— На месте стоять!
— Вот, гад, выслуживается! — заметил кто-то из штурмовой группы.
— Стара-а-ается! — ответил заложник из самолета. — Вылитым террористом Самохин стал. Не отличишь.
— Разговорчики! — прервал разгоравшуюся дискуссию Коля. — Я только по твою душу, Самохин, — продолжил он, обращаясь к самолету. — Дуй к штабу, если не хочешь без денег остаться.
— А чего — деньги привезли? — заголосили наперебой штурмовая группа и заложники.
— Только офицерам срочной службы, штатникам, — сбил пыл Аверьянов. — Контрактникам — шиш пока. И штатникам всем, говорят, не хватит. Поэтому в штабе выдают…
— А сам ты получил? — поинтересовался недоверчивый террорист Самохин.
— Получил.
— Покажи. Я в щель смотрю. …Показывай!
— Нашел дурака! Я их сразу Алешке отдал.
— Зачем?
— Да чтобы в долг не просили. Денег-то мало, говорю, привезли. До вечера разбомбят. Всем же надо.
— Это верно. Это ты правильно.
— Я после позапрошлой получки вечером домой с полтинником приехал. И после — ничего не соберешь. «Я не брал», да «я отдал» — и как вода в песок.
— Да, денег лучше с собой не иметь.
— Вот именно! Голого — семь богатырей не разденут!
— Ну ладно, — решился Самохин. — Объявляется перерыв на пятнадцать минут. Так?
— Так.
Распахнув нижний люк, Самохин спрыгнул, и в ту же секунду наручники щелкнули у него на запястьях.
— Попался на алчности, — объяснил Коля.
— Какой-такой алчности?! — вскипел Самохин.
— На обычной, — пожал плечами Коля. — Дуй, давай, к штабу, а то денежное довольствие мимо носа проплывет.
— То есть с деньгами ты вполне серьезно?
— Алчность — это вполне серьезно, — кивнул Аверьянов.
— Сними! — протянул Самохин руки с наручниками.
— Не-а! — отказался Аверьянов. — Давай прямо так, чтоб видели: ты весь в работе. А то Михалыч, если что, опять: спецназ или детский сад у нас тут? Вернешься, я сниму.
— Ты чего в наручниках бегаешь? — удивился зампотех, столкнувшись с Самохиным на ступеньках штаба.
— Я за деньгами, — сбиваясь с дыхания, объяснил Самохин.
— За какими деньгами? — еще больше удивился зампотех.
Оба замолчали, пытаясь осознать ситуацию.
— А вы, лейтенант, почему командиру полка честь не отдаете? — поинтересовался Михалыч, подошедший к ним вместе с Медведевым.
— Потому что я в наручниках, товарищ полковник.
— Старшему по званию, полковнику, честь не отдает, — пояснил Михалыч Медведеву. — Кого вы здесь отберете для вашей науки, для спецзадания? Стыдно, признаюсь, но мне вам некого предложить! Ведь вот Самохин этот — офицер лучшего нашего взвода — аверьяновского, так сказать! А честь не отдает!
— Кто это вас заковал? — поинтересовался Медведев у Самохина.
— Аверьянов. Командир взвода.
— А зачем?
— Ну… — Самохин сначала несколько замялся, а затем решил резать правду в глаза: только правдой ведь и спасешься… — Он надел на меня наручники, чтобы я выглядел находящимся в работе…
— Так… — с интересом качнул головой Медведев. — «Чтобы выглядел в работе…» Рукава спустил и наручники надел. Просто издевательство, как я понял. А на самом деле? Какова ваша роль тут, Самохин?
— Я за деньгами сюда пришел. Я за зарплатой!
— Но почему в наручниках?! — начав вдруг волноваться, вновь спросил зампотех.
— Да чтобы командиру полка честь не отдавать! — язвительно пояснил Михалыч. — Это-то как раз кристально ясно!
— Мне непонятно другое… — Медведев обратился к Михалычу: — Я могу задать вопрос?
— Конечно!
— Скажите, господин лейтенант, а почему вы за деньгами пожаловали в штаб полка? Ведь штаб не есть организация, занимающаяся выдачей денег!
— Штаб есть организация, занимающаяся выдачей кренделей! — подтвердил Михалыч.
— Мне Аверьянов сказал, что строевикам-срочникам выдают в штабу!
— В штабе, — поправил Медведев.
— А контрактникам где выдают? — поинтересовался Михалыч.
— Тем не дают вообще! — отрезал Самохин.
— Во как! — поразился Михалыч. — Такая чушь, а ты поверил!
— В чушь-то как раз и веришь, — уныло пояснил Самохин.
— Тяжелый случай, — кивнул Медведев. — Не может быть, что это белая горячка?
— Исключено! — отрезал зампотех. — Пьянство мы в полку искоренили. Начисто! Под корень! Тем более что конкретно Самохин никогда на моей памяти более семисот грамм водки зараз не принимал!
— Святая правда, — подтвердил Михалыч. — В полку заведено железное правило: принял семьсот — и скажи себе: «хватит»!
— Вы объясните-то мне теперь, по-человечески, — а что с деньгами-то? — взмолился лейтенант, вздымая руки в наручниках к небесам. — Деньги-то когда дадут?
— Зарплату нам пока не привезли, — внятно, чеканя каждое слово, объяснил ему зампотех. — Нету денег. Нет! И сегодня не будет.
— Мало того, денег не будет и завтра, — добавил Михалыч, пытливо заглядывая Самохину в глаза. — Даже если ты приедешь в санчасть! В кандалах! На тачанке!! Денег не будет!!!
Школьники стояли полукругом вокруг большого каменного креста.
Анна Павловна, оглядевшись и не обнаружив никого из местных хранителей реликвии, оказалась вынужденной взять на себя роль экскурсовода:
— Итак… Мы находимся на территории Валдайского национального парка… Это место, где мы с вами стоим, является одной из наиболее значимых географических точек… Точка, связанная с важнейшим событием раннего средневековья. Важнейшим событием в истории нашей страны. Оно связано, как вы уже догадались, с татаро-монгольским нашествием, которое мы с вами сейчас изучаем… Тысяча двести тридцать восьмой год …После разгрома Киева, Рязани, сильного разрушения Владимира орда Батыя двинулась на север, к богатому Новгороду. Однако, не дойдя до Новгорода около двухсот километров, татаро-монгольские захватчики вдруг остановились, а затем повернули назад. Следствием этого неожиданного поворота было то, что половина территории Руси избежала ужасов татарского нашествия. Почему Батый повернул столь внезапно, история умалчивает… Хотя, конечно, некоторые гипотезы имеются. Татары хорошо воевали только зимой, так как вода, водные преграды были страшным препятствием для них, для кочевников, детей сухих степей и полупустынь…
— Сомнительно, — заметил вслух Алексей Аверьянов, вступая в полемику. — Если они так уж боялись водных рубежей, то как они вообще досюда ДОПЕЛИ? Через Волгу, например?
— Они пришли сюда зимой. В январе-феврале, когда все реки были замерзшие.
