Секунду Хилари молчала.
— Конечно, любите. — Она выпрямилась и быстро добавила: — И поэтому мы можем быть хорошими друзьями, не так ли?
— Мы и есть хорошие друзья.
— Да. Я имела в виду… — Хилари оборвала фразу. Викторианское кокетство исчезло — теперь она говорила спокойно и серьезно. — Минуту назад вы обвинили меня, что я говорю как героиня триллера. Я тоже привыкла смеяться над подобными вещами, но сейчас чувствую себя именно так. Произошедшее со мной в пятницу вечером не стоит и двух пенни в сравнении со смертью мистера Констейбла. Но в своем роде это было ужасно. Герман Пенник в общем-то не злой, но он опасен. Я не собираюсь рассказывать им все, так как не хочу, чтобы об этом ходили слухи… Но беда в том, что, если я расскажу все, меня обвинят в сокрытии информации, а если нет, я не получу никакой защиты. Впервые в жизни — если не считать детских страхов перед темной комнатой — я по-настоящему боюсь и нуждаюсь в том, чтобы кто-то меня защищал. Вы защитите меня?
— Вы знаете, что да. Хилари…
Его прервали.
Внизу в холле появилась полоса света, послышались шаги, проклятия и грохот опрокинутой пальмы в кадке.
— Хорошо бы вы удосужились поискать выключатель, сэр! — произнес недовольный голос. — Прошу прощения, но если бы вы сначала уяснили, где что находится, то не стали бы опрокидывать вещи.
— Кто я, по-вашему, — чертова сова? — рявкнул еще более сердитый голос. — Если вам кажется, что вы можете видеть в темноте, найдите выключатель сами! Ага! Вот он!
Раздался щелчок. Хилари и Сэндерс виновато вскочили на ноги, когда холл и лестница осветились. Г. М. и Мастерс уставились на них снизу.
Г. М. тяжело поднялся по ступенькам.
— Добрый вечер, — буркнул он. — Вы дочка Джо Кина?
Хилари молча кивнула.
— Я знал вашего отца много лет назад. Старина Джо был славным парнем, — сказал Г. М. — Старший инспектор хочет задать вам несколько вопросов. Не возражаете спуститься?.. Нет, сынок. — Он коснулся руки Сэндерса. — Вы пойдете со мной. Я хочу, чтобы вы меня представили миссис Констейбл.
Хилари снова холодно кивнула:
— Я готова. — Она посмотрела на часы. — Надеюсь, это не продлится слишком долго? Я должна приготовить обед.
Девушка легко сбежала по ступенькам, покуда Мастерс напускал на себя суровый и чопорный вид. Лоренс Чейс, выглянув в холл, присвистнул. Сэндерс поднялся по лестнице вместе с Г. М. Последний молча смотрел по сторонам.
Даже в теперешнем состоянии дискомфорта Сэндерс понимал, что вся эта демонстрация не могла производиться только для него и Хилари. В воздухе ощущалось что-то еще. Он понял, что это, как только Г. М. был представлен хозяйке дома.
Мина встретила их в коричневом платье. Она выглядела спокойной.
— Я как раз собиралась вниз, — сказала она, закрыв дверь. — Но вероятно, мы можем поговорить и здесь. Садитесь, и перейдем к делу.
— Мэм, — начал Г. М. со слоновьей деликатностью, которая могла приобретать такие же масштабы, как его вспышки ярости, — я отнюдь не рад здесь находиться.
— Зато я рада, что вы здесь, — улыбнулась Мина, стряхивая пудру с шеи. Ее глаза блеснули. — Жаль, что вы не приехали раньше. Вы не погостите у нас?
Это звучало гротескно, но Г. М. всего лишь покачал головой:
— Нет, мэм. Я говорил вам, что могу только заглянуть на один день. Но… — он осторожно опустился в кресло, положив руки на подлокотники и глядя поверх очков, — мне сказали, что вы хотите поговорить со мной. А я подумал, что мог бы задать вам несколько вопросов, которые вам было бы легче выслушать от меня, чем от Мастерса. Вопросы не слишком приятные, мэм.
— Спрашивайте, что хотите.
— Ну… Это правда, что ваш муж какое-то время думал, будто вы пытаетесь убить его?
— Кто вам это сказал? Лэрри Чейс?
— Не совсем. В какой-то мере это вылилось само собой из чистого и незамутненного источника. Так это правда?
В комнате горела только лампа на ночном столике позади Мины, которая задохнулась от смеха или чего-то похожего на смех.
— Конечно нет! Какая нелепость! Почему Лэрри так сказал? Он должен знать… Хотя, полагаю, он что-то другое имел в виду. Это была всего лишь шутка бедного Сэма.
— Тема слишком серьезная, чтобы шутить, мэм.
Наблюдая за Миной, Сэндерс склонялся к мысли: похоже, будто она фехтует на дуэли (или думает, что фехтует).
— Не вполне. Понимаете, — она улыбнулась, — я писательница.
— Знаю.
— Хотя я написала только один детективный роман, который безжалостно раскритиковали, в других книгах у меня почти всегда фигурирует таинственная или насильственная смерть. Сэм утверждал, что у меня преступный склад ума, а я возражала, что это, напротив, признак веселого и здорового сознания, что преступный ум как раз у тех, которые держат все в себе. Он просто шутил, говоря, что я хочу его убить.
— Но это иногда вас беспокоило?
— Нет, никогда. — Она выглядела удивленной.
— А где вы берете материал для всех этих таинственных смертей?
— Многое рассказывают люди. К тому же материала достаточно в египетских и средневековых источниках. И конечно, у меня есть альбом для вырезок. Я назвала его «Новые способы совершения убийства».
Даже Г. М. не удержался, чтобы не моргнуть. Игроки в покер в клубе «Диоген» находили бесплодными любые попытки читать мысли по его лицу, однако теперь оно выражало подозрение. Он сплел пальцы рук на животе.
— Значит, альбом для вырезок, а? Должно быть, его тексты интересно читать, миссис Констейбл.
— Уже нет. Вчера я сожгла его. Теперь я не в состоянии думать о таких вещах — покончила с ними даже в книгах. — Она склонилась вперед. — Не знаю, сэр Генри, говорили ли они вам, почему я так хотела с вами познакомиться. Я вами восхищаюсь. Это не просто комплимент. Я знаю все ваши дела, начиная с дела Дартворта в 1930 году.[18] Вряд ли вас ценят по достоинству. Я часто говорила, что вас следовало сделать пэром.
Г. М. побагровел.
— А больше всего мне нравится то, — продолжала Мина, — как вы можете просунуть руки сквозь стену и доказать, что призраки — всего лишь огородные пугала. Сейчас мы нуждаемся именно в этом! Вот почему я надеюсь на вашу помощь. Я хочу, чтобы вы разоблачили Германа Пенника. Я хочу, чтобы он получил по заслугам — если возможно, попал на виселицу. Вы уже познакомились с ним?
Г. М. с усилием обрел дар речи, но при этом оставался удивительно спокойным.
— Вы предполагаете, миссис Констейбл, — спросил он, — что Пенник убил вашего мужа таким образом, как он утверждает?
— Не знаю. Я только знаю, что этот человек — мошенник.
— Но тут возникает несоответствие, не так ли, мэм? Сначала вы предполагаете, что Пенник мог убить вашего мужа с помощью супертелепатии, а потом говорите, что он мошенник. Что именно вы имеете в виду?
— Не знаю. Я знаю лишь то, что чувствую. Вы уже видели Пенника?
— Нет.
— Он околачивается где-то поблизости, — сказала Мина. — Сэр Генри, я давно пыталась
