другу:
«Я чувствую, что забота моей жены сосредоточена на лорде Нельсоне, а весь ее интерес лежит в Мёртоне. Я хорошо знаю отношение лорда Нельсона к Эмме и ко мне и понимаю, как тяжело было бы адмиралу, лучшему нашему другу, если бы мы расстались...»
Нельсон и вправду был лучшим другом лорда Гамильтона. Обоих мужчин связывала истинная симпатия (со стороны адмирала вполне искренняя), но позволительно задаться вопросом, не грыз ли удила на протяжении долгих лет молчащий «слепой» муж и не пряталась ли за аристократическим английским воспитанием плебейская боль ревнивца, которая со старостью становилась все острее?
Наконец лорд Гамильтон состарился совсем и 6 апреля 1803 года умер в присутствии Эммы и Горацио, принявших его последний вздох. Он скончался безмолвно, ни разу в жизни не выразив ни малейшего недовольства, но Эмма, когда вскрыли завещание, узнала, что ей оставлена лишь годовая рента в восемьсот фунтов стерлингов. Все состояние (им она надеялась наслаждаться до конца дней) отошло... к Гринвиллу! Что это? Посмертная месть мужа? Или работы по переустройству дома в Мёртоне нанесли ощутимый урон финансам лорда Гамильтона?
Нельсон, как мог, утешал свою подругу. К чему им богатство? Ведь у них есть Мёртон, есть Горация, они любят друг друга... И Фанни, наверное, все-таки согласится на развод? Тогда они, ни от кого не прячась, будут счастливы.
Слушая Нельсона, Эмма снова улыбалась. На несколько месяцев она станет самой счастливой женщиной на свете. Увы, лишь на несколько месяцев...
«...Так как мое последнее перед сражением письмо будет адресовано вам, я питаю надежду, что проживу достаточно долго, чтобы закончить свои дни после битвы. Да благословят вас Небеса! Такова молитва вашего Нельсона...»
Адмирал отложил перо и вышел на полуют «Виктории». Стоял декабрь 1805 года; мыс, который можно было разглядеть на горизонте, назывался Трафальгар. Уже несколько дней Нельсон ждал подхода франко- испанского флота под командованием адмирала де Вильнёва.
Горацио так и не допишет свое письмо. Еще до наступления темноты адмирал, получив пулю в поясницу, умрет на палубе корабля. Французский флот будет уничтожен; Трафальгарское сражение станет величайшей морской победой Англии, но жизнь Эммы Гамильтон окончательно разрушится.
Известие о гибели любимого едва не свело Эмму с ума. Много недель она будет между жизнью и смертью. Эмма не сможет присутствовать на пышных похоронах, устроенных Англией своему герою. Светское общество, жестокое и несправедливое, от нее отвернется.
Теперь Эмме предстояло бороться с финансовыми затруднениями. Преподобный Нельсон, брат Горацио, отказался признать последнюю волю адмирала в отношении Эммы и Горации. Начался трудный судебный процесс. Теперь у Эммы оставалось на жизнь 2000 фунтов стерлингов в год. Их хватило бы другой, не столь привыкшей к роскоши женщине, но она не умела экономить и хотела воспитать Горацию по- королевски.
Эмма опускается все ниже: дважды за долги ей пришлось побывать в тюрьме. Мёртон давным-давно продан. В 1814 году Эмме снова угрожает тюрьма, но мир с Францией позволяет ей бежать с Горацией на континент. Мать с дочерью поселяются в Кале, в гостинице, из которой вскоре им придется перебраться в лачугу в окрестностях города. Пришла нищета, и у несчастной Эммы больше не осталось сил бороться. Промозглый холод вызывает пневмонию, и 15 января 1815 года Божественная Леди умирает, забытая всеми, на чужой земле и в полнейшей бедности. Слезы у ее изголовья проливает только тринадцатилетняя девочка...[25]
Прелестная Полина, или Богоматерь любви
I. Изумление Огюста де Форбена
Хотя генеральша Бонапарт уже давно привыкла к вспышкам супружеского гнева, она всякий раз трепетала, видя, что муж снова впадает в ярость. Возможно, объяснялось это тем, что Жозефина, обожавшая туалеты и не жалевшая на них никаких денег, всегда чувствовала за собой некую вину. Она постоянно была в долгах!
Но в тот день, в конце весны 1803 года, Жозефина почти сразу успокоилась, когда Бонапарт начал, словно тигр в клетке, метаться по небольшой гостиной в Люксембургском дворце. На этот раз не она была жертвой его гнева.
Бонапарт, заложив руки за спину, десятки раз промерил шагами большой голубой ковер, нервно топча сапогами яркие узоры, потом подошел к жене и принялся считать на пальцах:
– Макдоналд – раз, Декре – два, Лафон – три, Юмбер – четыре, Семонвиль – пять, Монтолон – шесть... Шесть любовников! А ведь не прошло и четырех месяцев, как Полина вернулась с Санто-Доминго, еще и полугода нет, как ее муж, этот несчастный Лёклер, умер от желтой лихорадки. Это слишком! Полина переходит все границы. Надо что-то делать...
Жозефина осторожно повела бровями, теребя золотистую бахрому своего длинного шарфа.
– Но что?
– Выдать ее замуж. И чем скорее, тем лучше. Я уже знаю, за кого. У меня есть под рукой подходящий жених.
– Я в этом не сомневаюсь, – любезно, но не без иронии заметила Жозефина. – Поклонников у твоей сестры хватает. Скоро мы не будем знать, кого выбрать.
– Поэтому ни в коем случае нельзя выбирать из ее любовников! Я решил, что Полина выйдет за одного из лучших офицеров гвардии. Все при нем... – И первый консул снова принялся считать на пальцах: – Он молод, у него знатное имя, он богат, у него два дворца и сорок замков, и я ручаюсь, что Полина его не отвергнет, так как не найдет в нем ни одного недостатка. Я хочу, чтобы она вышла за Камилло Боргезе...
Если Бонапарт думал произвести впечатление на супругу, то он вполне в этом преуспел... но совсем не так, как надеялся.
– Ни одного недостатка?! – рассмеялась Жозефина. – Я уже вижу один, и немаловажный: он очарователен, твой Боргезе, но он, хотя и римский принц – импотент... а для брака с твоей очаровательной сестрой это огромный недостаток.
Бонапарт в бешенстве топнул ногой.
– Тебе следовало бы знать, Джизеппина,[26] что я ненавижу сплетни! Это глупый слух!
– Но об этом говорят все. Кроме того, меня удивит, если сама Полина давно в этом не убедилась...
– Не имеет значения! Даже если это... правда! У Полины все-таки будет законный супруг, носящий знатное имя... и это помешает ей повсюду трепать мое имя или имя ее покойного мужа. Если хочешь знать, эта сделка снимет с меня всякую ответственность. Кстати, спорить бесполезно. Я сказал, что Полина выйдет за Боргезе – значит, так тому и быть. Свадьба через неделю! Я сам сообщу об этом Полине...
На сей раз Жозефина ограничилась вздохом. Она знала, что спорить с Бонапартом, если он принял решение, бесполезно. В мире не было человека упрямей его...
Наполеон Бонапарт обожал свою младшую сестру. Он, будучи ценителем женщин, восхищался ее редкостной красотой и баловал Полину так, как ни одну из своих сестер. К той, кого он нежно называл «маленькая язычница», Бонапарт относился к бесконечной снисходительностью, но очень заботился о репутации своей семьи. Бонапарт, со 2 августа 1802 года назначенный пожизненным консулом, стремился стать императором, и ему было необходимо положить конец выходкам Полины, восхитительной вдовы двадцати двух лет. Камилло Боргезе, человек спокойный и равнодушный к женщинам, казался Бонапарту надежным мужем, неким великолепным фасадом, за которым Полина смогла бы прятать свои вулканические страсти.
Первый раз Бонапарт выдал семнадцатилетнюю Полину за командующего Итальянской армией, генерала Виктора Эмманюэля Лёклера. Спустя десять месяцев после свадьбы она родила ребенка. Супружеская жизнь этой пары складывалась довольно удачно. Полина любила Лёклера, а этот красивый блондин обожал молодую жену. Бонапарт отправил своего шурина наместником на остров Санто-Доминго, и Полина с восторгом погрузилась в креольский быт. Она много танцевала, много флиртовала, но восстание негров под водительством Туссена-Лувертюра встретила с невозмутимым спокойствием.
– Вам страшно? – спрашивала она своих смертельно перепуганных домочадцев. – А мне – нет. Я сестра
