Заговоры: Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул

потечетъ'^{792}). Въ латышскихъ заговорахъ отъ крови очень распространено поминаніе какой-то металлической запруды: стальной крестъ, жел?зный мечъ, чаще жел?зная платина^{793}). Мн? кажется, что эти образы попали въ заговоръ потому, что существовалъ и кое-гд? еще существуетъ пріемъ останавливанія крови прикладываніемъ къ ран? металлическаго предмета. Прикладываютъ, напр., монету^{794}). Очевидно, этимъ желаютъ поставить 'жел?зную платину' для потока. Подъ вліяніемъ такихъ обрядовъ могли возникать въ заговорахъ выраженія въ род? 'да будетъ твердо, какъ жел?зо, какъ сталь'^{795}) и т. д. 'Маленькая, маленькая быстрая р?чка жел?зомъ и сталью запружена'^{796}).

Въ сборник? заговоровъ XVII в?ка приводится такой рецептъ отъ ранъ: 'Аще будетъ м?дь или жел?за и ты держи больное м?сто треми персты'…^{797}). Жел?зо и м?дь — симпатическія средства отъ крови. Отъ этихъ предметовъ отвлекаются симпатическіе эпитеты, которые могутъ обращаться и въ сквозные. 'Въ жел?зной ступ? сидитъ жел?зная баба' и т. д.^{798}).

Совм?стное существованіе двухъ способовъ останавливанія крови не могло, конечно, не отразиться на см?шеніи мотивовъ сопровождавшихъ ихъ заговоровъ. См?шеніе мотивовъ могло произойти т?мъ легче, что самые симпатическіе предметы могли близко соприкасаться. Съ одной стороны, для останавливанія крови прим?няется палка, съ другой — жел?зо, сталь. Жезлъ съ жел?знымъ наконечникомъ, копье вполн? удовлетворяютъ тому и другому пріему. Благодаря этому скрещиванію, мн? кажется, и могли появиться въ заговорахъ образы Богородицы съ жезломъ, Христа съ копьемъ и т. п.

Любопытно отм?тить, что въ былин? Добрыня Никитичъ,

223

произнося заговоръ противъ зм?иной крови, пользуется копьемъ:

Бьетъ копьемъ о сыру землю,
Самъ къ копью приговариваетъ:
Разступись-ко, матушка сыра-земля,
На четыре разступися на четверти,
Пожри-ко всю кровь зм?иную!..^{799}).

Говоря о заговорахъ отъ крови, нельзя не коснуться очень распространеннаго въ этихъ заговорахъ образа красной д?вицы. Обычно она представляется сидящей на камн? и шьющей красной ниткой. Хотя эпитетъ «красная» принадлежитъ въ народной поэтик? къ числу постоянныхъ эпитетовъ д?вицы и означаетъ «красивую», 'прекрасную' д?вицу, въ данномъ случа?, мн? кажется, его надо понимать въ буквальномъ смысл?: д?вица красная цв?томъ, т. е. мы им?емъ д?ло съ симпатическимъ эпитетомъ, какъ въ заговорахъ отъ огника. Какъ тамъ, такъ и зд?сь эпитетъ отвлеченъ отъ того явленія, на какое направляется заговоръ, и переносится въ заговоръ. Въ заговорахъ отъ крови «красная» д?вица обыкновенно либо шьетъ «красными» нитками, либо мотаетъ «красный» клубокъ. Въ латышскихъ заговорахъ вм?ст? съ «красной» д?вицей появляется «красный» кирпичъ^{800}). Такое толкованіе подтверждается т?мъ фактомъ, что у латышей «красная» д?вица появляется только въ заговорахъ отъ крови. Очевидно, что это не постоянный эпитетъ д?вицы, a симпатическій эпитетъ, отвлеченный отъ крови. Наряду съ д?вицей говорится и о «красномъ» челов?к?^{801}), «красномъ» н?мц?^{802} ). Эпитетъ «красный» въ качеств? сквозного симпатическаго встр?чается и въ русскихъ заговорахъ^{803}). Понятно и почему д?вица представляется шьющей. Раны часто зашиваются. Соотв?тственно съ этимъ и въ заговорахъ читаемъ, наприм?ръ, такъ:

224

'Возьму, раба Божья, булатнюю иголку и шолковую нитку зашью у раба Божья эту рану…^{804}).

Мотивъ ризы. Въ заговорахъ, особенно отъ д?тскихъ бол?зней, часто упоминается какая-то риза или пелена. Она находится либо у Матери Божіей, либо у бабушки Соломониды, либо у другихъ святыхъ. Къ нимъ обращается просьба стереть съ р. б. уроки, притки и т. д. Или же прямо говорится, что он? стираютъ уже. Чья риза или пелена — опред?ленно въ заговорахъ не устанавливается. Она то просто называется ризой^{805}), то ризой св. Феодосія^{806}), то ризой Богородицы, Христовой^{807} ). Неустойчивость именъ д?йствующихъ лицъ и названій ризы (пелена, покровъ) указываетъ на то, что мотивъ этотъ не выработалъ опред?ленной традиціи, хотя уже явный перев?съ зам?тенъ въ пользу Богородицы. Кажется, что зд?сь мы им?емъ д?ло съ процессомъ подысканія подходящаго преданія къ существующему на лицо обряду. Обрядъ указываетъ только на то направленіе, въ какомъ должна сложиться эпическая часть. Обстановка же и д?йствующія лица подсказываются уже готовыми ходячими заговорными образами. Въ чемъ же состоитъ направляющій обрядъ? Существуетъ обрядъ обтиранія больного (стиранія съ т?ла бол?зни). Обтираютъ рубахой, тряпицей и т. п.^{808}). Обтираетъ мать ребенка подоломъ^{809}). У мазуровъ больного обтираютъ 9-ю разными платками или тряпками^{810}). Что за смыслъ въ этомъ д?йствіи? Иногда, обтирая подоломъ, поясняютъ — 'ч?мъ родила, т?мъ и отходила'. Очевидно, между рожденіемъ и здоровымъ состояніемъ усматривается какая-то связь, и для достиженія посл?дняго надо какъ-нибудь изобразить, напомнить первое. Мы уже выше встр?чались съ этимъ представленіемъ, когда говорилось о томъ, какъ страдающій импотенціей обрызгиваетъ себя мочей, приговаривая, что онъ родился

225

въ моч?. То же самое представленіе играетъ, очевидно, н?которую роль и при протаскиваніи больного черезъ дерево и другіе предметы. Какой первоначально смыслъ им?ло это протаскиваніе, вопросъ спорный. Одни ученые полагаютъ, что такимъ образомъ боль какъ бы передается предмету, чрезъ который протаскиваютъ; другіе, наоборотъ, что такъ получаютъ желательное свойство отъ предмета; третьи, наконецъ, полагаютъ, что протаскиваніемъ изображалось рожденіе: очищались, какъ бы снова рождаясь. Въ настоящее время существуютъ данныя, подтверждающія вс? три взгляда. Вопросъ о первоначальномъ смысл? т?мъ бол?е трудно р?шить, что оба вида л?ченія — и передача качества и изображеніе — одинаково древни. Для насъ сейчасъ важно только отм?тить, что посл?дній взглядъ им?етъ н?которое основаніе. Это иллюстрируется отчасти рецептомъ, сохранившимся въ книг? 17 в?ка. По немъ ребенокъ, протаскиваемый сквозь дерево, долженъ быть 'голымъ, какъ новорожденный'^{811}). Кажется, отголосокъ того же взгляда мы им?емъ и въ обтираніи подоломъ матери. Когда же потребовалось оправданіе д?йствія преданіемъ, стали подбирать или создавать подходящія ситуаціи. То вспоминается, что Іисусъ Христосъ крестился въ Іордан? и отирался пеленой^{812}); то бабушка Соломонида обтираетъ новорожденнаго^{813}); то говорится, что 'прійде Пречистая Богородица съ борчатою пеленою къ р. б. (и. р.) и станетъ вытирать притчи и прикосы'^{814}). Такъ какъ обрядъ совершается матерью (иногда бабкой), то образы должны были скор?е пойти по женской линіи и естественн?е всего остановиться на Б. Матери. Богородица ставится въ обычную для заговоровъ обстановку, и къ ней обращается просьба приложить ризу къ больному^{815}). Но, какъ я уже сказалъ, мотивъ не принялъ строго установившейся формы. Такъ, наприм?ръ, иногда въ заговорной обстановк? лежитъ риза,

226

вокругъ стоятъ угодники, и къ нимъ обращается просьба отряхнуть съ раба божьяго уроки^{816}). — По центральному образу разобраннаго мотива его можно назвать мотивомъ ризы. Но в?рн?е назвать его по магическому обряду 'мотивомъ обтиранія'.

Рядомъ съ мотивомъ обтиранія (ризы) стоятъ другіе, близкіе ему по характеру. Таковъ, напр., мотивъ сметанія бол?зни. Въ одномъ заговор? у Виноградова читаемъ: …'На Латыр?