да к тому же пустота в сердце угнетала его больше, чем военное поражение. Без любви Вечный Повеса был просто бездушным телом.
Разумеется, любовных авантюр у него всегда было предостаточно. Прелестная аббатиса из Монмартрского монастыря Клод де Бовилье, не столь неприступная, как столица, совсем недавно отнеслась к нему весьма милостиво, так же как и другая монахиня, правда, из лоншанского монастыря, милая Екатерина Вандомская. Но это были всего лишь мимолетные интрижки, приятные развлечения неутомимого воина. Они не удовлетворяли его душу! Генрих по-настоящему никем не заменил прекрасную графиню де Гиш, великую страсть своей молодости. А ведь через несколько недель ему стукнет тридцать семь!
Жена Генриха, сумасбродка Марго, с которой он давно расстался, в башне овернского замка Юссон вела беспутную, но для мнимой пленницы все-таки довольно приятную жизнь.
Однако если король, двигаясь к Компьену, выглядел мрачно, то его обер-шталмейстер, красивый и галантный Роже де Бельгард, светился такой радостью, что даже раздражал его воинственное величество.
– Послушай-ка, Бельгард! Ты что, улыбаешься ангелам?
– Не ангелам, сир, –
– У тебя в Компьене ангел?
– Не совсем, сир, ангел в Кёвре, но это рядом. Там живет девушка, которую я считаю своей невестой; это очаровательная дочь Антуана д'Эстре, чудесная Габриэль.
– Значит, любовная история? Расскажи-ка о ней, мой мальчик! Это меня позабавит. Черт бы меня забрал! Мне грустно, словно канонику в пост! А она такая красивая, твоя Габриэль?
Наверное, Бельгарду следовало бы недоверчиво отнестись к опасным искоркам, которые вспыхнули в голубых глазах его господина... но он был влюблен и, хотя давно привык к успеху у женщин, невероятно гордился этой своей победой.
Роже де Бельгард изобразил свою красотку такими свежими, яркими красками, что разжег любопытство Генриха IV. Неожиданно король решил сделать привал в Кёвре. Под каким предлогом? Да чтобы его дорогой Бельгард оказался рядом с невестой! На самом деле Генрих IV хотел как можно скорее своими глазами увидеть чудо, которое способно укротить такого заядлого донжуана, как его обер-шталмейстер!
Король не разочаровался в своих ожиданиях – даже наоборот. В свои семнадцать лет Габриэль была розовощеким белокурым чудом, которое ослепляло своей красотой и изяществом. Беарнец никогда не видел такой белоснежной кожи и глаз такой голубизны! Красотка была изумительна, и страсть Генриха вспыхнула, как факел. Пасмурная, холодная погода только придавала ярких красок этой весенней розе, расцветшей в великолепных стенах замка Кёвр. Что ж, замок сеньора д'Эстре был достойным обрамлением такой красоты. По матери Антуан д'Эстре был дальним кузеном короля, и его гордыня сквозила в изысканном убранстве дома.
Влюбившись с первого взгляда, Генрих принялся настойчиво ухаживать за Габриэль. К несчастью для короля, девушка не обращала на него никакого внимания. По-видимому, этот рано постаревший и уже седеющий мужчина с обветренным от походной жизни лицом, неопрятный, невыносимо пахнущий чесноком и дорожной грязью, не выдерживал сравнения с молодым, красивым и утонченным Бельгардом.
Девушка держалась с королем столь сухо, что обиженный Генрих уехал в Компьен, где стояли главные части его армии; кстати, король признался Бельгарду в своих чувствах.
– Бельгард, я не намерен ни с кем делить ни королевскую власть, ни женщину, которую люблю. Мне дороги обе. И я требую, чтобы о мадемуазель д'Эстре ты забыл!
Бельгард, человек вспыльчивый, едва не набросился с кулаками на неосторожного беарнца... но, будучи придворным и заботясь о своем благе, он смирил первый порыв и дал себе время подумать. Возражать королю, когда он в таком возбуждении, означало бы отправиться в изгнание. Тогда галантный венценосец получил бы полную свободу действий, тогда как он, Бельгард, торчал бы в самом отдаленном из своих владений, убивая попусту время, и уже никогда не встретился бы с Габриэль. Согласиться же – значит наверняка получить королевскую благодарность (Генрих славился своей щедростью). Более того, молодой человек, уверенный в любви своей прекрасной дамы, наивно полагал, что и впрямь ничем не рискует, позволяя королю ухаживать за Габриэль. Поэтому он принял мудрое решение на время удалиться из Кёвра.
Как только Бельгард уехал, Генрих, счастливый, словно влюбленный юнец, пригласил семью д'Эстре посетить военный лагерь в Компьене.
Габриэль приехала с отцом, своей теткой, интриганкой де Сурди, о которой мы еще скажем, и сестрой Дианой. Конечно, девушка была прелестнее, чем раньше, но пребывала в очень дурном настроении. Бельгард исчез с ее сердечного горизонта слишком внезапно, чтобы Габриэль это не уязвило... тем более что, верный данному слову, Бельгард не подавал о себе вестей.
Увы, если девушке и пришла в голову мысль отомстить неверному жениху, то пользу из этого извлек не король, а герцог де Лонгвиль, с кем неотразимая Габриэль, едва приехав в лагерь, начала безбожно кокетничать... Генриха это оскорбило; потом, так как он принялся с удвоенной силой досаждать Габриэль комплиментами, вздохами, страстными признаниями и не менее страстными предложениями, девушку охватил гнев.
– Знайте, сир, что я не из тех женщин, что легко меняют привязанность своего сердца! – заявила она царственному воздыхателю. – А мое сердце целиком отдано господину де Бельгарду! Я очень тронута той честью, которую мне оказывает ваше величество, но прошу вас подумать о том, что сейчас вы впустую теряете время и предаетесь напрасным хлопотам, ибо я никогда не смогу полюбить вас, всем сердцем любя другого!
Это был отказ! С тяжелым сердцем Генрих позволил Габриэль возвратиться в родной замок Кёвр, чтобы ждать там известий от Бельгарда. Король, однако, упрямо хотел завоевать эту девушку – в жизни своей он ни разу так упорно не желал ни одну женщину! – и не признал себя побежденным. Любой ценой он жаждал снова встретиться с Габриэль!
В тот день Габриэль д'Эстре с сестрой Дианой прохаживалась по большой галерее замка Кёвр. Хмурая, облачная погода не позволяла отправиться на прогулку. Со вчерашнего дня беспрерывно лил холодный ноябрьский дождь.
Девушкам наскучило ходить взад и вперед по длинной галерее; они подошли к окну и выглянули на улицу. Вдруг Диана воскликнула:
– Посмотри, сестричка, на крестьянина с огромной вязанкой соломы! Правда, он похож на ходячий гриб?
– Какой он смешной! – отозвалась Габриэль. – Видишь, как он спешит? Погода и впрямь ужасная! Но... но куда он идет? Смотри-ка... он входит в замок! Он, наверное, ошибся. Ничего! Какой-нибудь лакей выгонит его, и мы снова его увидим.
Они опять увидели крестьянина через несколько минут, но уже на галерее; он сбросил на пол вязанку соломы, прежде чем упасть на колени и воскликнуть:
– О, прекраснейшая из красавиц! Вы видите у ваших ног самого преданного слугу!
Габриэль с изумлением смотрела на человека, которого сначала приняла за сумасшедшего. Сомненией быть не могло: в засаленной и рваной холщовой блузе, вымазанный грязью, с нерасчесанной бородой и растрепанными волосами – перед ней был король.
– Государь?! – изумилась Диана, тоже узнавшая Генриха. – Но почему вы в таком виде?
– Мне надо было пробраться к вам, – объяснил Генрих, – а на дорогах кишат лигисты. Боясь, что меня опознают, я и выбрал этот наряд.
Тут Габриэль опомнилась от изумления, которое внезапно сменилось гневом. Генрих не нравился ей даже в королевском облачении, но в этом шутовском наряде он был просто смешон. Когда король, широко улыбаясь и протянув руки, пошел ей навстречу, Габриэль покраснела от злости и закричала:
– Сир, неужели вам не стыдно появляться на людях в подобном виде? Поистине я снова увижу вас лишь тогда, когда вы выберете наряд, более приличествующий вашему званию! Ибо в таком виде вы слишком уродливы!
И, подхватив обеими руками шелковые юбки, красавица убежала, оставив ошарашенного короля наедине с Дианой. Генрих совершенно растерялся и... был готов расплакаться от обиды! Ведь он пришел к
