— Нет?
— И пробовать не стану.
Юноша даже зарделся — от гнева или от смущения. Или от обоих чувств сразу. Вблизи он оказался не таким монолитом, каким гляделся со стороны. Каждого что-то гложет, а тут еще и личные мотивы мешаются.
— Хочешь выяснить — давай разбираться, — предложил Вадим. — А если для тебя главное: себя доказать, — занимайся этим с другими.
— Себя делами доказывают, разве нет? А мне нужен совет.
— Ты уж сам выбирай, кого слушать, — здесь никто не поможет.
— Предположим, я выбрал. Что посоветуете?
— Самому думать, своей головой. Смотреть без предвзятости. Учитывать советы старших, но и только.
— Так я ж и стараюсь…
— Пока у тебя взамен понимания — набор тезисов, как в ленинских статьях, — сказал Вадим. — Нет ничего лживей простых истин — они призваны затуманивать мозги заурядам!
— Вы не могли бы повторить? — попросил юноша, наморща лоб.
Да уж, для Оксанки тут — непочатый край! — вздохнул Вадим. Освоение целины, дубль второй. Хотя места плодородные — паши, сей, удобряй!.. Может, для начала ему Лондона почитать? Глядишь, и наладится понимание с будущим тестем.
— А что б ты сам сделал на месте Михалыча? — спросил он. — Вдруг девушка и впрямь оживет? Ну не сейчас, так через месяц, год — слыхал про летаргические сны? К прежнему телу душу притягивает, словно к обжитому дому.
Самому бы в это поверить! — прибавил Вадим мысленно. Мало нежити вокруг развелось, будем и сами плодить. Вот сейчас возникнет из-за двери эдакое: бледное, мертвоглазое…
— Бог ей поможет, — тихо сказал Руслан.
— «Боги не помогают в том, что человек должен сделать сам», — возразил Вадим. — Если Михалыч создаст условия и если она сама очень постарается…
Он вдруг замолчал и наклонил голову, массируя пальцами виски. Даже прикрыл глаза, концентрируясь.
— Что? — с тревогой спросил Руслан.
— Кто-то на подходе, — ответил Вадим. — Теплая компашка… Едут по дороге, с ветерком… Мясорубы, да!
Дьявол им в помощь.
Уже несколько дней он не ощущал эту публику вблизи, и тут на тебе, заявились! Видно, «король» почуял, что с выводком неладно, а до низших звеньев впрямую не дотянуться — пока еще всех соберешь!.. Вот и призвал на подмогу сектантов, благо оповещение у них отлажено, как у тимуровцев.
Конечно, собралась не вся секта, зато сплошь адепты, уже заведшие учеников: по три, по четыре-пять — вплоть до дюжины. Изуверская элита, утвердившая себя пытками и убийствами, властители обывательских дум, потрясатели воображения. Идеологи и выдумщики — те, кто планировал операции, кто подводил под злодейства теорию, кто придумывал оправдания для колеблющихся. Те, кто придавал зверству видимость ритуала!..
И самое занятное, что возглавлял отряд старина Эрнст, генерал доминиканцев. Как-то он сумел вырваться из монастырского подвала, — видно, недооценили Вольные Творцы своего пленника. Или его вытащил «король» по старой дружбе. Надо ж кем-нибудь заместить дедушку Серафима, по нечаянности раздавленного Мстителем? Как водится, убежденного фанатика, искренне брызжущего слюной, сменил циник с ловко подвешенным языком.
Словно пресловутый флейтист, он увел из города отпетых садистов — но лишь затем, чтобы после завершения кровавых дел вернуть обратно.
Открыв глаза, Вадим направил их на дальний край поляны, где из-под колышущихся крон уже выезжал на простор бронетранспорт, набитый мясорубами. Бог знает, где разжились они убойниками и гранаметами, где раздобыли такую машину, оборудованную пулеметами и даже пушкой, — наверно, внутри секты хватало людей со связями. А может, сама Крепость благоволила к мясорубам, подкармливая, как многих формальных оппозиционеров.
Сделав знак росичу, Вадим в одно касание перемахнул подоконник, слетая на покатую крышу гаража. Тут же присел на корточки, подгадывая момент для отчаянного спурта, который не разглядеть заурядам. Кто там несется, куда?.. А спуртер уже наверху — взламывает запоры, ныряет в люк, врезается в толпу, отключая одного за другим. Это не ваши игры, гаденыши, тут лига повыше!..
Транспорт затормозил невдалеке, из кабины выбрался Эрнст, неуклюже ворочая гранаметом, ступил вперед шаг-другой.
Повязать, всех повязать! — думал Вадим, брезгливо морщась. — Рассадить по клеткам, как гиен, и даже детям не показывать, чтобы не передалась зараза! Ужо я вам…
Над его головой что-то жахнуло, зашипело; воздух пробуравила визжащая булава, с разгона впившись в броню. Транспорт вспучился, изо всех щелей выплескивая пламя, а затем полыхнул целиком, словно костер ведьмы — очистительный, жертвенный костер… Все-таки страшная вещь — кумулятивная граната! Не слабей плазмомета, если попадает.
Что творилось внутри, Вадим не стал слушать — отпрянул облаком подале, как от проказы. И так было ясно, что не выживет никто. С жрецами мясорубов покончено — по крайней мере, нынешними. «Пусть другие попробуют сделать больше».
Уцелел только Эрнст, брошенный взрывом наземь. Оглушенный, он пытался подняться или хотя бы отползти от огня, уже поджаривавшего ему пятки. Может, и проснулись угрызения — кто знает? Со страху чего не бывает.
В растерянности Вадим оглянулся на Руслана, еще не убравшего с плеча облезлой трубы (и где только выкопал?), но не увидел в глазах юноши ни сожаления, ни сомнений. Для него это были ядовитые пауки, очень удачно запихнутые в банку. И огонь против них — лучшее средство. Воистину «рыцарь без упрека» — прямо мороз по коже!..
А вот интересно, подумал Вадим, холодея, сам-то я вправду не заметил, как наводилась кумулятивка… или не захотел этого видеть?
Спрыгнув с крыши, он подбежал к доминиканцу, за шиворот отволок от полыхающей машины, бросил под стену. Потом забрался в кабину «ворона», сменяя истомившегося Алеху.
— Можешь прогуляться в дом, — предложил Вадим маленькому слухачу. — Хотя ты и так все слышал.
Конечно, тот предпочел дополнить впечатления осмотром и сразу покинул вертушку. Усевшись за пульт, Вадим рассеянно пробежался пальцами по кнопкам. Затем, решившись, запустил винты и поднял машину в воздух, гоняя по поляне вонючий дым, валивший из транспорта. Нельзя сказать, чтобы Хозяин совсем уж не пригодился, однако все повернулось не как планировалось. А о дальнейшем его прокорме пусть печется Михалыч. Авось он не станет скармливать чудищу Магистров… Впрочем, его проблемы. Мясо — оно и есть мясо. Можно человечину считать кормом, а можно и животин приравнять к людям.
Водворив Хозяина в прежнюю камеру, Вадим накрепко ее запер, даже привалил валунами дверь. И тут же снова взмыл в воздух, одним гигантским скачком вернувшись к блокгаузу. Соскочив на землю, подошел к Эрнсту, сумевшему наконец подняться на четвереньки.
— Кто ж послал тебя, милый? — поинтересовался Вадим, присев на корточки. — Ну, расскажи, как ты вез этих мерзавцев, чтобы предать возмездию!..
Несильно он толкнул монаха в плечо, и тот завалился на бок, неуклюже ворочая конечностями. Ко всему Эрнст еще и оглох — во всяком случае, на время.
Сплюнув в сторону, Вадим вернулся в светлицу, слегка опаленную ракетой. Здесь уже хозяйничала Оксанка, расставляя по убранному скатертью столу нарядную посуду. Розетки светились янтарным вареньем, хрустальные вазы благоухали свежим печеньем. К счастью или нет, на это Шершни не позарились.
— Надеюсь, борща не будет? — со смешком спросил Вадим, вспомнив другой стол, двумя этажами
