— Отлично перенесла операцию. Сейчас с ней жена. Я здорово поволновался…
— Не сомневаюсь. Поэтому ваш мозг не работает.
— Благодарю за комплимент, сэр.
— Но это правда. Я с трудом вытягиваю из вас информацию. Во время нашей прошлой встречи вы собирались навести справки о Пеннике. Вам удалось что-нибудь разузнать о нем?
Мастерс вновь стал самим собой.
— Немного, но я рад и этому.
— Ну?
— Часть информации я получил от Чейса, а другую часть — от хозяина отеля «Черный лебедь». — Мастерс нахмурился. — Как вы говорили, было нелегко разузнать, кто такой этот чертов Пенник, чем он занимается и откуда взялся. Вчера я повидал мистера Чейса. Кажется, он единственный из ныне живущих, кто хоть что-то знает о Пеннике.
Г. М. открыл глаза.
— Ободряющая мысль. Надеюсь, его это утешает.
— Фактически, сэр, я попросил мистера Чейса заглянуть сюда сегодня и повидаться с нами. Мне казалось, вы можете захотеть с ним побеседовать. Но это между прочим. Я надеялся добыть информацию о Пеннике через его университеты — согласно мистеру Чейсу, это Оксфорд и Гейдельберг. Но в Оксфорде о нем ничего не знают и в Гейдельберге тоже, кроме того, что лет пятнадцать назад он получил там степень со всевозможными отличиями по… э-э… метафизике.
— В самом деле?
— Другие сведения пришли из «Черного лебедя». Все, кто впервые встретил там Пенника, принимали его за иностранца, и я тоже — сам не знаю почему. Хозяин гостиницы тоже так думал. Он хотел, чтобы Пенник расписался в книге иностранных постояльцев. Но Пенник рассердился и показал паспорт Южно- Африканского Союза.[27] Хозяин уступил, но у него остались сомнения, поэтому он записал на полях номер паспорта. Я послал телеграмму с просьбой сообщить информацию о его владельце.
— И получили ответ? — осведомился Г. М.
— К сожалению, нет.
— Похоже, он нигде не оставляет следов, — проворчал Г. М. — Взять, к примеру, убийство миссис Констейбл. Даже вы теперь признаете, что это убийство. Надеюсь, вы обыскали территорию на предмет отпечатков пальцев, потерявшихся запонок и тому подобного?
— Разумеется.
— Нашли что-нибудь?
— Ничего, сэр. Мы обыскали каждый дюйм в комнате, где умерла леди, и во всем доме, но ничего не обнаружили. Отпечатки пальцев? Их целая куча. Но ведь там побывали все в то или в другое время. — Он склонился вперед, постукивая по столу ножом. — Бедная леди лежала на кровати в ночной рубашке и розовом халате. Одеяла были сброшены, а постель смята. Она, несомненно, сопротивлялась, как вам подтвердит доктор…
— Погодите! — встрепенулся Г. М. — Вы имеете в виду физическую борьбу?
Поколебавшись, старший инспектор посмотрел на Сэндерса.
— Я бы так не сказал, — ответил последний, живо представив себе кровать и лежащую на ней женщину. — На теле не было никаких следов или ушибов. Я бы скорее говорил о сопротивлении приступу, наподобие того, который, по описанию миссис Констейбл, случился с ее мужем перед смертью на площадке.
В душном помещении повеяло холодом.
— И все-таки, — настаивал Г. М., — могла она подвергнуться физическому нападению?
Сэндерс задумался.
— Старший инспектор и я обсуждали это. В принципе такое возможно, но я в этом сомневаюсь. Последний раз я видел ее живой в половине двенадцатого. Уходя, я запер окна, дверь в ванную и дверь на площадку. Потом я минут пятнадцать сидел на лестнице, а без четверти двенадцать, когда зазвонил телефон, спустился вниз. Поговорив с сотрудником газеты, я поспешил наверх самое позднее через две-три минуты. Конечно, это не «герметически запечатанная комната». Замки в дверях устаревшие, и их можно открыть дюжиной способов. Например, кто-то мог войти через дверь ванной, пока я сидел на ступеньке. Существуют также несколько способов, с помощью которых убийца мог выйти через ванную и повернуть снаружи ключ, находящийся внутри, оставив дверь запертой. Но если бы миссис Констейбл подверглась физическому нападению, когда я сидел на лестнице, я бы наверняка это услышал.
— Хм! Вы находились не слишком далеко от двери, сынок?
— Нет. Всего футах в восьми. Как говорит Мастерс, она энергично сопротивлялась, прежде чем умереть в постели. Физическую борьбу я не мог не услышать.
— Это достаточно справедливо… Заткнитесь, Мастерс!.. И из комнаты не доносилось ни звука?
— Ни малейшею. Значит, атака могла произойти в течение двух или трех минут, когда я был внизу у телефона. В таком случае убийца должен был проникнуть через запертую дверь, убить миссис Констейбл после борьбы способом, не оставляющим следов, и покинуть место преступления. Как я только что сказал, он мог уйти, оставив дверь запертой изнутри, но для всего этого у него было слишком мало времени.
— Значит, она умерла в одиночестве, — медленно произнес Г. М. — Как ее муж на площадке.
Лицо Мастерса стало настолько спокойным и вежливым, что Г. М. уставился на него с подозрением.
— Одну минуту, сэр, — вмешался старший инспектор. — Вы утверждаете, что в воскресенье вечером в доме не было никого, кроме доктора Сэндерса и миссис Констейбл. По-вашему, там не могло находиться третье лицо?
— Не знаю. Мы все еще не решили, присутствовала ли там астральная проекция Пенника.
Мастерс послал астральную проекцию Пенника по краткому, но выразительному адресу.
— Дело в том, сэр, что я могу доказать присутствие там третьего лица.
— Ну?
— Помните две зеленые свечи на комоде в комнате миссис Констейбл?
— Помню. — Г. М. прищурился.
— Перед нашим отъездом из Форуэйза в воскресенье вечером мы заглянули в комнату Пенника и обнаружили, что он покинул дом. Мы также заглянули в спальню миссис Констейбл. Вы показали мне эти две зеленые свечи и обратили мое внимание на то, что обе выгорели примерно на полдюйма.
— Ну и что из того, сынок?
Мастерс откинулся на спинку стула.
— После смерти миссис Констейбл, — сказал он, — те же две свечи оказались выгоревшими еще на полдюйма.
Глава 14
— Я не вижу, какое это имеет отношение к нам, — продолжал Мастерс, — или к смерти мистера и миссис Констейбл. Это не то, что вы называете уликой. — Он слегка усмехнулся.
— Признаюсь, у меня были свои идеи. Прежде всего, я подумал об отравленной свече. Я читал одну-две детективные истории, в которых человека убили с помощью ядовитой свечи. Но доктор клянется, что ни одна из жертв не умерла от яда — твердого, жидкого или газообразного. И этого для меня достаточно.
Старший инспектор выразительно поднял палец.
— В смысле убийств это мало что доказывает. Но это более или менее доказывает присутствие третьего лица в Форуэйзе в воскресенье вечером. Мы с вами, сэр Генри, уходили последними, и тогда свечи еще не выгорели на дополнительных полдюйма… Полагаю, доктор, вы не зажигали их?
— Конечно нет.
