– Прекрати истерику. – Сидоров поморщился. – Словечки тоже – «пес», «блевотина», а еще культурный. Ты ж все-таки с ней любовь крутил, охи там, вздохи, а теперь… Сколько вы с ней жили?
Корсаков молчал.
– Ну?
– Полтора года.
– За границей?
– Я приезжал к ней, когда она этого хотела.
– А кто платил? Кто твои вояжи в Италию, в Швейцарию оплачивал?
Корсаков опустил глаза, на щеках его заходили желваки.
– Молчишь, – Сидоров придвинулся ближе. – То-то. Обычный рядовой альфонс. А гонору-то!
– Не смейте со мной так… так разговаривать. Я ее любил. И она меня. Деньги тут никакой роли не играли.
– Да? Как же! Будь это тетя Мотя с ткацкой фабрики, не очень бы ты с такой переспелкой роман завел. А с мировой знаменитостью – рады стараться. Любовь! А что же она
– Тогда ее муж был еще жив.
– Ну-ну, а когда он почил, так сказать, что же вы тогда не захотели все узаконить? Или ты хотел, а она не очень?
– Я не хотел! Я! Потому что… – Корсаков вдруг запнулся. – В общем, в моей жизни многое уже изменилось.
– И что же изменилось?
– Я не буду отвечать на этот вопрос.
– Чтой-то вдруг? А если я бланк заполню и конвой вызову?
– Да вызывайте! Вызывайте, ну! Идиот! – Глаза Корсакова сверкнули. – Только учти: это тебе так не пройдет – невинного человека в камеру бросать. Совсем оборзели! Попробуйте арестуйте меня, я… я голодовку объявлю, и пока в камеру не войдет судья или прокурор и не скажет, какие есть доказательства моей вины в том, что я не делал, я…
– Ладно, потише ори. Зачем ты сюда заявился, если у вас со Зверевой все давно закончилось?
– Мы по-прежнему друзья. Она так хотела. А друзья имеют правило приходить на помощь в трудную минуту.
– Неужели? Как сентиментально. И у кого же из вас эта трудная минута настала? Кто кому помочь собрался? – Сидоров достал из кармана пачку сигарет и щелкнул зажигалкой. – Ей четвертый муженек надоел? И ты решил помочь избавиться?
Корсаков хрустнул пальцами. На лице его отразилась борьба: он решался сказать что-то, видно, очень для себя важное.
– В сентябре, только не сейчас, а… два года назад, – он снова сглотнул, – в сентябре в автокатастрофе…
– Ну что в автокатастрофе?
– На двадцать третьем километре Ленинградского шоссе погибла моя жена Корсакова Наталья Николаевна, – он опустил голову. – И мой двухлетний сын. Они ехали в Шереметьево на такси встречать меня. Ваню не с кем было дома оставить, и Наташа думала… что я буду рад… рад его увидеть. Поэтому и взяла с собой. А в них врезался дачник на «Москвиче» – у него стало с сердцем плохо прямо за рулем и… Там все погибли: и мои, и таксист, и этот старик… Все. В ГАИ мне потом сказали – несчастный случай. Судьба. А я их не дождался в аэропорту – думал, не приехали встречать, поймал частника и по Ленинградке до Москвы… А там авария на шоссе. «Скорая» с мигалкой. Я вышел – там пробка была на дороге, вышел посмотреть и… и увидел, как их забирали. У Наташи все лицо было осколками изрезано, я ее сначала даже не узнал. А сын… – он закрыл лицо рукой.
В кабинете повисла гнетущая тишина. Сидоров затушил сигарету – раздавил о стол, точно таракана. Бросил окурок на пол. Он прятал глаза.
– Сентябрь для меня такой месяц… тяжелый. Я себе места не нахожу. – Корсаков говорил теперь словно сам с собой. – Все думаю: почему такое со мной случилось? Именно со мной? За что? А Марина – она понимала, как мне больно… Вернее, не понимала, но все равно хотела помочь. Вполне искренне. И она позвала меня, ну чтоб я не был один, сам с собой в этом сентябре. И я был рад, что она меня сама позвала.
Сидоров встал, подошел к окну, налил из графина воды в мутный стакан. На Корсакова он по-прежнему не смотрел.
– На, выпей.
– Не надо мне ничего.
– Выпей, говорю, вон побелел даже весь.
– Пошел ты.
– То, что ты мне сейчас рассказал, парень, конечно, грустная история. – Опер взболтнул воду в стакане и полил засохший кактус на подоконнике. – И поверь, мне очень жаль, что… что тебе довелось такое пережить. Такой ужас. Но дело все в том, что это два года назад было, а Шипова убили – и четырех дней не минуло. И я не вижу причины, почему бы тебе, как теперь оказалось, человеку вдовому, свободному, не вспомнить о том, что…
