вместе...
– Антон предал тебя. Он изменял тебе с Максютовой.
– Если так, то он глубоко раскаялся в этом.
– Не смеши.
– Уходи, не мучай меня... Сейчас Агата придет. Я не хочу, чтобы она тебя здесь видела...
– Я понимаю, дочь тебе очень дорога. Но нельзя же из-за нее ломать себе жизнь. Ты идешь на поводу ее капризов...
– Может быть, но как бы то ни было, ты должен уйти.
– Уйду. Если ты пообещаешь, что придешь ко мне.
– Ты хоть понял, что сказал? Муж в тюрьме, а я к тебе?.. Извини, но это свинство...
Она замолчала, задумавшись. Наконец молвила, глядя куда-то в сторону:
– Я приду к тебе... Как только Антон будет на свободе, так и приду... Тогда это уже не будет предательством...
– К нему – не будет. Но появится новая отговорка. Вернее, старая. Ты не придешь ко мне из-за дочери... Ты не придешь ко мне вообще.
– Приду. Обязательно приду... Только вот остаться с тобой не обещаю...
– Ты никуда от меня не денешься. На все пойду, но ты будешь моей! – в состоянии, близком к отчаянию, исступленно сказал он.
– Это меня и пугает, – опасливо глядя на него, вздохнула Настя.
Он медленно повернулся к ней спиной, неуверенно сделал шаг, остановился. И с пружинной резкостью развернулся обратно, стремительно приблизился к Насте, обнял, прижал к себе, жадным поцелуем впился ей в губы.
Она сопротивлялась, но не сильно. Он точно знал, что устоять перед его натиском она не сможет. Но не позволил себе больше, чем поцелуй.
Он подходил к машине, когда его окликнул Лосев.
– Командир, одну секунду! – фальшиво улыбаясь, поманил его к себе банкир.
Но Панфилов не сдвинулся. Дождался, когда мужчина сам подойдет к нему.
– Извини, начальник, гадостей тебе наговорил. Это с похмелья. Вчера корпоратив был, до чертиков накушался. Даже на работу сегодня не поехал... У тебя тоже, смотрю, вид не очень...
– Что, заметно?
– Ну да. Моряк моряка видит издалека...
– Чего ж тогда хамил, морячок?
– Так это, виноват, исправлюсь. Может, ко мне пойдем, капитан, а? Опохмелимся, тоску разгоним. У меня коньячок есть, «Реми Мартин», «Луи XIII». Ты такой не пил никогда...
– Снова хамишь, – осуждающе покачал головой Панфилов.
– Извини, не хотел обидеть.
– Не хотел обидеть, а дешевку подсовываешь.
– Дешевку?! Две тысячи долларов за бутылку?!
– Говорю же, дешевка. Я исключительно «Л’Арт де Мартель» пью, девяносто седьмого года.
– Понтуешь, начальник? – ехидно усмехнулся банкир.
– Нет. Завтра пару флаконов подвезут, тогда я к тебе, может, и зайду. А сейчас уволь.
Марк Илларионович резко повернулся к Лосеву спиной. Все, разговор закончен.
Глава двенадцатая
Антон пребывал в хорошем расположении духа. Сегодня с утра он встречался с адвокатом, завтра после обеда его повезут в суд, который должен принять решение об освобождении из-под стражи – может, под подписку о невыезде, может, под залог. А возможно, и за отсутствием состава преступления.
– И ничего у тебя не выйдет, начальник! – хорохорился он, с чувством превосходства глядя на Панфилова. – Не пришьешь ты мне убийство! Не те времена!
Марк Илларионович выслушал его молча и невозмутимо. И когда он затих, спокойно спросил:
– Если не ты убил, тогда кто?
– Не знаю.
Эксперты выяснили, что преступник не оставил после себя никаких следов взлома. Судя по всему, в дом он проник по доброй воле хозяйки. Но когда это случилось, сказать трудно. И под каким предлогом, тоже непонятно. Не было ночных звонков – ни на мобильник покойной, ни на стационарный телефон. Были только дневные звонки. Нотариус звонил, по делу о завещании. Звонок из салона красоты и ювелирного магазина, где Алла заказала для себя сережки с бриллиантами. Ничего личного. И в гости к ней никто не напрашивался. Горничная ту ночь провела в своем сельском доме в постели с мужем.
Труп Максютовой обследован изнутри и снаружи. Следов побоев нет, следов полового насилия тоже. Белье с постели на экспертизе, но и без того с определенной долей уверенности можно сказать, что той роковой для себя ночью Алла Максютова спала одна. До тех пор спала, пока ее не разбудили. Кто? Откуда?..
Уходя, преступник стер все данные из блока видеонаблюдения. Стер безвозвратно. Именно эти данные и пытался возродить компьютерный специалист Миша, но, увы, в данном случае его гений был бессилен. А камеры были направлены и на калитку, и на дорожку со стороны озера. Непонятно, откуда появился преступник?
– А если подумать?
– Тебе-то какое дело? Тебе бы за решетку меня засадить.
– Давай без кривляний, – поморщился Панфилов. – Будь мужиком... Ты, наверное, еще не знаешь, что я нашел видеозапись, где ты с Аллой...
– Где? – вскинулся Грецкий.
– В компьютере у Насти. Как – дело техники... И запись эта у меня. Но не у следователя.
– Почему не у него?
– Потому что я не получил достаточных доказательств твоей вины. Гильзу действительно могли подбросить...
– Смотри, какой добрый.
– Заткнись... Ты знаешь Аллу, ты знаешь ее сестру, у тебя должны быть соображения, кто мог ее убить...
– Кто-кто, – обиженно надув губы, буркнул Грецкий. – Про сестру ее ты спросил... Нет, Нонна здесь ни при чем...
– А сын Максютова? Максютов Ярослав Павлович.
– Ну, может быть... Алла еще не вступила во владение наследством. Значит, ее часть наследства может достаться ему...
– Я тоже думал над этим, – кивнул Панфилов. – Но у Максютова-младшего есть алиби. В ночью убийства он был в закрытом клубе, на виду у множества людей...
– Он мог нанять наемного убийцу, – предположил Антон.
– Мог. Но если так, почему убийца забросил гильзу к тебе во двор?
– Может, случайность?
– Исключено. Я могу поверить, что гильзу подбросили. Но случайность исключена... Кто-то хотел тебя подставить... Сначала видеозапись с твоими подвигами, затем убийство...
– Видеозапись, говоришь, – задумался Грецкий. – Кто бы о ней узнал, если бы ты в Серебровке не появился. Настя к тебе пошла, тебе рассказала... Был бы другой участковый, она бы к нему не пошла... Все с тебя началось, Панфилов, с тебя. Пока тебя не было, спокойно было...
– А убийство Максютова? Это до меня случилось.
– Убийство или самоубийство?
– Тебе лучше знать.
– Не знаю... Честное слово, я здесь ни при чем...
– Может быть. Но пока выходит, что при чем. Сначала Максютов, затем его жена. Все одно к одному...
– Но зачем мне их убивать?
– Мужа убил, чтобы получить свободный доступ к телу жены. Жену, чтобы избежать разоблачения...
– Какой свободный доступ? Алла могла приехать ко мне в Москву в любое время. И разоблачения чего бояться? Настя все знала...
– Тогда кто?
– Да мало ли кто! Ярослав Максютов, на нем все сходится. Из Парижа прилетел, в Москве живет, в казино по-крупному играет...
– С ним уже работают.
– Кто?
– Не важно... Алиби у него и в первом, и во втором случае. Когда отец погиб, он в Москве был, в сауне с бабами кутил. Отец накануне денег ему много дал, вот он и праздновал... И когда мачеха погибла, он тоже на виду был... Как будто нарочно все предусмотрел...
– Может, и предусмотрел... Типичный асоциальный тип. Казино, бабы...
– Я тоже в казино играю. Монте-Карло, Лас-Вегас. Сауны, бабы на всенощную, и это было... Но своего отца я не убивал...
– Богатый у тебя отец?
– Нет.
– А у него богатый. И к тому же на молодой девке женился. Ей и любовь, и наследство... Обидно, справедливости хочется, а кровь молодая, горячая... Я тебе больше скажу...
Казалось, Грецкий нарочно взял паузу, чтобы покрепче заинтриговать Панфилова.
– Ярослав к Алле клеился. Ты, может, не в курсе...
– В курсе, – кивнул Марк Илларионович. – Разведка донесла... Поверь, парня со всех сторон просветят. И встряхнут. Если он убивал, обязательно расколется...
– Что за разведка? Кто встряхнет? Ничего не понимаю... Извини, но иногда мне кажется, что ты бредишь.
– Объяснись.
– В казино он играет. Монте-Карло, Лас-Вегас. Я там никогда не был...
– Потому что у тебя Настя есть, – грустно усмехнулся Панфилов. – Была бы у меня такая жена, я бы никуда не ездил. И казино не нужно, и бабы побоку... Но она еще будет моей... Ты можешь меня проклясть... Ты можешь нанять киллера, или сам... Короче, Настя по-любому будет моей...
– По какому праву? – багровея от злости, набычился Грецкий.
– По праву сильного... Надо будет, пойду на подлость. Как ты это когда-то сделал...
– Когда? Что?
– Вспомни, как Нонну мне подсунул. Как Настю с толку сбил...
– Не было ничего! – взвился Антон.
– Было! Я знаю, что было! – ожесточенно глянул на него Панфилов. – И не надо мне ничего говорить. Все уже сказано...
Он поднялся, не прощаясь с задержанным, направился к выходу. В дверях обернулся, достал из кармана флэшку с видеозаписью, швырнул ее Грецкому.
– Это тебе на память.
Возможно, он поступал зря, что скрывал от следствия косвенную улику. Но ему нужно было, чтобы Антон оказался на свободе. Любовь была дороже, чем истина по уголовному делу...
Он вышел из здания РОВД и на площадке перед парадным входом увидел знакомую «Тойоту». Настя возле машины. Агата рядышком, держит мать под руку, щекой прижимаясь к ее плечу. Обе встрепенулись, увидев Панфилова. Настя опустила глаза, Агата же мило улыбнулась и даже дернула рукой, чтобы помахать ею в знак приветствия. Но не помахала: осадила себя.
– Антона ждешь? – спросил он у Насти, едва глянув на ее дочь.
– Жду.
–
