Заговоры: Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул

Was ist mitten auf dem Stein?
Ein Loch ist mitten auf dem Stein,
In den Ubel gezwangt werden^{1032}).

Вокругъ нашего Латыря камня также, по народному в?рованію, на Воздвиженіе собираются зм?и. Да и названіе

270

'Латырь' не обязательно для камня, встр?чающагося въ заговорахъ. Онъ иногда называется и просто «камень», 'синій камень', 'б?лъ-горючъ камень' и т. п. На Запад? — pierre, Stein, stone, pierre de marbre, Marmorstein etc. Выше я приводилъ н?мецкіе и латышскіе заговоры отъ крови и способъ останавливанія крови камнемъ. Хотя у насъ, повидимому, и не сохранился пріемъ л?ченія ранъ камнемъ, но въ заговорахъ все-таки есть ясные отголоски его. Такъ, въ одномъ заговор? читаемъ: 'Выйду я въ чисто поле, на чисто море, на чистомъ мор? чистый камень, на чистомъ камн? стоитъ дубъ краколистый, подъ т?мъ дубомъ краколистымъ сидитъ твердая красная д?вица… руду унимаетъ… руда нейдетъ, кр?пче кр?пкаго камня, камень м?сто ключа и замка, руду прикладываетъ, вода не канетъ, не каменемъ руда не канетъ…'^{1033}). Очевидно, р?чь идетъ о томъ же прикладываніи камня, которое мы вид?ли у н?мцевъ. Еще разъ обратимся къ эпитетамъ. Я уже говорилъ, что они произвольно прикладываются къ данному образу, чтобы ярче отт?нить желательное свойство. Но когда забыта реальная почва, на которой образъ выросъ, эпитетъ теряетъ границы своей приложимости и склоняется къ переходу въ «сквозной». Въ приведенномъ сейчасъ заговор? какъ разъ сд?ланъ первый шагъ къ этому. У н?мцевъ больной говоритъ, что онъ становится на harten Stein[213] (harten — желанное свойство: чтобы руда была 'кр?пче кр?пкаго камня'); а у насъ на камн? сидитъ твердая д?вица. Отсюда уже одинъ шагъ къ каменной д?виц? и сквозному эпитету «каменный», который, какъ мы уже вид?ли, и встр?чается въ заговорахъ (стр. 89). Такой заговоръ читаютъ надъ камнемъ^{1034}). Камень твердъ, и влага изъ него никогда не течетъ, потому-то онъ и годенъ для униманія крови. 'Ни изъ камени воды… крови не будетъ'^{1035}). Такимъ образомъ, какъ у н?мцевъ, такъ и у русскихъ при л?ченіи ранъ прикладывался камень. На Запад? мы еще вид?ли, что паціентъ садится или становится на камень.

271

Н?мецкій заговоръ отъ раны говоритъ: Ich stelle mich auf einen harten Stein…[214]^{1036}). Точно также и русскій: 'Стану я на камень, кровь моя не канетъ; стану на кирпичъ, кровь, запекись'^{1037} ). Или заговоръ выливается прямо въ форму предписанія: 'Встань на камень, кровь не канетъ; стань на жел?зо, кровь не полезетъ; встань на песокъ, кровь не течетъ'^{1038} ). Потомъ по обыкновенію на м?сто больного появляется какой-нибудь святой. Такъ, по одному заговору, уже на Латыр? камн? 'стоитъ Іоаннъ Креститель, подпершись жел?знымъ посохомъ, и уговариваетъ у р. б. (и. р.) кровавую рану'…^{1039}). Или бабушка Соломонидушка на камн? Латыр? Христа повиваетъ, пор?зы запираетъ. 'Какъ отъ Латыря камня ни воды, такожде изъ раба б. ни руды…'^{1040}). Или на 'святомъ камн?' сидитъ д?вица, кровь унимаетъ у р. б.^{1041}). Зам?тимъ то обстоятельство, что камень чаще всего встр?чается въ заговорахъ отъ ранъ и зубной боли. Опять повторяю, что я зд?сь вовсе не нам?ренъ объяснять происхожденіе образа Латыря камня. Я только хот?лъ просл?дить, что его привлекло въ заговоры. Очевидно, что, какъ на Запад? подъ Marmorstein скрывается простой камень, такъ и у насъ была реальная основа для Латыря. Это т?мъ бол?е в?роятно, что славянамъ хорошо изв?стны различные ц?лебные и чудесные камни. Въ Одоевскомъ у?зд? Тульской губ. есть камни, носящіе названіе Башъ и Башиха. Когда пом?щикъ ихъ рубилъ, на нихъ выступали кровавыя пятна. Пом?щикъ былъ наказанъ сл?потой, а окрестность безплодіемъ. Народъ около Петрова дня стекается къ нимъ на поклоненіе, какъ на могилы родителей^{1042}). Въ Переяславскомъ у?зд? былъ среди потока камень, къ которому ходили на поклоненіе также въ Петровъ день^{1043} ). Близъ Нерехты, среди р?ки того же имени, есть

272

камень, похожій на бочку; кто осм?лится брать у него воду, тотъ впадетъ въ сумасшествіе^{1044}). На Ладожском озер?, на осров? Коневц?, подъ Святой горой, лежитъ большой Конь камень, которому еще въ XV в?к? приносили въ жертву коня^{1045}). Въ Ефремовскомъ у?зд?, на берегу Красивой Мечи, вокругъ Коня камня до поздн?йшаго времени совершалось опахиваніе, чтобы пріостановить губительное д?йствіе мора^{1046}). Священный камень Балтійских славянъ, носящій до сихъ поръ названіе Buskahm (Божій камень), находится въ мор? недалеко отъ мыса Sohren ^{1047}). Не отразилось ли на заговорахъ это почитаніе камней? Сопоставленіе напрашивается само собой. Перечисленные зд?сь камни находятся на вод?. По заговорамъ камень часто пом?щается въ мор?. Поклоненіе камнямъ происходитъ на Петровъ день. По западно-европейскимъ заговорамъ, на камн? сидитъ ап. Петръ. Все выше сказанное о камняхъ и ихъ параллеляхъ въ заговорахъ даетъ основаніе предположить, что первые могли служить основой для вторыхъ.

Въ такомъ же положеніи находится, кажется, и другой излюбленный заговорами образъ — чудесное «древо». Онъ, какъ и Латырь камень, не составляетъ собственности заговоровъ. Онъ зд?сь только обжившійся гость. Веселовскій, изсл?дуя представленіе о древ? по различнымъ сказаніямъ, приходитъ къ заключенію, что это символъ креста Господня — 'Крестное Древо'. Мансикка, изсл?дуя тотъ же образъ по даннымъ заговоровъ, приходитъ къ такому же выводу. Я, опять-таки не вдаваясь въ разсужденія о происхожденіи образа, попытаюсь только посмотр?ть, что его могло привлечь къ заговорамъ. Если даже и согласиться съ т?мъ, что это символъ, то надо все-таки просл?дить, что же дало пищу этому символу. В?дь прямое значеніе всегда предшествуетъ символическому.

Мы раньше уже вид?ли, что привлекавшіеся къ заговорамъ образы привлекались именно обрядомъ. Едва

273

ли и «древо» представляло собою исключеніе въ этомъ отношеніи. Какъ при изсл?дованіи образа камня, я сначала указалъ на то, что камень вообще игралъ большую роль во врачебной практик?, а потомъ уже указалъ и на опред?ленныя камни, пользовавшіеся вниманіемъ и почитаніемъ, которые могли способствовать укр?пленію образа камня въ заговорной литератур?; такъ и теперь — сначала я укажу на то, что дерево вообще участвовало во врачеваніи, а потомъ отм?чу опред?ленныя деревья, пользовавшіяся вниманіемъ народа. Л?ченіе при помощи дерева очень распространено. Можно дереву или передать свою бол?знь, или, наоборотъ, отъ него получить силу. Я уже говорилъ о разныхъ способахъ передачи боли дереву: о вбиваніи волосъ, гвоздя, о выливаніи воды подъ дерево и т. д. Но существуютъ и другіе пріемы. Такъ, грызутъ сосну для того, чтобы зубы не бол?ли^{1048}). Съ тою же ц?лью ц?луютъ рябину^{1049}). При 'б?ляхъ' женщина идетъ къ берез?, плескаетъ водой на нее и на себя, говоря: 'Возьми, береза, свое, а отдай мое'^{1050}). Больного лихорадкой окатываютъ чрезъ связанныя в?тки березы^{1051}). Больной лихорадкой идетъ въ л?съ, отыскиваетъ осину, кланяется ей и говорить: 'Осина, осина, возьми мою трясину, дай мн? леготу'^{1052})! и перевязываетъ осину своимъ поясомъ. Особенно часто приб?гаютъ къ дубу. При зубной боли отыскиваютъ въ л?су старый дубъ, близъ котораго вытекали бы ключи, сдираютъ съ его в?токъ кору и, вымочивъ ее въ родник?, носятъ въ ладонк?^{1053}). Идутъ подъ дубъ и читаютъ: 'Зубинки, зубинки, л?зьтя на дубинки' и т. д.^{1054}). Читая заговоръ отъ сл?поты, трижды обходятъ вокругъ дуба^{1055}). Подобное же хожденіе къ дереву (и въ частности къ дубу) широко распростанено и у н?мцевъ.

274

Напр, обводятъ ребенка вокругъ бузины и просятъ ее взять бол?знь^{1056}