Пять дверей… Как и в «стойле», на дверях засовы и маленькие окошечки. Единственная разница заключалась в том, что здесь все было абсолютно запущено и напоминало грязный свинарник. Вонь стояла ужасающая. Но… она была человеческой!
Кристера стало мутить, и он глубоко вдохнул. Здесь, очевидно, содержались те, за кого недостаточно платили, подумал он. Или те, кого никогда не навещали. Хозяева не рискнули бы оказаться застигнутыми врасплох родственниками этих несчастных.
Которая же из пяти дверей…? У него нет времени на ошибку. Да и не хотелось бы беспокоить других затворников. Не сейчас.
Но нет, Магдалена не может быть здесь, это невероятно! Нет, все мы сошли с ума, она не может находиться в этом ужасном доме! Лишь безумец мог прийти к такому выводу. И только на основании каких-то глупых сигналов да непорядка в бумагах доктора. Магдалена умерла три года назад, это единственно верное предположение…
Ход его мыслей был прерван. Саша разом покончил со всеми его колебаниями, уйти или остаться. Пес начал вдруг яростно нюхать и подвывать у одной из дверей. Почувствовав, что он того и гляди залает от возбуждения, Кристер обхватил его рукой за морду.
— Тс, — шепнул он. — Сейчас откроем.
Но как? Ключей-то больше нет.
Кристер сделал серьезную, многозначительную мину. — Сезам, сезам, отворись, — пробормотал он, обращаясь к замку, но ничего не произошло. «Мои способности никогда не срабатывают в нужный момент, они проявляются спонтанно, — с горечью подумал он. — Придется с этим примириться».
Он не отваживался взглянуть в окошко. Если он ошибся, то мог бы побеспокоить другого страдальца. А если там Магдалена, и он не сумеет ее освободить, — тогда все пропало по его вине!
Его охватила паника. Осталась только одна возможность: попробовать тот же большой ключ к новому замку. Размер совпадал. Но бородка…
Ага! Ключ плавно повернулся, раздался щелчок, и дверь открылась.
Сперва он ничего не видел в маленькой, совершенно темной камере, только чувствовал унизительную вонь, недостойную живого человеческого существа. Затем различил тщедушную фигурку с вытаращенными от ужаса глазами.
«О Боже», — подумал Кристер, и сердце его сжалось от боли. Зато Саша радостно бросился к жалкому растрепанному созданию. Кристеру пришлось действовать решительно.
— Пойдем! — шепнул он. — Выберемся отсюда. Живо!
Но девочка не могла стоять на ногах. Он быстро взял ее на руки и понес, а Саша весело скакал вокруг.
— Веди себя тихо, хорошо? — прошептал он. Потом закрыл за собой тяжелую дверь подвала, но забыл вынуть ключ из замка нижней двери. Это было опрометчиво.
Перед домом стоял их экипаж. Садиться в него было нельзя, ведь никто из них не имел разрешения Бакманов забрать Магдалену. Надо выбраться за ворота. Но как сообщить о себе?
Кристер решительно посадил Сашу в повозку, оторвал кусочек истлевшего платьица Магдалены и привязал его к ошейнику собаки.
И со всех ног помчался с девочкой через массивные ворота. Беглянку нещадно трясло, но Кристер надеялся, что она выдержит.
О Боже, как она пахла! Бедное дитя!
А что, если хозяева смотрят из окна второго этажа? И где сейчас находятся санитары?
Но ничего не случилось, и он успешно скрылся за воротами вместе со своей невесомой ношей. Он еще толком не рассмотрел похищенную девочку. А вдруг это не Магдалена? А вдруг она ему совершенно незнакома? И к тому же безумна и, возможно, мечтает зарезать кучу народу, включая и его самого?
Но нет. Сашино поведение недвусмысленно говорило, что он ее узнал.
Но ведь и собаки могут ошибаться?
И даже если это Магдалена, вдруг она действительно больна — тогда что они натворили! Нет, как бы она ни была больна, держать ее здесь бесчеловечно… и унизительно!
За воротами начиналось опасное открытое пространство, и Кристер холодел при каждом шаге. Но потом дорога скрылась в леске. Здесь Кристер остановился, нырнув в густую траву и кусты вдоль обочины. Он позорно задыхался, усаживая свой изрядно сбитый с толку трофей на землю.
— Кристер? — произнесло это чужое, ослепленное дневным светом существо. — Кристер с курорта Рамлеса? Я сплю, нет, я точно сплю!
— Магдалена, — тяжко, как кузнечный мех, выдохнул Кристер. — Я так страдал, что ты мне не писала!
Неужели это все, что он мог сказать?
— Я не могла писать, — подавленно промолвила она.
— Теперь я понимаю.
— Я очень хотела написать.
Наконец-то есть время рассмотреть ее. Определенно, это Магдалена! Но Боже, в каком она плачевном виде! Грязные лохмотья свисали с невероятно тощего, изможденного тела. Локти и колени скорбно торчали из палочек, когда-то бывших руками и ногами. На лице остались лишь огромные глаза в провалившихся глазницах да острый, как у покойника, нос. На теле наросла короста грязи, вся кожа в ужасных экземах, длинные волосы сбились в чудовищный колтун, который бедное дитя явно пыталось распутать пальцами. И должно быть, вся кишит вшами.
Кристер, этот сильный и мужественный защитник, Георгий-Победоносец, не смог сдержаться и зарыдал.
— Что они сделали с тобой, Магдалена?
— Ничего, — устало ответила она. — Именно в этом и беда. Ничего.
Она заплакала. И она тоже… Слезы заразительны.
Кристер вытер глаза и горько сглотнул слюну.
— Теперь мы поможем тебе. Вот приедет повозка, и мы отвезем тебя к дедушке.
— О, к дедушке! — воскликнула девочка с измученными глазами. — К дедушке. Как здорово! Это правда?
— Истинная правда, — сказал Кристер.
Девочка отвернулась.
— Нет, я грежу, — прошептала она самой себе. — Я уже грезила так много раз. Мне нельзя выдумывать такое.
На втором этаже Коль и полицмейстер тянули время, сколько могли. Они задавали вопросы, повсюду совали свой нос и довели парочку управителей до белого каления.
Наконец, полицмейстер решил, что пора спускаться.
Глянув на балку возле двери подвала, он увидел, что ключ исчез. Тогда, снабдив хозяев множеством ценных указаний и парой дежурных любезностей, они откланялись.
Зловещая чета провожала их.
Полицмейстер, увидев лоскуток на собачьем ошейнике, поспешно заслонил им обзор, сорвал тряпочку и бросил в повозку.
— Вы владельцы приюта? — спросил он.
— Да-да, — ответил мужчина. — Здесь сначала был пансион для благородных детей, но
