осмотрел сенатовцев и заговорил. Голос его выползал из глубины гудящей, как трансформаторная будка, утробы. Казалось, слова у него отделялись друг от друга воздушными пробками и пробивались на поверхность толчками, с мучительными затруднениями.
— Я креа… — продолжая утробно гудеть, Жбанов застыл, положив свой неподъемный взгляд на Мокия Аксеновича (тот даже присел, по крайней мере, сжался до предела возможностей), — короче, директор фирмы «Plague and Corporation», — английские слова Жбанов проговаривал медленно и отчетливо, словно читал их на посеревшем лице стоматолога. — Это все теперь конкретно наше. Вы тоже. Что было раньше, можете забыть. Если есть, кто ломом подпоясан, будем конкретно ставить на четыре кости. Я конкретно выражаюсь?
— Да-да, Иван Иванович! — жизнерадостно чирикнула Киваева. — Всем все понятно! Позвольте, я зачитаю креативный план развития нашего профилактория?
— Валяй, — Жбанов вильнул верхним котлом своего туловища, и его руки, как два шланга ассенизационного агрегата, всколыхнулись и задвигались вперед-назад.
Похоже, в среде Ивана Ивановича Жбанова эти движения имели какое-то символическое значение — обозначение своей мощи? утверждение авторитета? Как бы то ни было, но сенатовцы почувствовали угрозу и затаились.
— Что он такое сейчас говорил? — прошептала на ухо Борису Глебовичу Аделаида Тихомировна. — Я, простите, ничего не поняла!
— Ничего хорошего, — так же шепотом ответил Борис Глебович.
К неожиданностям им, конечно, было не привыкать, но эта уж очень походила на катаклизм, стихийное бедствие, всемирный потоп… Борису Глебович уже не утруждал себя поиском сравнений — его давили предчувствия того, что самое страшное случится именно сейчас, в сей момент. Сердце зашлось такой невыносимой болью, что он стиснул зубы и постарался не дышать. А признаки начала катастрофы себя все не обнаруживали… Жбанов, согнув по бокам бубликами руки, стыл в позе циркового борца, трое его деревянных солдат лениво двигали челюстями, а Вероника Карловна ворошила бумаги. Наконец нашла.
— Вот, — клюнула она носом нужный листок, — вот: старики-иждивенцы, проживающие на территории базы отдыха «Фортуна», в целях оптимизации материально-финансового снабжения командируются в города Северо-Западного региона в целях сбора пожертвований (в скобках — подаяния), — Вероника Карловна на секунду оторвалась от чтения и пояснила: — Здесь так и написано в скобках: «подаяния».
— То есть нам предлагается нищенствовать? — ровным голосом поинтересовался Анисим Иванович (Борису Глебовичу показалось, что он едва сдерживает смех). — А спецодежду нам выдадут: рваные фуфайки, повязки на глаза, костыли, ну и все прочее?
— Все прочее будет! — прогудел Жбанов. — А костыли… Это ты верно подметил, дед, — безногие были бы в тему.
— Ох! — Мокий Аксенович схватился за сердце, и если бы его не подхватил стоящий рядом Савелий Софроньевич — непременно упал бы.
— А не пошли бы вы… — с истеричным хохотом выкрикнул вдруг Анисим Иванович. — Клоуны! Это ж надо такое сочинить! В целях оптимизации командируются на паперть! Да вы что, сбрендили вконец? Идиоты!
— Ты базар шлифуй, в натуре, — Жбанов оттопырил нижнюю губу, обнажив желтые фиксы. — У нас с махновцами разговор короткий. Кто по безпределу идет, тому конкретно бошки отрываем.
— Они не убьют Анечку? — опять шепотом спросила Аделаида Тихомировна. — Он такой смелый!
— Пусть только попробуют! — буркнул Борис Глебович. Он совсем не был уверен в себе — просто испытывал свое сердце: выдюжит ли, не откажет?
— Все, разговор окончен! — отрезал взявший себя в руки Анисим Иванович. — Дальнейшие переговоры — только в присутствии представителей государственной власти: прокуратуры и милиции. Нам, в конце концов, давали гарантии, у нас есть договора…
— Ни хрена у вас нет! — рявкнул Жбанов. — Бумажки для сортира — вот что у вас есть! За вас бабки заплачены, так что придется отрабатывать. Кто не понимает, будем мозги вправлять.
— Так, женщины идут на свою половину! — скомандовал Анисим Иванович. — Здесь сугубо мужской разговор. Быстрее, быстрее! А вы что? — он вопросительно взглянул на Вассу Парамоновну. — Вас тоже касается.
— А вы не командуйте! — раздраженно вспыхнула та. — Тоже мне командир! И без вас есть начальники. Я согласна! — она шагнула в сторону Киваевой. — Запишите в протокол: Костикова согласна!
— Что записать? — растерянно чирикнула та и вопросительно взглянула на своего шефа.
