его бывшая жена.
Так они и разошлись, во второй раз, но уже с другими впечатлениями друг о друге.
– Как сюжет? – поинтересовался автор.
– Банальный, – вздохнув ответил Петр.
– А мне понравился, – почти восторженно сказал Стас и Петр только сейчас заметил, что недавний бродяга очень молод, и попав к своим, сияет круглым, немного щекастым, простодушным лицом.
Автор благодарно кивнул Стасу и повернувшись к Петру, сказал:
– Тогда извольте другой сюжет, если я вас не затрудняю.
– Говорите, говорите, – успокоил писателя Петр: – Что-то все же в вашем сюжете есть, – он щелкнул пальцами в воздухе: – Но я не писатель и не могу точно сказать, что.
Мужчина кивнул головой и продолжил:
– Жили были два друга, два соперника. Они одновременно дружили и соревновались друг с другом. Окончили школу, поступили в институт и первая их размолвка произошла при написании экзаменационной работы. Если один из них все время что-то придумывал, то другой это тут же опровергал.
Так получилось и с экзаменационной работой написанной одним из них – другой тут же ее опроверг. Хотя написавший эту работу сделал в науке что-то новое, совершенно неизвестное и нужное. Но второй опроверг все новое. Однако обе работы засчитали как отличные и они оба получили дипломы.
В общем, ситуация старая, и напоминает взаимоотношения Моцарта и Сальери, но в современном варианте, – признался автор: – Однако в этом сюжете есть и неожиданности.
Всю совою жизнь, которую тоже можно заполнить различными атрибутами, первый, рождающий новое, получал удар от своего бывшего друга, тут же писавшего опровержение. И с годами они оба стали знаменитые и заслуженные. Может быть даже академиками. Но один открывал новое, а второй опровергал его нововведения.
И вот наступила старость, один из них умирает. Я никак не могу остановиться ни на одном из них: не знаю кого отправить в мир иной, – признался автор: – Они мне оба симпатичны. Советовался со своим внутренним голосом, но тот каждый раз дает разноречивые ответы.
Допустим умирает первооткрыватель, тогда его бывший друг оказывается в незавидной ситуации: он неожиданно понимает, что лишь работы его соперника давали ему желание жить и действовать. А со смертью бывшего друга, все исчезло, потеряло смысл. Не с кем было больше соревноваться. И он тоже в конце концов умирает от своих душевных мучений.
Однако если умирает опровергатель, то тот, что открывал новое, тоже вдруг понимает, что он и копал- то только потому, что хотел досадить, а вернее, утереть нос или показать своему сопернику: смотри, мол, на что я способен! И ему перестало приходить новое. И он от душевных страстей умирает, вслед за своим бывшим другом.
– Ну, как этот сюжет? – блестя глазами спросил автор, пристально глядя на Петра.
– Занимательно, – признался Петр: – И довольно ново.
– Мне очень понравилось, – возбужденно признался Стас.
Но писатель на Стаса почти не обращал внимания. Ему почему-то хотелось знать мнение Петра.
– А скажите на милость? – поинтересовался автор у Петра: – У вас есть внутренний голос, который что- то вам советует?
Петр немного помолчал, тяжело вздохнул и тихо ответил:
– Даже три.
– Как так?! – от неожиданности глаза писателя раскрылись раза в два больше, чем надо.
– А вот так, – устало произнес Петр: – Три внутренних голоса, и каждый что-нибудь советует.
– И как?.. Как вы поступаете? – с большим удивлением спросил автор.
– Выслушиваю их советы и действую так, как сам этого желаю, – неторопливо пояснил Петр: – Они для того и нужны голоса, чтобы ориентироваться в выборе варианта.
Мужчина растерянно покивал головой и с надеждой посмотрел на Стаса:
– А у вас?.. У вас есть внутренний голос?
Стас выпятил нижнюю губу, сморщил лоб и отрицательно помотал головой:
– С какой стати! Что я, совсем что ли того?.. – Но опомнившись, виновато взглянул на Петра, и добавил: – А может быть и есть, но он мне не нужен.
Петр усмехнулся, но ничего не сказал, продолжая сидеть неподвижно с улыбкой на губах.
– А как же вы принимаете решения? – поинтересовался писатель.
– Принимаю, и все! – непонимающе пожал плечами Стас. – А что их принимать: живу, куда кривая выведет.
– Понятно, – задумчиво промычал писатель, уткнувшись глазами в свои руки, лежащие на столе. Посидев с минуту в молчании, он жалобно спросил у Петра: – А третий?.. Не хотите послушать третий сюжет?
– Отчего же! – согласился Петр, и мельком взглянул на расстроенного автора: – Говорите…
– Третий несколько сложнее предыдущих и занимательнее, – начал он. – Представьте себе, живут два парня: один в Соединенных Штатах, другой в бывшем СССР. И вот они оказываются в поле внимания разведок: парень в США, например, Джон, попал в разработку КГБ, а русский – Иван, в разработку ЦРУ. Они становятся агентами: Джон от СССР, Иван от США. Но живут каждый в своей стране.
Проходит много лет и при помощи разведок и своих способностей оба выдвигаются на верховные посты в правительстве своей страны. А через некоторое время Джона выбирают президентом США, а Ивана – президентом России, после распада СССР.
И тут возникает щекотливая и непонятная ситуация, – торжественно сообщил автор: – Я в ней до сих пор не могу разобраться. Ведь президенту разведка докладывает все, в том числе и то, что руководитель противостоящей страны является их агентом. Они оба знают, что являются агентами другой страны, и оба являются президентами. Об этом же знает очень узкий круг лиц в разведках обоих стран. Я не могу понять: какими будут их взаимоотношения при встречах? – писатель вопросительно посмотрел на Петра.
– Да, – согласился Петр: – Заковыристо.
– Без бутылки не разберешься, – вставил свою фразу Стас.
Но автор не обратил на него никакого внимания. Он смотрел на Петра.
– Я не писатель, – неторопливо произнес Петр: – Поэтому не могу сказать, что делать с этими сюжетами. Подарите их кому-нибудь. Я где-то читал об этом…
– Пушкин подарил сюжет «Мертвых душ» Гоголю, – быстро произнес автор.
– Да-да, – кивнул головой Петр. – Припоминаю…
– Ну а как вообще? – напряженно поинтересовался писатель.
– Очень неплохо, – подвел черту Петр и встал, потягиваясь.
В этот момент висельник пошел в свою клетушку и зашуршал одеждой, захрипел, задрыгал ногами. Стас испуганно посмотрел на разминающего мышцы Петра, на писателя, на слушателей, внимавших лектору, на попа. Но никто не отреагировал на страшные звуки из клетушки.
Писатель неприязненно дернул верхней губой и бросил:
– Он каждый день вешается: ищет ту секунду, которая отправит его на тот свет.
Стас непонятно покрутил головой, потрогал свою шею и прерывисто вздохнул.
А Петр, подойдя к бетонной стене, сам не понимая, что делает, слегка стукнул кулаком по бетону. Раздался слабенький гул. Он стукнул сильнее, породив более громкий звук. Но боли не почувствовал, будто его правая рука была из железа или из того же бетона. Тогда Петр со всей силы врубил по стене и провалил ее сантиметров на десять. Грохнуло довольно прилично. А бетонная перегородка пошла трещинами, с нее посыпались осколки и пыль. Немного поколебавшись, бетонная плита с шумом осела, открыв темный зев в соседний подвал, перечеркнутый арматурными прутьями.
И только сейчас Петр заметил, что в подвале воцарилась полная тишина. Александр прекратил читать лекцию. Все взгляды были устремлены на него. Он неопределенно дернул плечами и будто оправдываясь, сказал:
– Подарочек от чужака, – медленно прошел к своему стулу, под молчаливым сопровождением десятков глаз и уселся: – И зачем мне сейчас этот подарок? – Будто сам у себя спросил Петр и уткнулся лицом в лежащие на столе руки: его время приближалось. Он скоро должен был отключится.
