походил на образ, выдернутый из того грядущего, которое изображали фантасты шестидесятых. (И по которому поныне тоскуют многие из тогдашних читателей, будто по несбывшейся мечте.) Даже балагурил в похожей манере, беззлобно и необидно. Видно было, что его не тяготят комплексы, что он вполне доволен жизнью, а все сложности только добавляют существованию остроты, словно специи изысканному блюду.
Вадим даже забеспокоился: а не выдумал он нового друга, соскучившись по безупречным людям? Или, того хуже, не морочит ли ему голову невидимый враг, приманивая этим замечательным персонажем? Может, мечты здесь обретают плоть — во всяком случае становятся неотличимыми от яви?
— Вообще это скорее братство, чем союз, — снова заговорил Стас. — По сути — не по названию, уделанному не хуже прочих красивых слов. И вступают в него лишь родственные духом, поднявшиеся над суетой, достигшие истинной СВОБОДЫ!..
— Избранные? — подсказал Вадим. — «Лучшие люди»?
Стас рассмеялся.
— Никто нас не избирал, — сказал он, — если ты клонишь к этому. И не столько мы «лучшие», сколько настоящие — таким сделается любой, кто излечится от коросты, покрывающей душу. Мы лишь реализуем свое право — дружить с теми, кто нам близок. И объединяться ради выживания, не покушаясь на благо других.
Его обаяние покоряло не хуже вампирского взгляда — приходилось напрягаться, чтобы не сорваться в радостное поддакивание. Тем более, высказывания Стаса озвучивали мысли Вадима почти дословно, что добавляло подозрений.
От этого мира можно всякого ждать — почему, например, не обмануть мечтой?
— А вы уже выяснили, в чем оно, это благо? — спросил Вадим. — За последний век предлагалось столько рецептов общего счастья!.. А на деле оборачивалось горами трупов, будто рецепты подбрасывались вампирами.
— Но ведь мы именно предлагаем, даем альтернативу, — возразил Стас. — Не навязываем, не загоняем в рай, как это делают тотальные благодетели. И, боюсь, наш рецепт годится для немногих — во всяком случае пока.
Его голос обретал краски и объемность, как и его вид. Теперь Вадим ясно различал, что говорят по-русски, хотя произношение слегка изменилось за годы раздельной жизни.
А Стас продолжал, словно боялся не успеть:
— Мы проникаем в Зазеркалье по-иному, лишь настраивая себя должным образом. Ты б тоже так смог, не окажись под Колпаком, — либо мы дотянулись бы до тебя, как до многих. Есть признаки, что за этим измерением имеется еще одно, сияющее и дружелюбное, но к нему, видно, мы не готовы — там уместны святые, до которых нам далеко.
— Выходит, и в раю свои круги?
— Ну, Зазеркалье скорее преддверие ада — как я его понимаю. Сумеречная зона, ничейная полоса. Или тот Рок, что правит миром. Здесь будто закодирована Вселенная, с ее прошлым и будущим. Вообще, сей лабиринт еще не исследован и на процент. Пока мы заглядываем сюда больше для связи, а события сыплются одно за другим — вздохнуть некогда.
— Тут я вас понимаю, — согласился Вадим. — Будто специально, да?
— Но самое худое, что здешнее пространство открыто как для нас, так и для Духов Тьмы. А это, как понимаешь, чревато. Я даже не знаю, разумны ли они — в нашем понимании, — но пересекаться с ними не советую.
— Ты как тот сундук, — заметил Вадим, — который волны прибивают к острову, чтоб робинзоны не слишком бедствовали. Эх, я бы тебя поспрашивал!..
— Все-таки нас сотни, и кое-что мы успели накопить. А знания — такой капитал, которым лучше делиться.
— Извини, друг, — внезапно сказал Вадим. — Труба зовет. Что-то происходит близ моего тела. А без него пока не обойтись, сам знаешь.
— Ну, пока, — с сожалением откликнулся Стас. — До новых встреч, я надеюсь.
— А уж я-то!..
— Не пропадай.
За доли секунды Вадим пронесся мысле-облаком по извилистому маршруту, возвращаясь к исходной точке, и вновь очутился в своем кабинете, перед затемненным экраном. Сейчас же выключил тивишник и застыл, прислушиваясь к нарастающему гулу вертушки. И опять она приземлилась на крышу его дома. Потом, как и вчера, моторы смолкли и по лестнице затопали несколько пар ног, спускаясь все ниже.
Дежа вю! — подумал Вадим. Ситуация повторяется — что-то зачастили гости. И кто теперь? Уж наверно не спецгарды. Но наверняка за мной.
Как ни обидно, приборами придется пожертвовать. Не убивать же за них людей? И доспехи лучше оставить тут. А вот огрские мечи прихватим — такой сувенир!..
С сожалением качая головой, Вадим приблизился к окну, неслышно его открыл. Сегодня прыгать вниз не хотелось, да и зачем? Если прогуляться по карнизу, затем сигануть на тот балкончик… пожалуй, при некотором везении…
— Не валяй дурака! — раздался за спиной знакомый голос. — Это от меня.
Круто развернувшись, Вадим уставился в тивишник, включившийся сам собой. С экрана насмешливо смотрела Эва. Изображение было четким на удивление и, что уж вовсе странно, цветным.
— Поедешь с ними, — распорядилась женщина. — И оденься приличней, вечно разгуливаешь вахлаком!..
— Хорошо, вообще хожу, — ответил Вадим. — После таких-то передряг!
— Уже испугался?
— Незаменимых нет, верно? — печально спросил он. — И чего б тебе не подыскать другую жертву?
— Собирайся, жду. — Ведьма отключилась. Бросив на экран негодующий взгляд, Вадим пошел открывать. Черт бы ее побрал! И почему она так уверена, что я не откажусь?
Все-таки это снова оказались гардейцы, хотя не из команды Алекса. Как и ожидалось, они повели Вадима вверх по ступеням. На крыше ждал правительский вертолет, изящный и длинный, словно стрекоза. Вот так сюрприз! Не раз наблюдая эти машины снизу, Вадим и представить не мог, что их станут гонять по таким пустякам.
Только взлетели, как Вадим придвинулся к окну и не отрывался от него до самой посадки, запоминая новый маршрут. Ему не препятствовали, хотя неодобрительные взгляды Вадим на себе ловил.
Скоро вертушка пересекла городскую черту и некоторое время летела вдоль шоссе, обгоняя редкие колесники. Затем внизу промелькнул высокий кирпичный забор, огораживавший немалый участок леса с округлым озером по центру. Вертолет скользнул над водой и опустился на уютный, заросший рогозом остров, рядом с нарядным домиком в три этажа. За его стенами звучала музыка вперемежку с веселым гомоном, а из широкого окна нетерпеливо махала Эва.
Конечно, и теперь она выглядела ошеломляюще, а все ее детали формировали столь безупречное целое, что порознь воспринимались с трудом. Хотелось просто на нее смотреть, впитывая совершенство, — ну и трогать иногда: ведь не экспонат?
Однако характер ведьмы не изменился к лучшему.
— Приличней ничего не нашел? — прошипела она, только Вадим вступил в комнату, и дернула за его рубашку, рискуя порвать. — Хоть бы погладил!
— Чем богаты, — пробормотал Вадим, озираясь.
Конечно, верзила Адам обретался тут же, в соседнем кресле, — равнодушный, как всегда. А по дивану были разложены музыкальные инструменты — самых последних моделей, со встроенными динамиками, усилителями и прочими прибамбасами.
Так вот в чем дело, наконец сообразил он. Грядет второе рождение нашумевшего некогда ансамбля. И грандиозный же был скандал!.. Но теперь по какому случаю?
