для обычных людей, продолжение тризны в самом доме, для особо избранных. Панфилов не мог проникнуть взглядом сквозь шторы в окнах, не мог посмотреть, что происходит сейчас в доме. Но точно знал, что там находятся сын Максютовой и сестра новопреставленной Аллы, незабвенная Нонна Рощина.
Неплохо было бы поговорить с Ярославом. Хотя сведущие люди уверяли Марка Илларионовича, что он не причастен ни к одному из убийств, он бы хотел заглянуть в глаза молодого человека. Но в соседский дом он идти не решался. Во-первых, его туда никто не приглашал. А во-вторых, там Нонна, вот кого бы он не хотел видеть – ни сейчас, ни вообще...
Он поднялся с кресла, зашел в дом. Еще раз обошел все комнаты. Неплохо здесь, жить можно. И нужно. Ведь рядом живет Настя... Панфилов по-прежнему был полон решимости отбить ее у мужа.
Соловьиная трель входного звонка нарушал его покой. Он включил телевизор, вывел на экран изображение. Возле калитки стояла Нонна. Он молчал, но она как будто почувствовала, что он смотрит на нее.
– Панфилов, ау! Я знаю, что ты здесь! Открыва-ай!
Она была все так же хороша собой, как и прежде. Зрелая ухоженная женщина с хорошей фигурой. Волосы роскошные, гораздо лучше, чем раньше. Хотя на парик вроде не похоже. Наращенные волосы. И губки как будто силикончиком сдобрены. Ушки пластикой подправлены. «Тюнинговая» красотка... Но в любом случае эта стильная штучка могла вызвать интерес у мужчин. И главное, зависть у женщин. Что, если Настя знает, кто сейчас находится в соседнем доме? Что, если она наблюдает за ним из окна? Тогда она увидит, кто пожаловал к Марку в гости. Может, заревнует?
Возможно, его посетила не самая умная мысль. Но калитку он все же открыл, впустил Нонну в дом.
От нее пахло вином, ладаном и французским парфюмом. Похоже, выпила она немало.
– Панфилов, а я тебя сразу узнала, – с шальной искоркой в пьяных глазах сказала она. – Смотрю, на балконе стоишь. Важный такой, в форме... Ну, мужик, уровень тестостерона зашкаливает... Смотришься здорово. Прямо как генерал... А все-таки ты всего лишь капитан...
– Что тебе надо? – спросил он достаточно грубо для того, чтобы она почувствовала его немилость к собственной персоне.
– Ну вот, что и требовалось доказать! – с каким-то непонятным торжеством улыбнулась она.
– Что доказать?
– Твою грубость... Еще Алка мне говорила, что ты грубый... Мужлан...
– Ты много выпила.
– Ну и что? – оскорбленно поморщилась Нонна. – У меня сестра умерла...
– Погибла.
– Не важно... Хотя нет, важно... Она самоубийством жизнь покончила...
– Глупости. Ее убили.
– Да, я в курсе. Но люди думают, что самоубийство было. Священник даже отпевать ее отказывался. Пришлось доказывать, что ее убили...
– Кто доказывал?
– Ну, я доказывала. Я же сестра...
– И как ты доказала?
– Да очень просто. К Костромскому ходила. Он с отцом Василием поговорил, тот согласился, но, я так поняла, сквозь зубы... А люди думают, что Алла сама с собой покончила...
– А Ярослав что говорит?
– Ну, он со мной согласен. Не могла, говорит, такая красивая баба застрелиться... Слушай, это что, допрос?
– Нет, – качнул головой Панфилов.
– А мне кажется, что допрос.
– Ну, кажется и кажется...
– А пытки будут?
– Будут. Домой придешь, мужа попросишь, он тебя выпорет.
– За что?
– За все хорошее.
– Злишься на меня?.. – спросила она, мысленно уносясь в далекое прошлое. – Злишься... Думаешь, я тебя тогда подставить хотела. Просто нравился ты мне очень...
– Просто сбила меня с толку.
– Обидно было, все страсти вокруг Насти кипели. А я как бы на обочине... И сейчас вокруг нее закипает... Я же знаю, что происходит. Снова за Настей бегаешь. За мужем ее охотишься... В тюрьму его упечь хочешь. За то, что он сестру мою убил... А не убивал он.
– А кто убил?
– Кто-кто, дед Пихто... Не знаю я... Но точно не Антон.
– Откуда такая уверенность?
– Оттуда. Он, конечно, не ангел. И подленький, скажу тебе честно. Но убить он не мог...
– А кто мог?
– Слушай, если это допрос, то давай, пытай меня. Я не против... Плетки у меня нет, а наручники у тебя должны быть...
– Что, весело? – Панфилов осуждающе глянул на собеседницу. – Ты же сестру сегодня похоронила, а такую чушь несешь...
– Это не чушь. Это истерика... В этом доме есть выпить?
– Нет.
– Ты откуда знаешь?
– Знаю.
– Слушай, что ты вообще здесь делаешь?
– Хожу, смотрю.
– За нашим домом следишь?
– За чьим домом?
– За нашим.
– Разве он ваш? Насколько я знаю, его Максютов строил. Ему с Аллой дом принадлежал, а не тебе с ней...
– Ну я-то считаю его своим, – замялась Нонна.
– Ты его считаешь своим, а я тебя ни разу здесь не видел. Только сегодня...
– Ну, мы с Аллой по телефону общались... Слушай, а чего ты ко мне пристал? Думаешь, это я ее застрелила?.. Да чтобы я родную сестру!..
Нонна была в таком состоянии, что Панфилов бы не очень удивился, если бы она вдруг стала рвать рубаху на груди. Вместе с бюстгальтером. Но этого не произошло.
– Тебе надо успокоиться.
– Так успокой меня, капитан! – сбавляя обороты, с кокетством хищной львицы потребовала она.
– Сейчас валерьянки накапаю.
Он знал, что на кухне есть аптечка. Там должно было быть успокаивающее.
– Ну ты шутник, Панфилов! – истерично хохотнула Нонна. – Какая, к черту, валерьянка, о чем ты?.. Мне секс нужен... Грубый животный секс, грубое ты животное!.. Я сестру потеряла, стресс у меня сильный, ты должен помочь мне...
Состояние сильного душевного волнения перешло в стадию депрессивной невменяемости.
Панфилов отвесил ей не сильную, но хлесткую пощечину.
– Это тебе секс.
Вторая оплеуха закончила начатое.
– Это тебе грубое животное.
Нонна пришла в себя. Какое-то время тупо смотрела на него в сумеречном озарении. Затем, накрыв ладонями пылающие щеки, села на краешек нового, густо пахнущего кожей кресла.
– Ты прости меня... Что- то на меня нашло...
– Я понимаю.
– Не понимаешь... Кажется, я спрашивала, что ты здесь делаешь.
– Спрашивала.
– И что ты здесь делаешь?
– Сама что думаешь?
– Выслеживаешь.
– Кого?
– Убийцу.
– Как я его могу выследить? – Панфилов кивнул в сторону осиротелого дома. – Там уже убили всех, кого можно...
– А если убийце этого мало? Если ему еще и Грецкие нужны?
Панфилов невольно поежился. Казалось бы, глупость пьяной женщины, а пробрало до глубин души.
– Ерунду не городи.
– Хорошо, если ерунда. А если нет?.. Что, за Настю беспокоишься?.. Кто за меня бы побеспокоился...
– Муж за тебя пусть беспокоится.
– Муж, – презрительно скривилась Нонна. – Он без виагры даже взгляд на меня поднять не может. Про другое вообще молчу...
– Ну, Грецкий тебя утешает...
– Когда это было... Слушай, ты это откуда знаешь? – встрепенулась Нонна.
– Что знаю?
– Ничего, – спохватившись, мотнула она головой.
– А если хорошо подумать?.. Ведь было же...
– Не твое дело.
– А он с Аллой закрутил.
– Не знаю.
– Да нет, знаешь ты все...
Алла была натурой страстной и распутной. Нонна ничуть не лучше, если не похлеще. Грецкий мог крутить сначала со старшей сестрой, затем переключиться на младшую, помоложе и посвежей. Нонна могла приревновать Антона...
– Что ты на меня взъелся? – возмущенно возопила она.
– Это от большой любви... Ты в Москве где живешь?
– Какая разница?
– Если нет разницы, тогда скажи, – настаивал Панфилов.
– Может, тебе еще паспорт показать?
– Покажи.
– Ага, счас!.. На Краснопрудной я живу, в районе Третьего кольца... Очень удобно, до работы вроде бы и не близко, но по одной линии, ну, если на машине. Сам понимаешь, на метро я не езжу...
– Куда не ездишь?
– На работу.
– А работаешь где?
– Бизнес у меня. Гостиничный. Муж в свое время несколько этажей в «Абэвэгэдэйке» выкупил...
– Где?
– Объясняю. Для тех, кто в танке. Гостиничный комплекс так называется, «Измайлово». Потому что корпуса там «Альфа», «Бета», «Вега», «Гамма», абэвэгэ...
– Измайловский гостиничный комплекс.
– Можно и так сказать... Своя гостиница там у нас. Я ею занимаюсь.
– И в интернет-кафе ходишь.
– В какое интернет-кафе? – спала с лица Нонна.
– С сестрой, говоришь, по телефону общаешься? – основательно насел на нее Панфилов.
– Да. А что?
– И давно ты у нее в последний раз была, до ее смерти?
– Ну, не очень... Недели за три до того...
– А я тебя раньше видел. Знаешь, когда? За два дня до того, как Настя видеозапись получила...
– Какую видеозапись? – побледнела она.
– Там Грецкий с твоей сестрой барахтался. Ты эту запись потом через интернет- кафе Насте на электронную почту сбросила...
– Ты в своем уме? – дрожащим голосом спросила Нонна.
– В своем... И ты правильно все сделала...
Панфилов знал, как окончательно сбить ее с толку.
– Исправила свою старую оплошность, – продолжал он.
– Какую оплошность?
– Знаешь, какую. Когда в постель со мной легла... Тогда ты Грецкому на руку сыграла. Теперь мне... Или ты думаешь, меня радует, что Настя живет с Антоном?
– Нет, не радует...
– Вот и спасибо тебе за то, что с записью подсобила.
– Пожалуйста...
– Теперь вопрос, зачем ты это сделала?
– Для тебя...
– А здесь ты врешь. Не думала ты обо мне. Как насолить Грецкому, думала...
– И это...
– Впрочем, не важно, зачем ты это сделала. Важно, что за
