— К нему можно прибавить Пирамиду женщин-вамп, почудившуюся мне сегодня, — и все равно одной не хватает.
— Есть еще промышленность, сельское хозяйство, — напомнил Гога. — Не думаю, чтобы попики занялись этим в полную силу — все-таки не их епархия. Подождем: что-нибудь да всплывет. А пока надо утрясти дела с Шершнями. Как с ними-то обстоит?
— А с ними обстоит так, — ответил Вадим, еще и сам не понимая, что озвучивает: итог совместных рассуждений или свое последнее прозрение. — Сейчас для Шершней самое время ударить по Дворцу — благо охраняет его горстка. Брон слишком увлекся наступлением, забыв про тылы. А ведь тут осталось немало ценного, включая Лину. Так что собирай свои манатки, а я всполошу крутарей и сбегаю за княгиней. Дай бог, чтобы «ворон» поднял всех!
— Думаешь, Шершни не…
— Забыл, как умеют они рыть ходы? Наверняка под Дворец уже подведен подкоп. Атака начнется снизу, я уверен! Тем более у Шершней почти не осталось вертушек. Шевелись, старичок!
— Погоди, — Гога протянул ему миниатюрную рацию. — На всякий случай. Я просчитал и такой вариант, имей в виду.
Торопясь, Вадим выскочил из кабинета и понесся по этажам, оповещая росичей, — пока не достиг покоев княгини. Стороживший дверь гард дернулся было наперерез, но тут же притормозил, видимо, вспомнив инструкции: Брон умел быть предусмотрительным.
Раздернув занеси, Вадим вступил в спальню, щедро декорированную искусственной зеленью. И женщина на просторной постели сразу вскинулась, отбрасывая одеяло, — словно бы заждалась. Но не его, не Вадима, — увы!..
Княгиня спала голой, однако гостя не смутилась. То ли уже прониклась росским духом, чуждым христианскому лицемерию, то ли совсем не стеснялась слуг. Или же, по примеру мужа, вполне доверяла Вадиму. А интересно, кем была она пяток лет назад?
— Что-то стряслось? — спросила Лина взволнованно; — С князем, да?
— Собирайся, милая, — сказал Вадим. — С Броном-то порядок, а вот нам может достаться, если не поспешим. Шершни на подходе!
Сияя упругим задом и льняными волосами, распущенными по плечам, княгиня кинулась собирать вещи. Заглядевшись на ее свежие прелести, Вадим едва не опоздал с помощью. Все же пособил ей увязать самое насущное в простыню и одеться, благо женщина не думала паниковать — истинный «благой род»!
— Иванов день пора возрождать, — ворчал он. — Бегать нагишом под луной, прыгать через костры, в речке плескаться… Правда, при такой погоде это больше смахивает на моржевание.
Затем обрядился в Шершневый скафандр, припасенный Броном в потайной нише, и вывел княгиню из покоев, поручив встрепенувшемуся гарду проводить ее на крышу. А сам побежал за трофеями, о которых не единожды вспоминал сегодня.
Нашел их в затхлом чуланчике, легкомысленно запертом на простенький засов. Обе твари задумчиво ковырялись в просторном корытце, куда были свалены плоды — от картошки до ананасов. Возможно, «ангелы» развлекали себя поисками нового, хотя вряд ли их куцые умишки способны на скуку. Они и сейчас походили на малолеток с помертвелыми кукольными лицами и золотыми кудряшками. У одного из них, покалеченного при захвате, утраченный сустав заменили недурным протезом — с настоящим «вакидзаси» вместо природного лезвия.
Сосредоточась, Вадим уплотнил облако вокруг «ангелов», и те разом напряглись, забыв о еде. Разобраться с их управлением труда не составило, сложней оказалось подобрать программу — на три четырехпалых тела, объединенных в целое. Телескопические конечности странных существ раздвинулись, уравняв их в росте с Вадимом. Затем все трое оставили чуланчик и ходко затрусили, один за другим, по затененным коридорам — навстречу Шершням, уже проникавшим в обширный подвал Дворца. И вела их пара уцелевших вожаков.
Все же какой облом для любителей авантюр! — подумал Вадим. Каждое действо должно случаться вдруг, иначе утратит остроту… Другое дело, что после первой же внезапности можно не выжить, — и тогда не потеряют ли искатели впечатлений намного больше?
Достав рацию, он вызвал Гогу.
— Загружаемся, — услышал в ответ. — Сколько еще нам отводишь?
— Поспешите — Шершни уже здесь! — сказал Вадим в ладонь. — Я задержу их, сколько сумею, — но тут без гарантий. Дай знать, когда отчалите!
— Соколик! — позвал Гога прежде, чем он отключился. — Имей в виду: Дворец нашпигован пластиком. И росичи за ценой не постоят.
— Это обязательно? — с неудовольствием спросил Вадим. — Здесь столько народу, Гога!..
— Я-то тебя понимаю, — хмыкнул тот. — Но давить на кнопку не мне. А им вряд ли докажешь, что Шершни — люди.
— Хотя бы собак отгоните. Слышишь, умник?
— Это — делается. Собачек росичи любят. Специально отрядили двоих. Подберем на опушке.
Чертыхаясь, Вадим закрепил рацию на плече. Похоже, сегодняшний день станет для Шершней роковым. С одной стороны это, конечно, радует…
Однако на переживания времени не оставалось. Сбежав по широкой лестнице, троица очутилась в низком тоннеле, с другого конца которого накатывалась шуршащая пластиковая волна — Шершни. Двигались они размеренно и безмолвно, словно беляки в знаменитой «психической атаке». Их в самом деле оказалось много: десятки, — будто «король» ударил по Дворцу всеми силами.
Развернувшись в цепочку, троица перегородила тоннель, изготовилась к встрече. Тоже мне, трое спартанцев! — с нервным смешком подумал Вадим. Фермопилы в миниатюре.
Он уже жалел об этой затее, недоумевая, почему не пустил сюда росичей. Что за манера брать все на себя? Худший вид руководства!
К счастью, Шершни не стали палить — из осторожности или из гонора, — а сразу ринулись в рукопашную. Первыми в бой вступили рядовые, и теперь, с высоты своего нынешнего подъема, Вадим подивился их неуклюжести. В фехтовальном искусстве они освоили внешний слой, и то через пень колоду. Видно, их в самом деле не планировали надолго: «день простоять да ночь продержаться», — ну, месяц от силы!..
Зато их было куда больше, и все были в доспехах. А если б даже не были — все равно Вадим не мог гвоздить в полную силу, опасаясь по нечаянности убить. Под напором такой массы защитники пятились, отступая по лестнице. Шаг за шагом их вытеснили в турнирный зал и окружили, пытаясь достать сразу отовсюду. Но еще раньше троица замкнула внутренний круг, накрыв себя клинковой завесой, сквозь которую не продирался ни единый удар. Шершни бесновались, круша подвернувшуюся мебель, в щепы рубя столы, снося перегородки, — но ничего не могли поделать с филигранной обороной шестирукого и шестиногого существа, вооруженного десятком мечей.
Затем Вадим сам надавил на осаждающих всеми тремя телами, увлекая Шершней к двери. А перед ней с натугой разорвал пластиковое кольцо и опять загородил проход, медленно отступая — все выше, выше. Этаж сменялся этажом, коридоры — лестницами, а те — снова коридорами. Когда ходы делались уже, Вадим брал передышку, доверяя неутомимым «ангелам» прикрывать отход. Затем снова включался, уже не так проворно ворочая одеревенелыми членами. По мысленной карте он следил, чтобы Шершни не обошли с тыла, но те не пытались. Большинство уже отстало от неуязвимой тройки и шныряло по этажам в поисках жертв, но дюжина-полторы следовали за Вадимом, будто повязанные монаршим приказом. С тревогой он ждал появления вожаков, с которыми и свежему непросто совладать, — но Магистры, видно, увлеклись прочесыванием Дворца. А может, «король» решил поберечь последних «птенцов» и велел избегать Вадима: мало ли, что тот опять выкинет? Наконец рация ожила.
— Готово! — сообщил из динамика голос Гоги. — Мы отваливаем.
— И мы уходим, — объявил Вадим в рацию. — Сами, не ждите нас!..
Раздраженность Роя нарастала, и Шершней можно было понять. Вот же она, добыча, только что была здесь — еще запахи не выветрились! И однако никого, хоть шаром покати. Даже архивы успели вывезти.
