Таковъ процессъ органическаго развитія основного вида заговоровъ. Но онъ не обязателенъ для вс?хъ видовъ заговора. Разъ чистое слово пріобр?ло магическій авторитетъ, то оно могло уже совершенно свободно принимать самыя разнообразныя формы выраженія, что мы и вид?ли въ предыдущей глав?.
Наряду съ разнообразіемъ видовъ формъ заговора обращаетъ на себя вниманіе разнообразіе варіантовъ и редакцій одного и того же мотива. На это обстоятельство до сихъ поръ не обращалось серіознаго вниманія. А между т?мъ объяснить это необходимо. В?дь оно стоитъ въ явномъ противор?чіи съ требованіемъ точнаго, буквальнаго, воспроизведенія заговорной формулы при практик?. Зам?ни хоть одно слово — и магическая сила заговора утеряна. Какъ же могли появиться не только новые варіанты, но даже и новыя редакціи? Пока на это давалось два отв?та. Главная причина — забывчивость. Формула забывалась и невольно искажалась. Согласно съ этимъ взглядомъ, всякій новый варіантъ или редакція долженъ разсматриваться, какъ все дальн?йшее большее и большее уродованіе, а не развитіе заговорнаго мотива. На этой точк? зр?нія и стоитъ Мансикка. По его мн?нію, все разнообразіе варіантовъ произошло именно благодаря постепенному забвенію и искаженію первоначальныхъ стройныхъ символическихъ созданій церковниковъ. Согласно съ этимъ бол?е пространныя редакціи считаются бол?е первоначальными, а редакціи краткія — поздн?йшими (напр., взглядъ Ефименко и Мансикка на закр?пку). Такое объясненіе происхожденія новыхъ редакцій и варіантовъ, конечно, допустимо. Иное д?ло — достаточно ли оно? Второе объясненіе съ усп?хомъ можетъ прим?няться собственно только къ объясненію происхожденія новыхъ варіантовъ, а не редакцій. Д?ло идетъ о роли ри?мы въ заговорахъ. Множество заговоровъ, особенно западныхъ, ри?мованы. Когда формула переходила изъ одного нар?чія или языка въ другое, то ри?ма могла разрушиться. Въ результат? стремленія къ ея возстановленію появляются новые варіанты. Представителемъ этого взгляда является Эберманъ{611}). 'Новымъ факторомъ происхожденія варіантовъ', говоритъ тотъ же изсл?дователь, 'является локализація заговоровъ; но она не им?етъ глубокаго вліянія. М?ста, р?ки или предметы, чуждые знахарю, зам?няются близкими ему. Такъ Іерусалимъ или Ви?леемъ мы находимъ зам?ненными Римомъ или Виттенбергомъ, Іорданъ — Дунаемъ и т. д.'{612}).
Вс? эти объясненія приходится признать недостаточными. Объясненія Эбермана пригодны только для варіантовъ. Объясненіе же новыхъ редакцій, какъ результатъ забвенія и искаженія, разложенія первоначальныхъ формулъ, навязываетъ изсл?дователю предвзятую точку зр?нія на исторію заговора. Разъ изсл?дователь согласится такъ разсматривать различныя редакціи, то онъ долженъ будетъ отказаться отъ надежды просл?дить развитіе заговоровъ. Всюду предъ его глазами будетъ только гибель и разрушеніе. Однако на самомъ-то д?л? положеніе уже не такъ безнадежно. Н?тъ надобности представлять себ? заговоры вышедшими прямо въ законченномъ вид? изъ чьихъ бы то ни было рукъ и потомъ исказившимися. Конечно, такія искаженія сплошь да рядомъ совершались; но главное-то теченіе шло въ обратномъ направленіи. Выше я изложилъ въ общихъ чертахъ тотъ путь, какой, по моему мн?нію, проходили заговорные мотивы въ своемъ развитіи. Въ сл?дующей глав? постараюсь доказать его на отд?льныхъ мотивахъ. Согласно съ этой теоріей, въ заговорахъ можно просл?дить не только процессъ разложенія, но и процессъ развитія. Возникновеніе новыхъ редакцій будетъ возможно объяснять не только, какъ результатъ разложенія, но и какъ результатъ дальн?йшаго развитія даннаго мотива. Бол?е пространныя редакціи окажутся въ большинств? случаевъ не первоначальными, a поздн?йшими. И если стать на высказанную зд?сь точку зр?нія, то, для устраненія противор?чія между требованіемъ неизм?ннаго сохраненія традиціонныхъ формулъ и возникновеніемъ новыхъ варіантовъ, не придется пользоваться ссылкой на забывчивость въ такихъ широкихъ разм?рахъ, какъ д?лалось это до сихъ поръ. Напротивъ, какъ ясно изъ изложеннаго выше процесса развитія мотивовъ, новыя редакціи создавались иногда вполн? сознательно. Появленіе ихъ требовалось поднятіемъ умственнаго уровня творцовъ заговоровъ. Въ нихъ отразилось созидающее, а не разрушающее движеніе мысли. Такимъ образомъ, съ одной стороны, появленіе новыхъ редакцій требовалось ходомъ исторіи, а съ другой — не было препятствій къ ихъ появленію. Да, препятствій не было. Требованіе точнаго соблюденія формулы — требованіе поздн?йшее. Первоначально не было надобности въ такой точности по той простой причин?, что слово въ чарахъ играло роль второстепенную. Вся сила была въ магическомъ обряд?, а слово только его поясняло. Понятно, что пояснительныя формулы могли принимать самыя разнообразныя формы. Ми?ъ, какой далъ эпическую часть заговору, первоначально былъ на служб? у обряда. Онъ появлялся для укр?пленія авторитета обряда. Значитъ, даже еще въ ту эпоху, когда уже существовали эпическіе заговоры, слово не обладало самостоятельнымъ, независимымъ отъ обряда, магическимъ авторитетомъ. Оно еще все было на служб? у обряда. Поэтому то и не было препятствій для изм?ненія формулъ. Формулы могли м?няться, лишь бы ц?лъ оставался обрядъ, главный носитель магической силы. Все стараніе сводилось къ точному соблюденію обряда. Требованіе же точнаго соблюденія формулъ явилось поздн?е, когда слово пріобр?ло самостоятельную магическую силу. Сила эта была пріобр?тена за счетъ обряда. Поэтому ослабленный обрядъ пересталъ такъ строго соблюдаться, какъ соблюдался раньше, когда былъ единственнымъ носителемъ магической силы. Сначала онъ под?лился своей силой со словомъ. Результатомъ было то, что и обрядъ и слово стали одинаково строго соблюдаться. Потомъ перев?съ перешелъ на сторону слова. Въ результат? появилось пренебреженіе къ обряду, доходящее иногда до полнаго забвенія его. Такимъ образомъ открываются два параллельныхъ процесса. Слово постепенно пріобр?таетъ все большую и большую репутацію магическаго средства. Вм?ст? съ этимъ увеличивается и требованіе точн?йшаго сохраненія заговорныхъ формулъ. Рядомъ — обрядъ все бол?е теряетъ прежнее свое значеніе. Вм?ст? съ этимъ все бол?е и бол?е начинаютъ пренебрегать имъ.
Выяснивши процессъ возникновенія и развитія заговора, можно теперь попытаться дать и его генетическое опред?леніе. Оно будетъ формулироваться приблизительно такъ:
Наконецъ, опять напомню, что очерченный въ этой глав? процессъ не является единственнымъ путемъ, какимъ слово пріобр?тало себ? авторитетъ магической силы. Рядомъ существовали и другіе источники; но сейчасъ я ихъ оставляю въ сторон?. Теперь же постараюсь показать, что въ эпическихъ заговорахъ д?йствительно сохранилось указаніе на забытые обряды, изъ которыхъ развивались различные мотивы. В?хи эти, какъ я уже говорилъ, очень р?дки. Но он? все-таки существуютъ.
IV
Заговорные мотивы
[140] Ни на одномъ изъ мотивовъ не удается полностью просл?дить описанный выше процессъ развитія. Объясняется это, конечно, т?мъ, что въ запись попала лишь ничтожная часть существовавшихъ когда-то редакцій, и изсл?дователю приходится довольствоваться только скудными крохами. Различные мотивы въ им?ющихся записяхъ съ большей или меньшей полнотою представляютъ различныя стороны этого процесса. Въ однихъ, напр., сохранилось больше указаній на исторію отмирающаго обряда. Въ другихъ — на ростъ эпической части. Въ третьихъ — на роль симпатическихъ эпитетовъ при разработк? ми?а, вошедшаго въ заговоръ и т. д. Поэтому въ большинств? случаевъ отд?льные мотивы и будутъ иллюстрировать отд?льные историческіе этапы. Общее же представленіе должно получиться отъ всей ихъ совокупности. Какъ ясно изъ предыдущаго, первое м?сто въ исторіи заговорнаго мотива занимаетъ процессъ отмиранія породившаго его обряда. Это отмираніе снимаетъ путы съ сопровождающей обрядъ формулы и даетъ полный просторъ ея развитію. Поэтому я и начну съ такого мотива, гд? данный процессъ выразился ярче всего.
Начну съ мотива
