— Благородный и милостивый король Филипп, — звенящим от гнева голосом говорила блондинка, — ходячая добродетель, отец народа!.. А что сотворил он со своим братом?
— Он ведь король, а не сторож… брату, — ответила гостья, насмешливо улыбаясь. — К тому ж, на все есть свои причины — не задумывалась, какая тут?
— Что гадать: боялся за свою власть!
— За власть или что иное, но такого братца стоило опасаться, учитывая, что творил он со своими детьми. Я уж не поминаю его супругу, безвременно сгинувшую.
— Как и жена Филиппа, разве нет?
— В этом случае виновен не муж, — возразила златовласка.
— Ты так защищаешь покойного короля… будто он твой отец.
— А ты сможешь доказать, что нет?
— Как будто это изменит что-то!..
— А вот этого не знаю даже я.
— Но уж твоя мать точно не королевских кровей. Насколько знаю, она даже не дворянка… может, и не человек. Иначе откуда взялись бы твои жуткие качества?
— Будь же последовательна, Джулия! — холодно улыбнулась гостья. — Или признай Филиппа моим отцом, или не задавай такие вопросы. «Откуда взялись»!.. И разве станешь ты отрицать, что король любил меня?
— Да просто он тебя пожалел.
— Но ведь и вас тоже? Представляю, как потешился бы на его месте ваш папуля!..
— Филипп всегда страдал мягкосердечием, за что и поплатился в итоге.
— Он был добр ко всем, а сгубил его один подлый предатель, понятия не имеющий о благодарности.
На что Джулия простодушно воскликнула:
— Это вы сделали из Карла злодея, ославили на всю страну. Право победителя, ну конечно!.. А ведь брату было за что мстить.
— Карл — убийца, расчетливый и хладнокровный, — отрезала Анджелла. — Уж его не мучили бы угрызения. А Филипп, если и убил вашего отца, то в честной схватке. И расплачивался за это до конца жизни.
— Бог ему судья, — неожиданно сказала герцогиня. — Бог судья им всем, мертвым или проигравшим. Но ты — другое дело. Какое право у тебя на трон? Разве может пребывать благодать на тебе, возникшей ниоткуда, из пустоты? Не будет тебе радости и покоя на чужом месте!
— Сестрица, это ведь требует доказательств, — снисходительно, точно ребенку, возразила королева. — «Ниоткуда», «чужое место»!.. Ты что, уже сама поверила в эту чушь? Оставь ее для ваших собраний. Можете провозгласить мальца королем, а меня окрестить исчадием ада — мне до метлы. Но употреблять такие фразы в серьезном разговоре… — Она пожала плечами.
— А разве не исчадие? — ухватилась Джулия. — Разве ты не связана с иным светом… точнее говоря, с Тьмой, дающей тебе и силу, и власть? Разве не твои прислужницы носятся над страной, погруженной в оцепенение от их разнузданного бесстыдства, а твои жуткие исполины, коих ты, не стесняясь никого, пускаешь на королевское ложе, чтоб упиться их бесовской мощью…
— Всех сразу? — прервала гостья.
— Сразу или порознь — мне не интересно!.. И разве не ты подвергла гонениям тех, кто еще противится мерзости, захлестнувшей королевство, кто пытается спасти его от наступающих монстров?
— Речь о чистильщиках?
— Именно!
— Ты с ума съехала, сестра? — удивилась Анджелла. — Какие гонения? Их только не пускают в мой дворец и лишили королевского покровительства. Уж на это я имею право?
— Да просто ты мстишь им!
— Любопытно. И за что?
— Что не признали тебя королевой.
Гостья рассмеялась — похоже, искренне.
— Боже, какая наивность! — сказала она. — По-твоему, в этом их заслуга? Весь год они торгуются со мной точно лавочники, с каждой неделей снижая цену. Скоро согласятся приплатить, лишь бы допустили ко двору. А стоит их прижать как следует, они благословят даже сатану!..
Кажется, и Джулия поняла, что ляпнула глупость.
— Но если вспомнить все козни, подстрекательства, поклепы ордена, — добавила Анджелла. — Другой бы на моем месте…
— Их бережет Господь, — пробормотала женщина неуверенно.
— А-а… ну конечно! Выходит, вот что меня сдерживает? — Королева усмехнулась. — Самое смешное, что ты права. Хотя Бог бережет не только их — тебя тоже. И многих, многих других. Ибо живет Он во мне и не позволяет вершить низости. Разве не это — главный критерий? А много ли божественного в чистильщиках? Ты ведь знаешь, сестра, что они вытворяют, знаешь!.. Но не хочешь помнить. Или, по- твоему, их грехи искупаются служением?
— При чем тут они? — вывернулась герцогиня. — Ведь ты явилась не для того, чтобы обличать орден. Зачем же? Решила подкупить меня или запугать, почувствовав, что корона ускользает?.. Конечно, трон всегда шатается под узурпатором!
— Сестрица, да ты истории не знаешь, — фыркнула королева. — Не говоря о том, что городишь глупости. Мой трон может шататься десятилетиями — это скорее норма. Но сбросить умелого наездника!..
— А помнишь, что сказано в Уставе Королей про таких, как ты?
— Тебе так хочется короны, Джулия? — спросила гостья. — Именно сейчас, когда стране грозит гибель, когда на нас ополчились Пропащие!.. Думаешь, тебя поддержат бароны, одичавшие до полной невменяемости? Или тебе покорится де Биф, жирующий в Междуречье? Или Устав помешает Луи, правителю дружественной Нордии, оттяпать от королевства едва не треть?
— Если уж тебя настолько волнует благополучие подданных, почему не поручить страну заботам Луи? С его могуществом и связями, с его армией…
— Да потому, что против Пропащих одно спасение: богатыри! — отрезала королева. — Ну еще, может, великаны, драконы, колдуны — вся это магическая фауна. Есть они у Луи? Даже у меня крепкие парни наперечет, а уж настоящих силачей… Армия! Ты видела, как бьются Пропащие? Так поспрашивай у тех, кто выжил. А ведь на нас вышло меньше тварей, чем уложили Светлан с Артуром. И мы успели занять оборону, развернуть копейщиков, подвезти баллисты. Но если их будет тысячи, а ударят внезапно?
— Тебя ведь не застали врасплох?
— Благодаря моим «жутким качествам», — улыбнулась Анджелла. — И моим подругам-ведьмам, коих так не жаловал твой брат. Ты представляешь, как важна в войне отлаженная разведка? Уж тут со мной трудно тягаться. А кто есть у Луи? Десяток доморощенных чародеев, недалеко ушедших от базарных трюкачей, и мои продажные вассалы, сами не ведающие, что творится вокруг.
— И все равно, на тебе нет благодати, — упрямо повторила герцогиня. — Может, оттого и сыплются беды?
— А взойдет на трон твоя линия, и беды рассосутся, так?
— Вполне может быть. Если ты сама не накличешь их.
— Господи, зачем? Чтоб озлобить подданных и растратить немногое, что меня выручает? Чтобы рисковать теми, кто мне дороже жизни?
— Тебя послушать — ну, прямо святая… только нимба не видно, — съязвила Джулия. — Да кто тебе дороже жизни: Антихрист? Это кошмарное чудище, явившееся из Преисподней, сокрушающее все на твоем пути? И в таком союзе ты хочешь прийти к благодати!..
— Но разве ты, сестрица, не на моем пути? — вкрадчиво спросила Анджелла. — И кто же тебя сокрушил? Хоть раз я покушалась на твоего сына? А ведь стоит мне захотеть… Ты сама называешь меня колдуньей!
Вот тут хозяйка замка не смогла скрыть испуг. Но королева уже качала головой, грустно
