кирпицьная пець, в этой пеце горят всякіе дрова, ёловы и сосновы, рожжыгают и роскаливают. Так бы у р. Б……'{762}).
Одинъ изъ самыхъ распространенныхъ мотивовъ въ Европ? принадлежитъ заговорамъ отъ крови и свиха. На немъ построенъ и изв?стный
Варіанты ея у различныхъ народовъ я уже указывалъ въ морфологіи. Изв?стная статья Буслаева 'О сходств? двухъ заговоровъ' посвящена этому самому мотиву. Статья, во многихъ отношеніяхъ интересная, однако мало что даетъ для объясненія происхожденія мотива. А когда авторъ въ выраженіи русскаго заговора — 'сбасалися, сц?палися дв? высоты вм?сто' — усматриваетъ широкій розмахъ поэтическаго настроенія знахаря и сопоставляетъ его въ этомъ отношеніи съ былиннымъ стихомъ:
Высота ль, высота поднебесная,
Глубота ль, глубота окіанъ-море,
то онъ обнаруживаетъ странное непониманіе русскаго слова
'сбасалися', которымъ, по его мн?нію, заговоръ обогащаетъ русскій языкъ. (Заговоръ — изъ судебнаго д?ла 1660 г.). Это не в?рно. Слово «сбасаться» было въ то время уже изв?стно Далю изъ живого языка. Народъ имъ просто называетъ 'л?ченіе' знахаря. Басать — л?чить. Поэтому и выраженіе 'сбасалися, сц?палися дв? высоты' — означаетъ не неудержимое стремленіе неба и земли другъ къ другу, какъ думаетъ Буслаевъ, а всего лишь сл?чиваніе, сростаніе, сц?пленіе двухъ вершинъ, конечностей, поврежденнаго сустава. Надо согласиться, что вся красота поэтическаго розмаха исчезаетъ. Разбираемый мотивъ очень древній. Мерзебургскій заговоръ извлеченъ изъ памятника X в?ка{764} ). Параллель ему указана Куномъ въ Атарва-Вед?{765}). Формула входитъ въ самые разнообразные заговоры, но сама отличается удивительной устойчивостью и въ р?дкихъ случаяхъ подвергается изм?ненію. Самыя изм?ненія бываютъ весьма незначительны и всегда почти въ одномъ направленіи: изм?ненія числа членовъ формулы. Оно либо уменьшается, либо увеличивается. Но самый характеръ формулы сохраняется очень хорошо. Правда, Эберманъ приводитъ одинъ н?мецкій заговоръ, въ которомъ формула подверглась, по его мн?нію, сильному искаженію. Вотъ онъ:
Ich rate dir von verrenkt,[175]
По его мн?нію, это непонятная и искаженная мерзебургская формула. Мн? кажется, что Эберманъ ошибся. Приведенный зд?сь заговоръ, по моему, отнюдь не является искаженіемъ мерзебургской формулы. Напротивъ, онъ даетъ ключъ къ пониманію того пути, какимъ создалась сама мерзебургская формула. Мн? кажется, Эберманъ потому счелъ ее искаженіемъ, что онъ неправильно понялъ, о какихъ тутъ жилахъ и костяхъ идетъ р?чь. Когда читаешь
мерзебургскій заговоръ, тамъ это кажется вполн? понятнымъ. Когда тамъ говорится: 'кость къ кости, жила къ жил?', то естественно, что представляешь себ? д?ло такъ: при свих? кости и жилы разошлись, и вотъ ихъ теперь составляютъ — кость къ кости, жила къ жил?. Когда подобное пониманіе приложишь къ н?мецкому четверостишью, то д?йствительно получается безсмыслица. Но д?ло обстоитъ н?сколько иначе. Сопоставимъ н?сколько данныхъ, им?ющихъ отношеніе къ разбираемому мотиву. Къ сожал?нію, мн? удалось найти ихъ очень немного. Начнемъ съ четверостишья. Ч?мъ оно отличается отъ мерзебургской формулы? Главнымъ образомъ т?мъ, что въ него вставлено слово Streich’. Для Эбермана это слово спутало всю формулу. Мн?, напротивъ, даетъ ключъ къ ея пониманію. Оно важно т?мъ, что даетъ указаніе на д?йствіе. Правда, д?йствіе какъ будто безсмысленное. Но оно безсмысленно только при томъ представленіи о формул?, какое у насъ создалось благодаря мерзебургскому заговору. Допустимъ, что мы раньше не знали той формулировки. Допустимъ, что мы прямо встр?тились съ н?мецкимъ четверостишьемъ. Было бы тогда для насъ треніе жилы о жилу и т. д. безсмысленнымъ? Н?тъ, оно было бы только непонятно. Мы бы спросили: какую жилу трутъ о какую, какую кость о какую? Вотъ и постараемся разр?шить этотъ вопросъ. Есть заговоръ отъ свиха{767}), читая который, знахарь долженъ сложить пальцы рукъ, вложивши ихъ одни между другими, и держать ихъ такимъ образомъ на больномъ м?ст?. Въ заговор? говорится: 'кость къ кости прилагаетъ, кровь къ крови приливаетъ…' Что при этомъ обряд? получается? А получается то, что мясо ложится къ мясу, суставъ къ суставу и т. д. Въ Германіи знахарка л?читъ заочно переломъ ноги. Для этого, она связываетъ вм?ст? дв? ножки скамейки{768}). Во Франціи знахарь, когда л?читъ отъ свиха, прикладываетъ свою голую ногу къ ног? больного, говоря: ante, ante, super ante, antete{769} ). Или д?лаетъ
крестъ большимъ пальцемъ ноги{770}). Бессмысленная фраза абракадабра — прим?няется въ самыхъ разнообразныхъ случаяхъ и спеціальнаго отношенія къ свиху не им?етъ. Но прикосновеніе здоровой ноги знахаря къ больной им?етъ важное значеніе. Въ этомъ именно д?йствіи и заключается л?ченіе. Мы пришли къ хорошо изв?стному симпатическому пріему л?ченія. Передъ нами обрядъ, передающій желательное свойство отъ предмета, обладающаго имъ, предмету нуждающемуся. Желательно, чтобы въ свихнутой ног? кость и жилы стали на свое м?сто, и вотъ знахарь прикладываетъ къ ней свою здоровую ногу, въ какой вс? члены на м?ст?. Точно такъ же, мы вид?ли, холодную мертвую руку прикладываютъ къ воспаленной. Когда корова лишится молока, то, чтобы вернуть его, даютъ кусокъ хл?ба молочной коров?, а когда она начнетъ его жевать, отнимаютъ у ней и отдаютъ больной. И больная корова будетъ такъ же хорошо доиться{771}). Отъ неплодія пьютъ молоко женщины, родившей перваго ребенка{772}). Медв?дь прикосновеніемъ лапы передаетъ свою силу больному. Если подобная передача возможна, то т?мъ бол?е возможно исц?леніе свихнутой ноги прикосновеніемъ ноги знахаря. Ц?лебная сила приписывается не только знахарю, но и всему, что такъ или иначе съ нимъ связано, исходитъ отъ него{773}). Поэтому и прикосновеніе здоровой его ноги къ больной исц?литъ больную. Выше былъ приведенъ заочный способъ л?ченія свиха. Теперь и онъ понятенъ. Связывая дв? ножки скамьи, знахарка изображаетъ соединеніе двухъ ногъ, котораго нельзя произвести за отсутствіемъ паціента. Не указываетъ ли на предполагаемый пріемъ л?ченія сл?дующій, очень странный и, в?роятно, сильно искаженный заговоръ: 'Переломъ къ перелому, глазъ къ глазу, зубъ къ зубу, рука къ рук?, нога къ ног?, жизнь къ жизни'{774})!
Можно теперь отв?тить и на вопросъ, про какія жилы и кости говоритъ н?мецкое четверостишіе. Трется здоровый суставъ о поврежденный. Прим?неніе формулы къ л?ченію ранъ заставило упоминать еще и кровь. Теперь будто бы изуродованный заговоръ вполн? понятенъ. Когда д?йствіе, треніе здороваго члена о поврежденный, забылось, то подъ костями и жилами стали подразум?вать не члены разныхъ лицъ, а кости и жилы свихнутаго члена. Эпическая часть — наростъ поздн?йшій. Просл?дить, какъ она развивалась изъ первоначальной формулы, н?тъ никакой возможности. Очевидно, уже много бол?e тысячел?тія прошло съ т?хъ поръ, какъ совершился этотъ процессъ. Дошедшіе до насъ заговоры почти вс? эпическіе, но часто переродились уже до полной неузнаваемости. Только посл? сличенія ц?лаго ряда заговоровъ иногда можно открыть, что такой-то заговоръ принадлежитъ къ мерзебургскому мотиву. Особенно много такихъ редакцій въ сборник? Романова. Надъ русскими редакціями этого мотива можно произвести работу не мен?е интересную, ч?мъ сд?лалъ Эберманъ надъ западно-европейскими. Но это не входитъ въ мою задачу. Моя ц?ль только указать возможный источникъ мотива.
Мерзебургскій мотивъ интересовалъ кром? Буслаева и другихъ русскихъ изсл?дователей. Приведу мн?ніе Зелинскаго. Онъ, не соглашаясь съ Веселовскимъ, высказавшимъ мысль, что разсказъ о по?здк?
