— Так у меня ж псы?
— Ты еще канареек заведи!
— А-а… да.
— Гляжу, место дислокации ты сменил…
С некоторым смущением он обозрел помещение, почесал грудь.
— Что, цыплят любишь?
— В каком смысле?
— Да в том самом.
С минуту подумав, Матвей сообразил. …
— Вообще Галя славная, — сказал он. — Бестолковая малость… Так откуда ж в них толк?
— Смотри, не обижай. А то вдруг Мстительница вернется? Посмотрю тогда на твоих псов!
— Других пугай, — обиделся сыскарь. — У нас с Галей всё по-доброму. Глядишь, и ячейку создадим.
— Думаешь, обезопасит? Тут ведь не на штампы глядят, а в корень. Вот его — береги.
— Ладно-ладно, — проворчал он. — За этим и позвонил среди ночи?
— Я-то хоть звоню, а вот ко мне — являются. Плохо бережете, копы, приходится самим отбрыкиваться. Что ж это вы?
— А мы не сторожевики, чтобы беречь, — вот к ним и обращайся. За хорошую мзду они даже бандитов готовы охранять.
— Ага, «сами калечат, сами лечат». Не они ли засылают убийц, чтобы заработать на охране?
— Ну, это ты хватил!
— Голову даешь на отсечение? — спросил я. — Кстати, наблюдал вчера, как одного копа поймали на горячем. Что, и у вас завелась внутренняя полиция?
— Вроде идет перетасовка, — пожал Матвей плечами. — Причем на всех уровнях. Кого понижают, кого вовсе выкидывают. А сверху спускают новых — они и роют землю.
— За сыскарей-то еще не взялись?
— Да наша группа пока держится. Старшой у нас — мужик с понятием, от начальства умеет отбрыкаться. А может, побаиваются его. Вообще майор не любит крика, но под горячую руку ему лучше не попадать.
— Как фамилия?
— Майора? Шилов.
— А сколько в вашем ведомстве отделов?
— Погоди, дай соображу… Одиннадцать, по-моему. Или двенадцать? Да, точно — дюжина!
А в каждом — по дюжине активистов, не считая балласта. Опять та же схема!.. Или это мода?
— Слушай, Мазай…
— Матвей.
— Это все равно. Как у вас дела движутся: впрямь кого-то отлавливаете или видимость создаете?
— Ловим-то будь здоров сколько! Другое дело, что меньше не становится.
— А вы прижигайте обрубки, — посоветовал я.
— Как это?
— Как у Лернейской Гидры. Помнишь сказку про Геракла?
— А-а… Шутить изволишь?
— Не уверен. Что вы делаете с задержанными?
— Как и положено: сдаем.
— Поштучно или на вес? Впрочем, не важно… А дальнейшую судьбу их отслеживаете?
— На фига?
— Если ваш улов вправду неплох, то куда деваются эти уроды? Ни шумных процессов, ни победных реляций, ни освещений в mass media… Вдруг их отпускают обратно? Эдакий кругооборот отморозков в губернии.
— Что ты лепишь? — даже оскорбился Матвей. — Да кому ж надо такое!..
— Вот и я думаю: кому? Или их не выпускают, а…
— Ну, что?
— …скажем, перековывают.
— В тюряге?
— Разве ж она безразмерная? И каторги окрест не видать — если не считать Лагеря. Но там обитают коммунары, божьи люди…
— Слушай, Род, куда ты клонишь — не пойму что-то.
— Сам еще не понял, — признался я. — Ладно, спасибо за сведения — спи дальше. Но лучше отсыпайся после рассвета.
— А работать когда?
— Ночью, капитан, ночью. Бери пример со старших. А не успеваешь высыпаться, переходи на полставки… тем более, толку от вашей суеты — чуть. Привет цыпленку!
Хотя правильней назвать Галю синичкой, подумал я, уже оборвав связь. Той, что в руке. И Матвей ее заполучил. Может, он и прав.
Наверное, по контрасту вспомнилась Ника из дома на набережной, и я опять подумал: таких людей не бывает. Не девушка — картинка. Ей-богу, как нарисованная — не видел бы сам, не поверил бы. Еще и поет, причем замечательно. А водит как!.. О прочих достоинствах не знаю, но подозреваю, что самым въедливым искателям изъянов тут нечем поживиться. Слишком она хороша — во всем. Не от мира сего, вот именно. А от какого?
Кажется, у меня снова заныло горло. И ступни вдруг стали мерзнуть — это летом!.. Уж не подхватил ли я простуду от Гая?
Ну да, через эфир… Или я попросту
Я усмехнулся: вот и оправдание, чтобы ничего не делать. Пожалуй, опять придется выдавливать из себя дурь в тренаж-зале — проверенное средство, до сих пор меня не подводившее. Но сперва надо найти подход к Компании, чьи посланцы зачастили по мою душу. И самый надежный путь — окружной. А кто теснее завязан на Компанию? Коммунары, да… Значит, нам дорога в Лагерь.
Для начала я забрался в городские архивы, просмотрев планировки районов, которые чинуши удосужились перевести в электронный вид. Затем переключился на спутниковые снимки, куда более свежие.
Как выяснилось, основное строительство велось у торгашей и вокруг Дворца, а вот в Лагере из новых зданий появилось единственное. Зато возвели его в самом центре, на вершине покатого холма, и вид оно имело внушительный. Эдакая стройка десятилетия, поглотившая уйму сил и средств, — при тамошней- то нищете. А окрестили его не по-коммунарски: Храм. Что еще за рассадник поповщины посреди царства воинствующего атеизма? Или это филиал другого Храма, воздвигнутого Клопом для губернских церковников?
Нет, положительно — в Лагерь стоит наведаться. В тихом омуте, как известно… А ведь такое стоялое озеро поискать!
Глава 8. Рекогносцировка
Для сегодняшних дел Геральд решил прибегнуть к маскировке: щегольские рыжие усики, шевелюра огненного отлива поверх обычной стрижки, россыпь бледных веснушек на посветлевших скулах. И темный полосатый костюм в обтяжку, делающий его почти изящным, — в комплекте с вишневыми туфлями, начищенными до блеска, да надвинутой на глаза шляпой-котелком. В довершение образа: танцующая поступь, порывистые жесты, зловещая ухмылка, — этакий чикагский гангстер времен сухого
