алиби на время смерти Сэмюэла Хобарта Констейбла.
Хилари уже не могла остановиться. Она потеряла голову. Ее лицо было розовым, а ноги изящно и в то же время нелепо пританцовывали на ковре.
— Я устала жить скромно и терпеливо, покуда люди вроде тебя получают все, стоит им только свистнуть. И я решила увидеть тебя в могиле, как только услышала истинную правду о смерти Сэмюэла Хобарта Констейбла.
По-моему, я говорила тебе, Синтия, что не убивала его? Или нет? До следующего дня после его смерти мои мысли были чисты и невинны. Иначе я никогда не призналась бы доктору Сэндерсу, что хочу увидеть тебя мертвой. Я узнала правду о смерти Сэмюэла, так как следующие две ночи спала в одной комнате с Миной, которая, как всем известно, разговаривала во сне. Я собрала воедино отдельные кусочки и поняла, как могу использовать Пенника в качестве прикрытия при устранении тебя.
Юридически смерть Сэмюэла Хобарта можно определить как несчастный случай, но в действительности это не так. В какой-то мере Пенник ответствен за происшедшее. Если бы он не сказал то, что говорил, не делал того, что сделал, и не предсказал возможную смерть в Форуэйзе до восьми вечера, Сэмюэл Хобарт был бы сейчас живехонек. Но это должно было случиться. Если бы я внимательнее прислушивалась к разговору в оранжерее, то поняла бы, что событие приближается к нам на всех парах, как курьерский поезд. Все действовали согласно своей природе — в результате Сэмюэл Хобарт превратился в труп, а я получила то, что мне нужно. Теперь ты узнаешь, как он умер, потому что сама умрешь точно так же.
Хилари присела в реверансе — Сэндерс вспомнил, что уже видел, как она это делает, на лестнице в Форуэйзе. Выражение ее лица также было знакомым — он видел его под люстрой в столовой, когда она рассталась с ним за несколько часов до смерти Мины Констейбл.
Девушка вприпрыжку, как школьница, подбежала к камину и запустила руку в картонную коробку.
— Если радио не желает работать, то не будет, — практично заметила она. — Все равно до объявления у меня достаточно времени. Я хочу, чтобы ты слушала внимательно, Синтия. Это приятнейший способ убивать людей из всех, мне известных. Он не требует никаких знаний, иначе я не смогла бы им воспользоваться. Старший инспектор Мастерс сказал истинную правду. Я подслушивала их у двери, прежде чем они отвезли меня к поезду, на который я не стала садиться. «Что-то дикое, как ветер, и домашнее, как сыр, — сказал он. — То, что вы можете проделать у себя дома с двумя наперстками и куском мыла». Мыло!.. Это напомнило мне кое-что. Подожди минутку.
Хилари метнулась в ванную, где вода потекла сразу из двух кранов.
— Здесь мне незачем опасаться шума, — объяснила она, появляясь в дверях, — как пришлось опасаться в Форуэйзе, когда я избавлялась от Мины. Бедный туповатый доктор Сэндерс слышал, как течет вода, но подумал, что это фонтан в оранжерее.
С этим парнем меня постигла неудача, Синтия. Я подстрекала его заняться со мной любовью — даже сидела с ним в темноте. Но это не подействовало. Джек все еще влюблен в глупую девку вроде тебя, которая сейчас наслаждается круизом. Он думает, что она ему изменяет — что вполне вероятно, — но не в состоянии ее забыть. Впрочем, мне едва не повезло. Джек сказал, что я веду себя как «героиня триллера», и мне показалось, что это лучший способ играть роль. Ты так не считаешь?
Джека легко обмануть, и я знала, что если он застукает меня в Форуэйзе в воскресенье вечером, то постарается защитить. Он и так мне помог. Но мне пришлось дать отставку бедняге Лэрри Чейсу после того, как я сама поощрила его привезти меня в Форуэйз.
Знаешь, Синтия, ты начинаешь мне нравиться. Ты не можешь понять, какое испытываешь облегчение, чувствуя, что больше не придется быть послушной собачонкой, приносящей туфли в зубах. Думаю, лучшие идеи и трюки я позаимствовала у тебя. Я изучала тебя с тех пор, как ты вышла замуж за моего отца. Но к сожалению, у мужчин, которые в меня влюблялись, никогда не было ни гроша в кармане. Тебе в этом отношении всегда везло… Эй, замолчи немедленно!
Женщина на кровати с криком сбросила покрывало. Хилари тут же оказалась рядом, вновь хладнокровная и спокойная.
— Как и Пенник, я слишком много болтаю, — сказала она. — Не вздумай орать снова, иначе я поднесу к твоим пяткам горящие спички, прежде чем тебя прикончить. Едва ли кто-нибудь обратит внимание на один-два маленьких ожога, а мне это доставит удовольствие. А теперь я должна тебя перенести…
— Нет, — послышался неожиданно четкий и спокойный голос Синтии Кин.
— Почему нет, дорогая моя?
— Потому что на балконе находятся мужчины, — ответила Синтия. — Несмотря на твои слова, у меня еще осталась некоторая стыдливость. Мне удалось ослабить узлы, и я могу дотянуться до пеньюара, но, полагаю, они могли бы предупредить меня о том, что ты собираешься делать.
— Пошли, ребята, — скомандовал Г. М.
Он настежь распахнул окно, отодвинул занавески и портьеры и шагнул в комнату.
Глава 20
— Да, — сказал Г. М., поднеся к свету стакан и помешивая в нем сахар. — Я расскажу вам все, сынок. Мы с Мастерсом не могли сделать это раньше, так как боялись, что вы, сами того не желая, проболтаетесь девушке. Но вы заслуживаете того, чтобы знать правду. История очень простая…
— Включая способ убийства, который «можно проделать у себя дома с двумя наперстками и куском мыла»?
Г. М. кивнул, а старший инспектор усмехнулся.
Они сидели на рассвете в рабочем кабинете Г. М. на самом верху здания в конце Уайтхолла. В течение нескольких часов телефон звонил, не переставая, и Г. М. бодрым голосом давал одни и те же указания. Широкий письменный стол, лампа на гибкой ножке, железный сейф с бутылками и стаканами — все было хорошо знакомым.
Г. М. сделал глоток и продул черенок черной трубки.
— Не требуется долго сидеть и думать, зная основной факт: человек может быть мертв и в то же время жив, причем только одна медицинская или психологическая причина способна привести его в такое состояние. Мастерс пришел в бешенство, когда я впервые сказал это, но факт остается фактом.
Он задумался.
— Лучше всего рассказать вам все по порядку, начиная с путаницы в пятницу вечером. Хилари Кин… — Г. М. посмотрел на Сэндерса поверх очков. — Мы не будем много говорить о ней, но она сказала сущую правду. Случившееся было практически неизбежным, так как каждый действовал соответственно своему характеру.
Вообразите, что вы находитесь у фонтана оранжереи Форуэйза вечером в пятницу около половины восьмого. Мертвые еще живы, и все только должно произойти. Пенник только что взорвал бомбу, объявив, что Сэм Констейбл, вероятно, умрет до восьми.
Но разве он тогда сказал, что сам совершит убийство? Вовсе нет! Кто-нибудь подумал, что он подразумевает именно это? Тоже нет! Вы играли в чтение мыслей. Поэтому Хилари Кин сразу же спросила: «Вы имеете в виду, что кто-то собирается в течение очень короткого времени убить мистера Констейбла?» Пенник, улыбнувшись, ответил: «Возможно».
Каждый из вас интерпретировал это предсказание согласно собственной натуре. Никто не думал о Пеннике как о потенциальном убийце — напротив, вы были поражены, когда он позже хладнокровно объяснил смысл своих слов. Вы решили, что он подразумевает, будто кто-то другой в доме планирует убить Констейбла и Пенник прочитал его мысли. Это так, сынок?
Сэндерс кивнул, вспоминая душную оранжерею.
— Какое же впечатление это произвело на хозяев дома — Сэма и Мину Констейбл? Сэм Констейбл — как я о нем слышал, жуткий ипохондрик — прежде всего подумал о приступе, а потом об убийстве, когда еще это слово не было произнесено. Он вернулся к своей старой идее, будто молодая привлекательная
