задумчиво посмотрел на огромный, заросший лопухами и кустарником пустырь, упирающийся в унылый железный ангар с надписью: «Разборка. Б/у запчасти».
— Здесь, кажись, раньше Кузьма жил, — озадаченно почесал плешину леший, — аккуратный такой старик, исполнительный. Каждый день ходил к сторожам футлярной фабрики и подсыпал им в брагу сонного зелья. Да, сколько же я тут не был? Лет двадцать, поди? И куда же все делось? Один бурьян.
Из темноты послышался шум и какая-то возня, вслед за которыми из-за гигантского лопуха возникли две скособоченные мужские фигуры. Бережно поддерживая друг друга, они с завидным усердием волокли кучу мятого картона. Леший посторонился и с удивлением посмотрел на одежку одного из мужичков, очень похожую на его собственный кафтан. Мужчины, явно приняв лесных гостей за своих, приветливо поздоровались и продефилировали мимо. Впрочем, старуха, похоже, впала в аналогичную ошибку.
— Это из каких же будут? — с сомнением спросила она. — Из домовых-доможилов или из дворовых?
— Это из пьющих часто и без всякой меры, — ухмыльнулся леший, — Дура ты старая, неужели носом своим аршинным не почуяла духа человечьего?
— Да не было там человечьего, — попыталась оправдаться старуха, — подвалом только сильно разило, ну, и сивухой.
— Подвалом пьяным разило, верно, — согласился леший, — только с человечьей отдушинкой, слабоватой, не спорю, но человечьей. Тут уж я не спутаю.
— А может это какой новый вид? — попыталась вывернуться старуха. — Может скурвились домовые, да и с людьми схлестнулись?
— Ай, да, ну, тебя, — махнул рукой леший, — мелешь, что непоподя.
Однако, сам себе он вынужден был признаться, что только что встреченные ими человеческие существа вызывали чувства странные и весьма противоречивые. Недаром, не возникло у него и мысли взяться их морочить и обколдовывать. Действительно, какие-то половинчатые твари. «Разберемся после», — решил леший.
На перекрестке, где на улицу Леона Поземского поворачивал забор мясокомбината, их кто-то окликнул:
— Эй, молодые люди, одну минуту.
— Это кого ж? — лесная баба растерянно оглядела себя и лешего. — Нас что ль?
— Вас, вас!
Затрещали кусты к ним навстречу вывалился полнотелый высокий мужик в зеленом двубортном пиджаке с золотыми пуговицами. Он покачивался туда-сюда, и то и дело сдвигал вверх рукав, что бы поглядеть на аккуратные блестящие часики. Однако, эта весьма простая операция никак ему не удавалась, отчего мужик сердился и сопел, но вальяжного барского вида не терял.
— Сколько время, ребятки, — спросил он важно, с некоторой долей нарочитой вежливости, — папке не пора ли еще домой?
Леший поднял вверх палец, взглянул на него и тут же дал ответ:
— Два часа пополуночи.
— Врешь, — отмахнулся мужик и скривил свое большое, похожее на коровью морду, лицо — не может того быть. Мы в одиннадцать закончили в вист играть, я вышел подышать. Подышал. И что, уже два часа? Вре-е-ешь!
Леший задумчиво смотрел куда-то в сторону, а лесная баба хищно водила носом по сторонам. Она уже немного прибавила в объеме.
— Это ж надо, такие молодые и уже научены врать, — мужик строго погрозил пальцем, — а если я вас процентов по вкладам лишу? Тогда как?
Леший опять не ответил, он уже теребил свое ухо, готовясь сорвать с него пару-тройку волосков.
— Эта, — вспомнил вдруг еще о чем-то мужик и с подозрением оглядел своих собеседников, — а где мой «мерин»?
— Во! — обрадовано вскликнула раздувшаяся пузырем старуха. — Ездют же еще люди на конях? Не все на железные таратайки пересели?
— Какие кони? — икнул мужик. — Я говорю, где мой «мерс»? Если не покажете, сейчас вам ножки ваши тонкие поотрываю и в ушки вставлю, чтобы не шалили. А знаете что, ребятки? —
