— Первое. Известны случаи быстрой смерти в результате неожиданного удара в живот. Это поражает нервы и нервные узлы, не оставляя никаких внешних или внутренних травм.
— Погодите! — остановил его Мастерс. — По-вашему, человека можно убить внезапным ударом в брюхо?
— Ну, я не назвал бы это надежным методом убийства. Он срабатывает далеко не всегда. Но такие случаи бывали. Если вы проделали это без свидетелей, и жертва умерла, определить причину смерти будет невозможно.
— В самом деле? — Мастерс задумался. — Продолжайте. Какой второй способ?
— Люди умирали без всяких признаков от сотрясения мозга. Человек получает сильный удар по голове и падает замертво на месте или умирает позже, не приходя в сознание. На черепе может не быть травм, а в мозгу — разрывов кровеносных сосудов. Тем не менее, человек умер насильственной смертью.
— Хм. А третий способ?
— Нервный шок, вызванный удивлением или страхом. Обычно смерть приписывают остановке сердца. Не фыркайте — это признанная наукой сила, которая может опрокинуть здорового человека, как кеглю, не оставляя внешних или внутренних следов. Есть еще несколько способов, хотя к нашему случаю они неприменимы.[9] Например, люди умирают от удара электрическим током без всяких признаков причины смерти. Такая мысль, естественно, приходит в голову в доме, где полным-полно электроприборов. Но Констейбл не находился вблизи какого-то из них, и к тому же электричество убивает за долю секунды. Далее, существуют препараты вроде инсулина, которые очень трудно распознать при подкожной инъекции, но думаю, такое мы бы не упустили. Вот все, что я могу для вас сделать, когда настанет час испытаний.
Какое-то время Мастерс разглядывал его, задумчиво прищурясь. Его лоб заметно покраснел.
— Прошу прощения, доктор, — заговорил он дружелюбно, — но вы уверены, что хорошо себя чувствуете?
— Более или менее.
— Рад это слышать. Потому что я никак не могу понять, что вас гложет. Ведь вы все объяснили, не так ли? Что еще вам нужно? Давайте посмотрим, правильно ли я вас понял. Мистер Констейбл мог умереть от удара кулаком в живот, от удара тупым предметом по голове или от того, что кто-то высунулся и крикнул «бу!». Если не возражаете, — снисходительно добавил Мастерс, — назовем для приличия последний вариант внезапной остановкой сердца. Как бы то ни было, эти три версии могут объяснить его смерть?
— Да.
— Допустим. И вы считаете, что его убили преднамеренно?
— Да.
— Осторожно! — Старший инспектор поднял палец. — Никаких поспешных выводов. Подождем фактов, мой мальчик. Но давайте обсудим ситуацию. Старый джентльмен, мистер Констейбл, сказал жене, что спускается к обеду, и вышел на площадку?
— Да.
— Сколько прошло времени между тем, когда она последний раз говорила с ним и когда она увидела его на площадке в состоянии приступа?
— По ее словам, около минуты.
— Около минуты. Кто-нибудь еще выходил на площадку до того, как леди закричала?
— Нет.
— Значит, мистер Констейбл целую минуту находился там один?
— Да.
— Предположим, — продолжал Мастерс, — что убийца поджидал его там и ударил в живот или по голове, когда он вышел. Разве ему не хватило бы времени ускользнуть вниз по лестнице или в одну из спален, прежде чем миссис Констейбл выглянула из комнаты?
— Хватило бы.
— В таком случае…
— Понимаете, — объяснил Сэндерс, — в том-то вся и проблема. Все это может быть правдой. Выбирайте любую теорию, которая вам больше нравится. Но даже если это правда, как вы можете это доказать?
Последовало молчание. Мастерс собирался встать и заговорить, но не сделал ни того ни другого.
— Дело в том, — продолжал Сэндерс, — что нет никаких указаний на причину смерти. Констейбл мог умереть от удара в живот или по голове, который сам по себе мог быть вызван случайным падением, когда он был один. Точно так же причиной мог быть нервный шок — снова во время пребывания на площадке в одиночестве. Нет явления более загадочного и непостижимого, чем нервный шок, над которым вы так потешались минуту назад. Люди умирают при виде железнодорожной катастрофы, услышав новости по радио, в результате шуток, даже от страха, что на них нападут, хотя рядом нет ни души. Но так как у нас нет ни малейших указаний на то, как умер Сэм Констейбл, вы никогда не сможете ничего доказать. Если это убийство, Мастерс, убийца надежно защищен от правосудия.
Снова наступила пауза.
— Но это противоречит здравому смыслу! — запротестовал Мастерс.
— Возможно. Беда в том, что это иногда случается.
— Ну, сэр, мы не должны опускать руки, — заявил Мастерс с претензией на бодрость. — Хотя я вынужден признать, что мне не по душе отсутствие доказательств.
— И это наименьшая из ваших забот.
— Минуту, доктор. — Старший инспектор с подозрением посмотрел на собеседника. — Если бы я не знал вас так хорошо, то решил бы, что вы гоняетесь за тенью. Убийство? Судя по тому, что вы мне рассказали, это вполне мог быть несчастный случай. Почему вас терзает мысль, будто мистер Констейбл не умер естественной смертью?
— Потому что чтец мыслей по имени Герман Пенник заявил, что Констейбл умрет около восьми вечера в пятницу, — ответил Сэндерс. — А я не верю в чтецов мыслей.
Снаружи на дороге под полуденным солнцем остановился со скрипом тормозов воскресный автобус, и Сэндерс посмотрел на часы. Тем временем старший инспектор Мастерс продолжал его разглядывать. Потом он поднялся и вышел из комнаты. Доктор Сэндерс услышал, как он говорит слащавым тоном человека, старающегося умиротворить слабоумного.
— Мисс, ваш бар работает по воскресеньям?
Ворчливый женский голос ответил утвердительно.
— Тогда будьте любезны, мисс, — попросил Мастерс, — две пинты горького пива.
В этот момент мистер Герман Пенник сходил с автобуса. Доктор Сэндерс не мог объяснить, почему он выглядит на уютной сельской дороге в воскресенье так неуместно. Тем не менее, со времени смерти Сэма Констейбла Сэндерс испытывал чувство, будто личность Пенника растет словно мангровое дерево, прикрытое тканью, шевеля тусклую материю ветвями, похожими на щупальца.
Старший инспектор вернулся с двумя кружками горького пива. Вид у него был подчеркнуто беспечный.
— Кстати, доктор, — небрежно осведомился он, — вам не довелось на днях общаться со Стариком? Я имею в виду сэра Генри?
— Он приедет сюда во второй половине дня.
— Вот как? И он знает то, что вы мне сообщили?
— Еще нет.
— Ага! — произнес Мастерс с удовлетворением, относящимся не только к пиву. — Ничего не знает, а? Выходит, это явится для него сюрпризом? Ну-ну! Все к лучшему!
— Пожалуй. А пока что я хочу, чтобы вы познакомились еще кое с кем. Он сейчас здесь… Сюда, мистер Пенник! Это мистер Мастерс — старший инспектор Скотленд-Ярда. Мастерс, это мистер Пенник — феномен, читающий мысли, о котором я вам говорил. Я специально послал за ним.
Удовлетворение Мастерса длилось недолго. Быстро поставив свою кружку, он укоризненно взглянул
