Пикадилли-Серкус. А за этой дверью человека хватает приступ, когда рядом никого нет, и он умирает. Кроме того…
Бледное лицо миссис Констейбл выражало решимость.
— Вы закончили, сэр Генри?
— Боюсь, что да. Во всяком случае, пока.
— Зато я не закончила. — Мина нервно улыбнулась. — Напротив, я только начинаю. Пожалуйста, спуститесь со мной на первый этаж.
Сэндерс понятия не имел, что у нее на уме. Г. М., по-видимому, тоже. Они молча вышли и спустились по лестнице. Мина направилась прямо к гостиной, чьи двойные двери были теперь распахнуты. Мастерс сидел под люстрой с записной книжкой на коленях и что-то старательно писал. Лоренс Чейс наблюдал за ним. Когда вошла Мина, оба с удивлением посмотрели на нее, но она не обратила на них внимания.
На столе у окон стоял телефон. Сняв трубку с рычага, Мина положила ее на стол, потом, придерживая правую руку левой, начала набирать номер.
— Междугородная, — четко произнесла она, подняв трубку.
Мастерс вскочил со стула.
— Прошу прощения, — сказал он. — Вы миссис Констейбл? Так я и думал. Не могли бы вы объяснить мне, что вы делаете?
— Что-что? — Мина бросила через плечо решительный взгляд и снова отвернулась. — Междугородная? Я хочу заказать разговор с Лондоном. Это Гроувтоп, 31. Мне нужен Центр, 9876. Да, пожалуйста… Что вы сказали?
Мастерс быстро подошел к ней:
— Я спросил, что вы делаете, миссис Констейбл.
— Звоню в «Дейли нон-стоп». Я знакома с редактором литературного отдела — когда-то писала для них рецензии. Больше я не знаю никого из персонала, но он скажет, к кому мне обратиться. Извините… Алло? «Дейли нон-стоп»? Могу я поговорить с мистером Бертоном?
— Одну минуту, — мрачно произнес Мастерс. Надавив пальцем на рычаг, он оборвал связь. — Простите, миссис Констейбл.
Мина повернулась к нему.
— Вы хотите сказать, — осведомилась она, — что я не могу позвонить по телефону из собственного дома?
— Конечно, можете, миссис Констейбл, — с преувеличенным добродушием улыбнулся Мастерс. — Только… не лучше ли сначала посоветоваться с нами? Мы разбираемся в подобных делах и могли бы дать вам совет. Что вы хотели им сказать?
Мина не стала возмущаться. При ярком свете она казалась высохшей и малопривлекательной. Она оставалась спокойной, но продолжала крепко прижимать трубку к груди.
— Должно быть, вы старший инспектор Мастерс, — промолвила она. — Скажите, какое оскорбление, на ваш взгляд, самое худшее?
— Трудно сказать, — рассудительно отозвался Мастерс. — Если вы собираетесь применить его ко мне…
— Я собираюсь применить его к Герману Пеннику. — Она выглядела задумчивой. — Мой муж всегда умудрялся выводить его из себя. Интересно, почему? Мы можем начать с шарлатана и прохвоста.
— Если вы отдадите мне трубку, миссис Констейбл… Вот так! Благодарю вас.
Мина отпустила трубку и огляделась. Вероятно, в комнате не было никого, чье сердце не сжималось бы от жалости при виде ее лица.
— Я прошла через ад, — сказала она. — Ради бога, дайте мне хоть маленький шанс отомстить.
Ее глаза наполнились слезами.
Телефон звякнул, когда в наступившей тишине Мастерс опустил трубку на рычаг. Через высокое открытое окно в комнату проникал холодный воздух.
— Знаю, мэм, — с сочувствием отозвался Мастерс. — Но вы выбрали неподходящий способ это сделать. Вы не можете просто позвонить в газету и осыпать человека оскорблениями.
— Я и не собираюсь этого делать.
— Нет?
— Нет, — спокойно сказала Мина. — Мистер Пенник заявляет, что он способен использовать мысль как оружие, не так ли? Глупый маленький лжец. Понимаете, мой муж был довольно состоятельным человеком. И я собираюсь сделать то, что хотел бы от меня он. Сэм никогда в жизни не боялся никого и ничего. Хорошо, пусть эта жаба Пенник попробует свое оружие на мне. Я бросаю ему вызов. Вот что я хотела сказать мистеру Бертону. Позвольте ему попытаться убить меня. Если он сможет это сделать, все, что у меня есть, уйдет на благотворительные цели, которые вы сами выберете. Но ему это не удастся. Я разоблачу его и сделаю хоть что-то для бедного Сэма. Предупреждаю: я сообщу об этом во все газеты Англии, даже если это станет последним поступком в моей жизни.
Лоренс Чейс сделал два шага вперед.
— Следи за своими словами, Мина, — пробормотал он.
— Чепуха.
— Ты сама не знаешь, что говоришь.
— Боюсь, что вы тоже, сэр, — бросил через плечо Мастерс. Откашлявшись, он опустил кулак на стол с телефоном. — Пожалуйста, леди и джентльмены, сохраняйте спокойствие! Обойдемся без истерик — их и так слишком много. А теперь, миссис Констейбл, почему бы вам не сесть поудобнее? Тогда мы могли бы все обсудить. Мисс Кин пошла готовить вам обед, — он кивнул в сторону закрытых дверей столовой, откуда доносилось умиротворяющее позвякивание посуды, — а пока она этим занимается, постараемся вести себя разумно.
— Как хотите, — согласилась Мина. — Но вы не сможете вечно не подпускать меня к телефону.
Мастерс изобразил пародию на улыбку.
— Скажу вам еще кое-что, — продолжал он. — Вам незачем сообщать всем, что Пенник — шарлатан. Мы и так это знаем.
Мина резко повернулась:
— Вы говорите правду?
— Господи, да за кого вы принимаете нас — копов? — осведомился Мастерс. — Разумеется, мы это знаем. Фактически мы только что это доказали.
Снаружи послышались шаги человека, идущего по песчаной дорожке у окна.
Сэндерс, находившийся к окну ближе других, услышал их, но не обернулся. Он услышал шаги лишь подсознательно, вспомнив об этом только впоследствии, так как был сосредоточен на лицах в светлой просторной комнате, где их собственные шаги по лакированному дубовому полу заглушали более тихие звуки.
— Могу вам прямо сейчас объяснить все его «чудеса», миссис Констейбл, — заверил хозяйку дома старший инспектор. — Из того, что рассказали нам мисс Кин и мистер Чейс, мы узнали, что по крайней мере в паре случаев, когда наш друг Пенник якобы читал мысли, он просто оглашал полученную ранее информацию.
— Прошу прощения, — с достоинством вмешался Чейс. — Я не позволю извращать мои слова. Это говорите вы, а не я.
— Выбирайте собственные термины, сэр. Я не возражаю.
— Если бы я только могла этому поверить! — воскликнула Мина. — Вы имеете в виду, что даже его чтение мыслей было шарлатанством?
— Да, миссис Констейбл, — кивнул Мастерс и посмотрел на Г. М., который за все время не произнес ни слова. — Жаль, что вас при этом не было, сэр. Вы бы получили удовольствие. Не отрицаю — Пенник меня здорово напугал, угадав, что я думаю о своей дочери, которой завтра должны делать операцию. Интересно, как он о столь деликатном деле пронюхал? Но если вам нужна огласка, я дам прессе интервью, которое оставит от этого джентльмена рожки да ножки! Что касается вашего вызова… — Мастерс бросил на Мину странный взгляд, значение которого было не вполне понятно, — бросите вы его или нет, это напрасное усилие. Пенник никого не убьет своей «телесилой». Он не может убить даже муравья мухобойкой. Если ему
