Габриэль с любовью в сердце! Король был так опечален, что Диана пожалела его.
– Сир, не огорчайтесь словами моей сестры, – ласково сказала она. – Габриэль очень боится нашего отца, а он где-то неподалеку. Увидев вас в таком наряде, она испугалась, что подумает и скажет наш отец.
– Только и всего?! – вскричал Генрих, который в действительности желал лишь одного – чтобы его убедили в этом. – Черт возьми, мадемуазель, значит, мне придется извиняться! Но вы должны успокоить вашу прелестную сестру и передать ей, что моя любовь к ней исполнена уважения и нежности. Скажите ей также, что я увижу вашего отца и поговорю с ним.
И, полностью успокоившись, король Франции снова подхватил вязанку соломы и отправился в обратный путь.
Эта безрассудная выходка короля не только не вызвала гнев Антуана д'Эстре, как намекала Диана, но и заставила его призадуматься. Ближайшим результатом этих раздумий явился семейный совет, который объединил вокруг сеньора де Кёвра его сестру, госпожу де Сурди, ее супруга, а также и ее любовника, канцлера Юро де Шеверни, практически ставшего членом семьи. Душой совета была, как всегда, единственная женщина в этом странном квартете.
Изабелла де Сурди, урожденная Бабу де ла Бурдэзьер, не являя образец добродетели (в словарном запасе семьи Бабу отсутствовало само слово «добродетель»), была бесспорно женщина умная. Она заменила мать дочерям Антуана д'Эстре, после того как их настоящая мать, прекрасная Франсуаза, уехала в Овернь, чтобы предаться там сладостной любви с избранником сердца, молодым Ивом д'Алегром. И по праву почти матери Изабелла, несмотря ни на что, намеревалась устроить счастье племянниц, как, впрочем, и всего семейства.
До сих пор задуманный брак с Роже де Бельгардом казался ей весьма желательным, но то страстное внимание, какое в последнее время король проявлял к Габриэль, резко изменило ход событий. Тем более что дела всех членов семейного совета обстояли, надо признать, не лучшим образом.
У Антуана д'Эстре, бездарнейшего офицера, лигисты отняли место коменданта города Ла Фер, а господина де Сурди те же лигисты прогнали с поста коменданта славного города Шартра. Канцлер де Шеверни, управлявший всем шартрским краем, тоже потерял свою должность. Отсюда Изабелла де Сурди пришла к заключению:
– Только король может вернуть нам утраченное! Но король так увлечен Габриэль, что потерял голову. Было бы последней глупостью упустить такую прекрасную возможность. Габриэль должна понять, в чем ее счастье. Положением любовницы короля не пренебрегают...
Эта милейшая дама знала, о чем говорит, ибо ее бабка Мария Годен, супруга Бабу де ла Бурдэзьера, последовательно была любовницей Франциска I, императора Карла V, а после них одаривала своими прелестями папу Павла III, преподнесшего ей прекраснейший бриллиант. Если последние короли не давали Изабелле де Сурди шанса стать любовницей, то упустить удачу Габриэль было никак нельзя.
Сама Габриэль, однако, не прельщалась таким блестящим будущим. Она выбрала своего любимого Бельгарда, желала только его и считала полным ничтожеством этого невзрачного короля: он очень плохо одевался и от него пахло чесноком. Тете Изабелле пришлось пустить в ход все свое красноречие, чтобы убедить Габриэль не сопротивляться и дать ей вести семейную ладью в нужном направлении.
– Разве вам так трудно милостиво отнестись к королю? – без обиняков спросила она. – Только он сможет одарить нас всеми милостями и всеми благами, которых нам уже давно так жестоко не хватает!
– Этот король даже не владеет всем своим королевством! – презрительно возразила Габриэль. – Хорош король, кому враждебна столица и кто живет только в грязных армейских лагерях!
– Милая моя, вы совсем не разбираетесь в мужчинах! Наш король будет великим монархом... ну а въезд его в Париж, я уверена, лишь вопрос времени! Он своего добьется, но когда другая похитит его сердце, которое пока что отдано вам, у вас – да и у нас! – останутся только глаза, чтобы проливать слезы!
– Господин де Бельгард – обер-шталмейстер и...
– ...и останется им! Я удивляюсь, что вы по-прежнему отдаете предпочтение господину де Бельгарду, который здесь больше не появляется! Полно, милая племянница, перестаньте быть дурой! Будьте полюбезнее с нашим королем, улыбайтесь ему, не лишайте его надежды, отдайтесь ему, наконец, когда он явит вам достаточно доказательств своей любви... но в вашем сердце оставьте уголок этому дорогому Бельгарду, если вы его так любите, только делайте это тайком!
И госпожа де Сурди, преподав этот выразительный урок морали, отправила своего брата в Санлис, где располагался тогда военный лагерь короля – чтобы ему там было сподручнее отстаивать «интересы семьи».
В лагере Антуан д'Эстре, видимо, проявил себя лучше, чем при обороне города Ла Фер, поскольку 29 января 1591 года Генрих подписал грамоту, которая жаловала отца Габриэль званием королевского наместника. Соглашение было подписано. Оставалось лишь «доставить» Габриэль тому, кто готов заплатить за нее гораздо дороже. Поэтому в середине февраля король, который сначала думал направить свою армию в Руан, осадил Шартр, преследуя единственную цель – угодить семье Габриэль и вернуть господину де Сурди город, об управлении которым тот горестно сожалел. Кстати, самое забавное заключалось в том, что среди командиров-лигистов, защищавших город, сражался сеньор де ла Бурдэзьер, дядя Габриэль и брат неукротимой Изабеллы. Этот член семейства Бабу явно не желал понимать, в чем состояла его выгода...
Осада, с которой король думал быстро справиться, продолжалась до 19 апреля, и все это время осаждавшие вели очень веселую жизнь. Габриэль приехала в лагерь вместе с сестрой Дианой – для большего приличия с ними находилась и тетушка Изабелла – и беарнец, стремясь очаровать свою возлюбленную, давал множество балов и концертов, которые, по крайней мере, приносили ту пользу, что мешали шартрцам спокойно спать и тем самым подрывали моральный дух осажденных.
В ходе этой галантной осады прекрасная Габриэль, вняв голосу рассудка и увещеваниям своего услужливого воздыхателя, согласилась тайком отдаться ему, правда, без особого восторга. Образ Бельгарда по-прежнему жил в ее сердце, тем более что обольстительный обер-шталмейстер пребывал поблизости. Здесь все-таки необходимо заметить, что, сделав Габриэль своей любовницей, Генрих IV овладел не «настоящей девственницей». Злые языки шептались, что мадемуазель д'Эстре имела до него нескольких любовников и что даже король Генрих III, совсем не склонный любить женщин, но ослепленный ее красотой, первым сорвал этот цветок. Тем не менее приличия следовало соблюдать.
– Новое положение Габриэль не позволяет ей оставаться в девушках, – в один прекрасный вечер объявил Антуан д'Эстре своей сестре. – Ей необходим муж!
– Или, по крайней мере, его видимость, – зашла еще дальше госпожа де Сурди, не видевшая никакого неудобства в том, если племянница пойдет по ее стопам.
В ту героическую эпоху, когда люли искренне отдавались своим чувствам, считалось верхом неприличия, если девушка (или считающаяся таковой) открыто становится любовницей мужчины, пусть даже короля... тогда как замужней женщине подобное не возбранялось.
Падение Габриэль, разумеется, принесло выгоды ее семье: Антуан д'Эстре стал комендантом города Нуайон, а его второй сын получил епископство. Однако в этой семье стремились главным образом к тому, чтобы соблюсти все внешние условности. Поэтому доброго короля Генриха попросили выбрать Габриэль супруга.
На этот раз Габриэль возмутилась. Поскольку ее упорно хотят выдать замуж, почему она не может стать женой своего дорогого Бельгарда? Молодая женщина думала, что это будет справедливым вознаграждением за те муки, которые она претерпела, отдаваясь нелюбимому человеку.
– Почему моим мужем не может быть тот, кого я люблю? – спросила она тетку. – Раз мне необходим муж, я хотела бы, по крайней мере, выбрать его сама.
– Об этом и думать нечего, Габриэль. Мужа тебе может выбрать только король... но Роже де Бельгард его не устроит!
Генрих IV и впрямь выбрал бы кого угодно, кроме именно Бельгарда: король его очень любил, но обер-шталмейстер слишком уж нравился его обожаемой Габриэль. 2 апреля 1592 года король принес в дар Антуану д'Эстре пятьдесят тысяч экю, чтобы назначить приданое его дочери, «принимая во внимание те услуги, какие каждый день оказывают ему сеньор д'Эстре и его
