шла на увеличение.
— А как насчет первых четырех? — полюбопытствовал он. — Или там все резервировано под «лучших людей»?
С улыбкой девушка развела руками, словно бы намекая: есть ведь и неформальные пути к достатку. Еще одна мудрица, до тонкостей познавшая жизнь, — мало их встречалось на пути Вадима!..
— Если желаете, могу сопроводить в кормушку, — предложила она. — А нет — здесь запасен сухой паек, весьма недурной по ассортименту.
— Пожалуй, лучше остаться, — сразу откликнулась Эва и вздохнула с лицемерной усталостью, якобы маскирующей похоть. — Столько волнений за день — правда, милый? Быстрее спать, спать!..
И потянула безотказного Адама в одну из комнат, оставляя Вадима наедине с секретаркой. Кажется, затевалась увлекательнейшая из охот — на живца, особенно занимательная для приманки! Впрочем, ведись охота на мужчину, Эва без колебаний предложила бы на роль наживки себя — так что все по-честному.
— Ого! — сказала Леда, слегка озадаченная удачным раскладом. — Им даже ванна не требуется? А как же популярный в ваших кругах лозунг: «Корыто мне, корыто!»
— Ты не спешишь? — спросил Вадим опасливо. Все-таки с этой девицей было нечисто, и хуже всего, он даже не понимал причин своего беспокойства. Глаза как омуты? А то мы не видали таких!..
— Шеф меня отпустил, — беспечно ответила Леда. — А больше искать некому до самого утра! — Она распахнула двери в остальные комнаты, в одной из которых тихонько шелестели ветви, в другой набегали на гальку легкие волны: — Что выбираешь: лес или море?
Вадим выбрал берег и не ошибся, поскольку при ближайшем рассмотрении волны оказались настоящими. То есть не морскими, конечно, но и не рисованными. Дальняя стена отступала на пяток метров от жилой зоны, а галечный берег словно бы вытекал из-под длинношерстного ковра, стилизованного под траву. И затем круто понижался, превращаясь в дно крохотного водоема, по которому гуляли зеленовато-прозрачные волны.
Не слишком ли шикарно для шестого разряда? — засомневался Вадим. Хотя… для артистических душ и клетки нужны с позолотой!
— Насколько понимаю, — спросил он, — с другой стороны такое же гнездышко?
— Тебе не все равно? — откликнулась Леда. Сбросив у входа туфли, она танцующей поступью проследовала к валуну, выступавшему из стены, распахнула в нем дверцу и принялась извлекать из недр, сгружая на столик, действительно элитные продукты: сервелаты, мясные рулеты, балыки, консервы с икрой и крабами, конфеты и печенье забытых сортов (либо виденные лишь на ВДНХ), апельсины, виноград, бананы, даже ананасы, запавшие в душу Вадиму со студенческих времен, когда сию экзотику нежданно завезли в общежитский буфет.
— «Ешь ананасы, — пробормотал он, — рябчиков жуй…»
— Что? — оглянулась на него девушка, явно не знакомая с классикой.
— Так, к слову, — сказал Вадим. — Рябчики — тебе, ананасы — мне… К твоему сведению, я не хищник. Так что спасибо за фрукты!
— Но вино-то ты пьешь? — спросила она, доставая бутылку.
— «То-ты», — повторил Вадим, пытаясь вспомнить, от кого он слышал подобное неблагозвучие. Потом сообразил: от Бондаря. Правда, там было «же-жу». Ну, собственно, и что?
— Могу, конечно, — ответил он. — Только оно не столь пьянит меня, сколько… Впрочем, давай..
Вадим бережно принял бутылку, с любопытством оглядел. Черт его знает, вроде неплохое и, кажется, выдержанное. Лишь бы в него не подсыпали чего-нибудь, а то мы в кино насмотрелись!..
— Не слишком ли богато для горлодеров? — поинтересовался он.
— Кто может знать, — сказала девушка. — Думаешь, это ваше пение растрогало Леднева? А если он нацелился пристроить вас в СССР?
— Куда? — удивился Вадим.
— Сверхсекретное секс-ревю.
— Это что?
— Это — все, — спокойно пояснила она. — Никаких ограничений на фантазию, лишь бы пороху хватило. И если сумеете глянуться тем, кто «заказывает музыку»…
Уж не из СССР ли всплыла и сама Леда? Впрочем, «вышли мы все…».
— Как интересно! — усмехнулся Вадим, прикидывая, сколь часто по общему каналу мелькают хотя бы женские груди. — Ну, с фантазией-то у нас порядок.
Опустившись в кресло рядом со столиком, он вытянул ноги и прикрыл глаза, пытаясь вернуться мыслями лет эдак на двадцать назад, когда еще посещал южные побережья. Мягко пригревало закатное солнце, лицо овевал соленый, с горчинкой, ветер, усилившийся к вечеру, камушки ворошила вода, накатывая волна за волной…
— Не спишь? — окликнула девушка. — Решил позагорать — хотя бы разденься! Кстати, в здешнем спектре полно ультрафиолета. — И она протянула ему очки — почти такие, как у Леднева.
— А это какой пляж? — поинтересовался Вадим, охотно их надевая. — Нудистский?
— Закрытый, — поправила она. — Посторонние не допускаются. Так что изголяйся как хочешь.
«Изголяйся» — это хорошо! — оценил Вадим. Это к месту. Как и «корыто мне!». Может, СССР — тоже ее придумка? Главное, и по смыслу подходит. Как выдала одна тивишная (пардон, телевизионная) дамочка на излете Союза: «Секса у нас нет, и мы с ним боремся», — классика!.. Хотя, говорят, фразу вырвали из контекста.
— В общем-то я без комплексов, — сказал он, клюя виноград. — Но не люблю задевать комплексы других. И потом, женщины кажутся мне эстетичней!
— Мне, что ли, отвернуться?
— В преступлениях главное что? — спросил Вадим, принужденный играть в игры, которые никогда не любил. (Ну, Эвочка, спасибо тебе!) — Главное — поделить ответственность, чтобы никто не настучал. Свидетелей не должно быть — понял, да? Одни соучастники.
— «Понял»! — весело кивнула Леда и принялась расстегивать пуговки на форменном жакете.
Боевые действия начались, но Вадим не ощутил положенного азарта. Интересно, подумал он, а не ловят ли на живца меня самого? Не она ли объезжает тут строптивых жеребцов? Эдакая «прекрасная наездница»!..
Секретарка уже разделась до кружевного белья, вполне пригодного для стриптиза. После чего распустила по плечам пышные волосы и остановилась, выжидательно глядя на Вадима. Украдкой вздохнув, он тоже сбросил все, кроме трусов, затем предложил:
— Кинем жребий?
— Ladies first, — не стала рядиться Леда. — Полагаюсь на твою честность.
Без затруднений она довершила начатое, и под бельем все оказалось готовым к осмотру, словно бы так полагалось по секретарскому уставу. Девушка будто спустилась с подиума, настолько ухожен был каждый ноготок и безупречно сложение, от аккуратных грудок до изящных кистей и тонких ступней. Уступала она в этом лишь Эве, но куда смертным против богини!.. Как говорится, сравнение некорректно. Хотя было сходство и в другом: сочетании плоти на пике цветения и весьма непростой сути, вызревавшей обычно не один десяток лет.
Быстро (и честно!) уравнявшись с девушкой, Вадим спросил:
— Если вода вправду проточная, к чему тут ванна?
— Для пара, — ответила Леда, усаживаясь по другую сторону столика. — Здесь-то все же ограничения по температуре!
Взамен одежды на ней возникли такие же непроницаемые очки, прикрыв опасные глаза, — единственная сторонняя деталь на всем теле. Но это не прибавило Вадиму уверенности: слишком притягивали ее свежие прелести — даже хотелось потрогать. Давно его так не волновала женская обнаженность! (Опять же если не брать в расчет Эву, воплотившую его мечту.)
