Заговоры: Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул

Mit eisernen Banden,
Mit Gottes Handen,
Dass der Dieb muss stille stehen,
Stehen wie ein Stock,
Stehen wie ein Bock,
Stehen wie ein Stein,
Und zahlen alle Tropflein,
Die in dem Meere sein,

178

Und zahlen alle Sternlein,
Die am Himmel sein,
Und zahlen alle Kindlein,
Die nach Christi Geburt in der Welt gebohren seyn.
Das gebiete ich dir, es sey Frau oder Mann,
Bis ich ihnen mit meinen Augen gesehen
Und mit meiner Zunge wieder loszahle.
Dass lege ich dir auf im Namen Gottes^{645}).

Такіе заговоры читаютъ ночью, обходя вокругъ того, что желаютъ предохранить отъ воровъ. Посмотримъ, изъ какихъ элементовъ создался заговоръ. Очевидно, что собственно заговоръ вложенъ въ уста Петра. Петръ заклинаетъ вора. Предшествующая сцена — это уже придатокъ. Хотя она очень часто встр?чается въ заговорахъ, однако можетъ и отсутствовать, а собственно заговорную формулу Петръ можетъ произносить и при другихъ обстоятельствахъ. Сл?дующая редакція представляется уже значительно упрощенной.

Petrus ging aus zu besehen seinen Samen,[144]

Unterdessen kammen
Die Diebe und stohlen seine kleinen Kinder.
Da sprach Petrus:
Du Dieb sollst stehen wie ein Stock
Und sehen wie ein Bock…^{646}).

Зд?сь уже суть заговора совершенно ясна. Она заключается въ формул?, выражающей пожеланіе, чтобы воръ сталъ, какъ палка, и смотр?лъ, какъ козелъ. Какъ возникла такая формула? Предполагаетъ ли она обрядъ, или сравненіе происходитъ съ явленіемъ даннымъ? Мн? кажется, что формула родилась изъ обряда. Есть такой рецептъ:

С. М. H. Rex

F H E X.

X. X.

X.

179

'Вышеприведенные знаки пишутся на записк?, защемливаются въ палку и потомъ втыкаются въ землю такъ, чтобы земля ее прикрыла. Совершаться это должно утромъ, до восхода солнца. Это в?рное средство навести столбнякъ на того, кто хочетъ украсть что-нибудь'^{647}).

Объяснить значеніе абракадабры невозможно. Но, безспорно, она — поздн?йшій прив?сокъ къ обряду втыканія палки. Въ то время, какъ упоминаніе палки сохранилось почти во вс?хъ варіантахъ, абракадабра не оказала на нихъ никакого вліянія.

Въ латышскихъ заговорахъ находимъ полное подтвержденіе зависимости разбираемаго мотива отъ обряда. Зд?сь изв?стны заговоры отъ воровъ и въ вид? только что приведенныхъ, но есть и бол?е короткія формулы, связанныя съ обрядомъ. 'Если хочешь, чтобы духъ умершаго удержалъ вора, то см?ряй покойника и отр?жь палку, длиной въ его ростъ. Зат?мъ, посл? заката солнца, обойди кругомъ своего имущества или поля и тащи позади себя упомянутую палку. Дошедши до того м?ста, съ котораго началъ обходъ, воткни палку въ землю приговаривая: кто зд?сь будетъ воровать, пусть останется на м?ст?, какъ эта палка покойника!' 'Чтобы отпустить вора, надо вытащить палку, ударить вора палкой по ляшкамъ и сказать: Уходи злод?й'^{648})! Въ чемъ смыслъ такого обряда? Обрядъ въ данномъ случа? уже н?сколько затемнился. Палка обладала магической силой потому, что раньше она приходила въ бол?е т?сное соприкосновеніе съ покойникомъ. Это объясняютъ русскія чары на воровъ. Чтобы воръ не вышелъ изъ круга, сд?ланнаго около чего-нибудь, должно взять изъ савана нитку и см?рять ею длину мертвеца; обойти три раза около дома, кладовой и т. д., потомъ нитку обернуть около палки, которую воткнуть въ середин? обойденнаго пространства, и сказать сл?дующее: 'Какъ сей мертвецъ, рабъ Божій (и. р.), не встаетъ и не выходитъ изъ могилы, такъ бы сей заблужденный рабъ не вышелъ изъ сего круга'^{649}). Палку обматывали ниткой изъ савана.

180

Очевидно, мы им?емъ д?ло съ изобразительной чарой. Палка изображала вора, нитка — саванъ. Въ эстонскомъ пастушьемъ оберег? палка, съ над?той на нее шапкой пастуха, изображаетъ самого пастуха^{650}). Воръ спутанъ саваномъ; онъ какъ бы уже покойникъ. В?дь вещь, взятая отъ покойника, способна передать челов?ку качество покойника, его неподвижность. Къ заимствованію отъ покойника нечувствительности и неподвижности очень часто приб?гаютъ въ колдовской и знахарской практик?. Пользуются этимъ и латыши. 'Чтобы привязать вора къ себ? или къ возу, возьми шнурокъ, прикинь его ко вс?мъ членамъ покойника и въ конц? каждаго члена завяжи на шнурк? по узлу. Такой шнурокъ им?й постоянно при себ? или на возу… Какъ только воръ прикоснется рукой къ теб? или къ возу, онъ тотчасъ окочен?етъ'…^{651}). Такая чара не сопровождается заговоромъ. Она передаетъ вору свойство покойника и какъ будто бы обладаетъ изобразительнымъ элементомъ: узлы надъ членами покойника изображаютъ связываніе членовъ вора. Но есть изобразительныя чары на воровъ бол?е яркія. Чтобы остановить вора, надо спутать ножки стола ч?мъ- нибудь, им?ющимъ отношеніе къ украденному. Заговоръ тоже не требуется при этомъ. Но иногда появляется и заговоръ. Такъ, если украдена лошадь, и хотятъ задержать и вернуть вора, опутываютъ ножки стола поводьями и приговариваютъ: 'Вяжи, вяжи вора, пусть онъ прі?детъ назадъ на лошади'^{652})!

Такимъ образомъ, оказывается, что въ эпическихъ заговорахъ отъ воровъ не только формула, говорящая о стояніи вора, но и формула, говорящая о связываніи вора, обыкновенно влагающаяся въ уста Маріи, им?ютъ своей основой обрядъ. Весь же эпическій элементъ — продуктъ, очевидно, поздн?йшій и явился въ результат? стремленія оправдать священнымъ авторитетомъ магическій обрядъ. Собственно, какъ мы вид?ли, въ основ? было два магическихъ пріема: связываніе вора и обращеніе его какъ-бы въ

181

покойника. Изъ этихъ двухъ обрядовъ родились два мотива: 'вяжи, вяжи вора' и 'стань воръ, какъ палка'. Въ дальн?йшемъ развитіи оба эти мотива слились въ одномъ эпическомъ сюжет?. Выше былъ приведенъ краткій эпическій н?мецкій заговоръ, въ которомъ оказывается налицо лишь одинъ второй мотивъ. Это заставляетъ предполагать существованіе самостоятельной эпической обработки этого мотива. Эпическаго заговора съ однимъ мотивомъ вязанія вора мн? не попадалось. Возможно, что этотъ мотивъ и не получилъ самостоятельной эпической обработки, а прямо примкнулъ къ зародившейся эпической части мотива стоянія вора. Существующія сейчасъ эпическія формулы и являются продуктомъ взаимод?йствія