— Почему-то мне кажется, что это — истинное. В отличие от того, чем потчуют вас.
И в этом миг нас сорвал с места вой сирены. Вернее, сорвал-то он меня, а я потянул за собой Зою. Влетев в кабинет, мы подскочили к экрану, где уже показывали нарушителей нашего покоя. Итак, опять пришла ночь, а с ней вернулись чужаки и едва не всем кагалом ломанулись ко мне. Надо ж, какая честь!
— Они тоже выдуманные? — спросила девушка с надеждой.
— Сам бы этого хотел, — пробормотал я.
Существа взбирались по отвесу яко по лестнице — с пугающей легкостью, сплошным потоком. Уж не они ли выкрадывают людей из прибрежных вилл? Но распространяться об этом не стал — твари и без того гляделись жутко.
— Что это за мерзость? — с содроганием спросила Зоя.
— Похожи на водных скорпионов — но размеры!..
Да, вот этих я бы есть не стал. Как бы они сами не слопали кого-то… очередной раз. Вообще звери больше смахивали на пауков — гигантских, вдобавок оснащенных устрашающими клешнями. Мой оживший кошмар.
Но меры против них уже принимались. Обе мои «стрекозы» зависли близ стены и поливали тварей свинцом — так, что от них летели клочья. Затем включился охранный пулемет, сшибая самых прытких, и уже изготовились несколько других стволов.
К счастью, атака захлебнулась прежде, чем звери достигли края обрыва. Среди них попросту не осталось живых — отступать они, видимо, не умели.
— Вот и конец вечерней сказки, — объявил я. — Иди-ка ты, малыш, спать.
— А ты?
— А мне еще надо повкалывать. Тяжел, тяжел пиратский труд!.. Думаешь, просто жить по потребностям?
— Ты в кабинете работаешь? — спросила Зоя. — А… можно я лягу тут?
— На здоровье!.. Конечно, если не храпишь.
— Шутишь?
Впрочем, я уложил девушку в гостиной, потушив верхний свет, и здесь же сел за экран, благо терминал в этой комнате был не хуже. Охота предстояла серьезная, хотя ловить было на что. Выбрав из недавней записи кадры поудачней, я забросил их в Океан и, очертив круг поиска, принялся ждать, пока поймается рыбка, большая или хотя бы маленькая. Ждать пришлось не одну минуту — видно, «рыбка» плавала не в верхних слоях. Затем все же клюнуло, и улов проявился.
Недавнего своего оппонента я вычислил верно. На самом-то деле Ульяна Мартыновича звали Евгением Яновичем, и фамилия у него была, конечно, не Сидоров, а Щеглов. Агентурная кличка: Богомол. Засветился он еще в прежние времена, когда воевал с империалистами, а специализировался на покушениях и терроре. Подозревали его во многих подвигах, включая провокации с большим числом жертв, но прямых улик, как я понял, Женюра не оставлял: умел работать чисто. Вот чем он занимался сейчас, не знали даже в Океане — во всяком случае, с поверхности не видно. Тут требовался глубинный трал.
Его подручный отзывался на имя Альбион и кличку Туманный. Судя по всему, соображал он и впрямь тускло, но дело знал назубок и не жаловался ни на память, ни на рассеянность… ни на лишнюю щепетильность, если доходило до крутых мер. Может, не питал к ним такого пристрастия, как Богомол, однако не брезговал.
Затем мои мысли переключились на другое. Что-то брезжило в сознании, не спеша обретать ясные формы. И вдруг сложилось в конструкцию, которую я быстренько набросал на экране. Перебравшись в кабинет, позвонил Гаю, и только он откликнулся, как я заговорил, поглядывая на свою схему:
— Смотри, что выходит… В прямом подчинении Клопа сейчас семеро. Во-первых, Лущ с полутора сотнями «бесов». Во-вторых, Валуев, чья контора тоже поделена на дюжину отделов. В-третьих, Крокин, предводитель сторожевиков, выстроенных по тому же принципу. В-четвертых, Хрунов, главный чинуша, — под ним та же чехарда. В-пятых, казацкий генерал Жданович с Кругом из двенадцати атаманов. В-шестых, Куприянов, Лагерный вождь, с президиумом в дюжину человек и Советом из ста пятидесяти комиссаров. В- седьмых, Филин, директор Компании, — там тоже картинка схожая.
— Забыл про идеологический сектор, — вставил репортер. — Митрополит Ювеналий и его гвардия. Насколько знаю — такая же ситуация.
— Восемь, — кивнул я. — Гай, это ж Структура! Почти такая, как была у Калиды, только масштабней.
— Хорошо, а где еще четверо?
— Что, мало кандидатов? На вскидку: нашисты, каратели, дворяне, торгаши, бандиты. Здешних главарей уже обрабатывают, нашисты только и ждут, чтобы подобрали, а уж карателей подмять… Впишутся, как по заказу!
— Действительно, выбор у Клопа есть, — согласился Гай. — Но если ты прав, то и над ним должен стоять Бог. Имею в виду подземельного.
Вот тут Калида не стерпел.
— Оставьте в покое Бога! — прошипел он со своей полки. — А заглянуть выше не хватает соображения?
Обернувшись, я поглядел на бывшего главаря. После того, как его лишили тела, у Калиды сильно испортился характер. Впрочем, не удивительно.
— Объясни, — велел я.
— По-вашему, над Богом никого нет? Конечно, это могучая животина, но ведь и не более того? Моя Пирамидка — максимум, что он мог выстроить… если не считать еще нескольких.
— Одиннадцать? — предположил Гай.
— Может, и так — откуда мне знать? — огрызнулся Калида. — Но разве я был так уж силен? Да если б не мои детки и не наше с ними подобие…
— То есть ты хочешь сказать, что мощью твой Бог не превосходил Клопа? — спросил я. — И что ты был бы не сильнее любого из Дворовых вельмож, если б не твое потомство.
— Наконец, сообразил, — фыркнула Голова.
— Эх, ничего себе! — произнес Гай. — Выходит, Алмазин уже равен Богу. Тогда и вправду встает вопрос: кто над ними?
— Князь Тьмы, — ответил я. — С богами-то Клоп и рядом не сидел, а вот на черного колдуна смахивает.
— Имеешь в виду Черную Магию? — Репортер хмыкнул. — А кто ж тогда Лущ со товарищи: вампиры?
— А кто был Калида — разве не вампир? Чем он кормился, помнишь?
— Вот и определился жанр, — заметил Гай. — Мистический ужастик. Хотя бы с этим ясность.
Глава 11. Рецепт из легенды
Эту ночь Энни спала тревожно, ворочаясь и вздрагивая, иногда даже всхлипывала во сне, будто ее что-то терзало. И каждый раз, просыпаясь ненадолго, Геральд успокаивал женщину осторожными ласками. Обхватив со спины, он словно пытался защитить Энни кольцом рук — и впрямь могучим, если сравнивать с ее хрупкостью.
Кстати, Геральда совсем не напрягало такое соседство. Они не стали менять порядок, сложившийся в первую ночь, и после вечерних безумств не разбредались по разным спальням, вполне довольствуясь общей постелью, — тем более, что в течение ночи не раз возобновляли игру, уступая внезапным приливам страсти. А каждое утро встречали зарядкой, причем начинал ее тот, кто просыпался раньше. Побольше бы таких пробуждений!
Сегодняшний день не стал исключением, и, как всегда, они разбавили зарядку водными процедурами… точнее дополнили. И даже завтрак подали себе в постель, едва не забрызгавшись кофе.
