должно разсматривать, какъ в?твь народной поэзіи, близко соприкасающуюся съ п?сней. Мн? еще дал?е придется им?ть д?ло съ этимъ вопросомъ, поэтому зд?сь я только ограничусь сообщеніемъ образца такого заговора-п?сни. Чтобы погода разведрилась, польскія д?вушки по вечерамъ поютъ:
Стихотворная форма заговора особенно распространена на Запад?. Тамъ почти каждый заговоръ представляетъ собою коротенькій стишокъ. Б?лорусскіе заговоры также въ большинств? случаевъ ритмичны. Часто въ добавокъ они и ри?мованы. Для многихъ мотивовъ существуютъ, какъ стихотворные, такъ и не стихотворные образцы. Вопросъ о томъ, какая форма заговора первоначальна, стихотворная или простая, р?шался изсл?дователями различно. А. Н. Веселовскій, напр., предполагалъ, что первоначальная форма могла быть стихотворная, иногда перем?шанная прозой. Ми?ологи также были склонны считать п?сенную форму первоначальной, такъ какъ, по ихъ теоріи, заговоры развились изъ языческихъ молитвъ-п?сноп?ній. Крушевскій, а за нимъ и Зелинскій вид?ли въ ри?м? и стих? начало поздн?йшее и притомъ разлагающее.
Сходный же взглядъ высказывалъ Шёнбахъ. Мн? кажется, что вопросъ этотъ можетъ быть р?шенъ только посл? установленія того, какъ заговоръ нарождался и развивался. Поэтому я зд?сь только ставлю вопросъ, a отв?тъ на него попытаюсь дать посл? изсл?дованія происхожденія заговорныхъ формулъ.
Еще одинъ поэтическій пріемъ, нер?дко наблюдающійся въ заговорахъ, роднитъ ихъ съ народнымъ эпосомъ. Это — эпическія повторенія.
'Ишли три Мареи и три Мареи, уси три роднянькихъ сястрицы, ишли яны съ святымъ Миколомъ. Святэй Микола свою войструю мечъ вынимаець и кровъ унимаець'… Потомъ говорится, что шли они съ Ягоръемъ, и въ третьемъ повтореніи — съ Михайломъ{373}). Французскій образецъ эпическаго повторенія см. ст. 64 Надо вообще зам?тить, что заговоры могутъ иногда стоять очень близко къ народнымъ эпическимъ произведеніямъ. Вундтъ, наприм?ръ, отм?чаетъ, что у дикарей иногда сказка им?етъ магическую силу заклинанія{374}).
На этомъ я и оставляю морфологическое разсмотр?ніе заговоровъ. Въ немъ представлены главн?йшіе виды; въ немъ достаточно матеріала, чтобы пров?рить пригодность дававшихся заговору опред?леній; на основаніи его можно попытаться и исправить существующія опред?ленія, если они окажутся въ чемъ-нибудь неправильными.
Что такое «заговоръ»? Слово это не только въ широкой публик?, но и въ сред? самихъ изсл?дователей заговора, означаетъ очень растяжимое понятіе. Изъ вс?хъ терминовъ, употревляющихся для обозначенія явленій интересующаго насъ порядка, «заговоръ» терминъ самый популярный. Но рядомъ съ нимъ есть еще и «наговоръ», 'оберегъ', «присушка», 'заклинаніе', 'шептаніе', «слово» и т. д. Какая же между ними разница? Какой рядъ явленій охватываетъ каждый изъ нихъ? Какъ они относятся другъ къ другу? Н?которая разница между ними сама бросается въ глаза, благодаря м?ткости самыхъ названій. Подъ «присушку», напр., подходятъ заговоры, им?ющіе ц?лью возбудить
любовь одного лица къ другому, «присушить». Названіе это произошло отъ обряда, какимъ ран?е всегда сопровождались любовные заговоры. Подъ «оберегъ» — заговоры, предназначенные оградить челов?ка отъ какого бы то ни было несчастія. Словомъ, эти термины являются понятіями видовыми,
