этим последовало.
– Что?
– Убийство твоей сестры... Преступник не оставил после себя следов взлома. Судя по всему, он проник в дом по доброй воле хозяйки... Не известно, когда он это сделал. Может, днем, накануне убийства. Может, ночью...
– Если ночью, то это не я.
– У тебя есть алиби?
– Я что, должна оправдываться?
– Если я игрушечный мент, то нет. Если настоящий, то да...
– Ты настоящий.
– Тогда оправдывайся.
– Дома я той ночью была.
– С мужем?
– Да... То есть нет... – Нонна смотрела на него испуганным, но совершенно трезвым взглядом.
Похоже, до нее дошло, в какую историю она влипла. И не только страх в глазах, но и досада на себя. И дернул ее черт сунуться к Панфилову в гости...
– Где муж был?
– В командировке... Симпозиум у них был. В Чехии... Ну, это так называется...
– Бабы, выпивка?
– Ну, насчет баб я точно не скажу. Но выпивка – да. Выпить он не дурак... В общем, не было его... Одна была...
– Если одна, почему бы к сестре не съездить?
– Но я не была у нее... Одна была... Но я не могла в Серебровку без машины поехать...
– Не могла, – в раздумье кивнул Панфилов.
Именно об этом он думал сейчас. Дело в том, что поселок охранялся. Вахтер- охранник у шлагбаума записывал номера всех въезжающих и выезжающих машин. Все номера были проверены, ни один из них не принадлежал гражданке Малеевой, в девичестве Рощиной... В обход контрольно-пропускного пункта в поселок можно было попасть по тропке, спускающейся с обрыва в обход последней линии домов, по дорожке из заповедного леса, а также по воде, со стороны озера. Можно, но только в пешем порядке.
– Но ты могла попасть в дом на лодке.
– На какой лодке?
– На обычной, весельной. Дом твоих родителей выходит на озеро...
– Выходит, – в растерянности согласилась Нонна. – Но меня там не было. Мама может подтвердить... Можешь пойти к ней и спросить. Правда, сейчас не время...
– Спросим, обязательно спросим...
– Скажи, ты сумасшедший? Как ты мог подумать, что я родную сестру, своими руками?
– Так же, как и камеру к ней в спальню поставила...
– Ты – идиот!
– А вот этого не надо! – набычился Панфилов.
– Извини... Но я не убивала... Не могла убить... Да и откуда у меня пистолет?..
– Пистолет в наше время не проблема...
– Может быть... Но зачем мне убивать Аллу?
– А зачем ты порнофильм с ее участием сняла?
– Ты должен знать, что такое ревность...
– Мужская ревность отличается от женской. Но месть бывает и там, и там...
– Вот видишь...
– Ты отомстила, но этого могло показаться мало...
– Извини, но ты точно не в себе. Если бы дошла до белого каления, я бы начала с Грецкого...
– С него можно начать. Но им же можно и закончить...
Панфилов вспомнил, чем только что стращала его пьяная Нонна. Убийце могло быть мало Аллы Максютовой, ему еще и Грецкие нужны... Грецкие. И Антон. И Настя. И, возможно, Агата...
– А начала ты с Павла Ивановича Максютова... – пристально глянул он на женщину.
– С кого? С Павла? Ты шутишь? Его я точно не убивала!
– Точно не убивала? А его жену, значит, не точно!
– Не придирайся к словам!
– А я вот взял и придрался, – он не сводил с нее немигающего взгляда.
– Когда это случилось, мы с мужем на Мальдивах отдыхали... Как думаешь, это алиби?
– Алиби для тебя. Но не для наемника.
– Для наемника? Хочешь сказать, я киллера наняла? Ну, ты совсем съехал... Что, лавры лейтенанта Коломбо покоя не дают? Так ты у нас целый капитан!.. Капитан – звучит гордо!.. Лет этак для двадцати пяти. А тебе сколько?
– Не гони волну, подруга. Успокойся. Выпить хочешь?
– Не отказалась бы...
Панфилов подвел ее к барной стойке в большом каминном зале, движением руки показал, что можно сесть на высокий крутящийся стул. Из бара достал флакон коньяка, ничуть не колеблясь, сорвал пробку, на два пальца наполнил бокалы.
– Ты точно свихнулся! – захлебываясь эмоциями, Нонна покрутила пальцем у виска. – Ты хоть знаешь, сколько это стоит?
– Сколько?
– Это же «Л’Арт де Мартель»! И флакон особый. Знаешь, их сколько всего в мире? Тысяча девятьсот девяносто семь. В девяносто седьмом году изготовили, для куража. Двести тысяч за флакон!.. Да хозяин тебя убьет, когда узнает?
– Какой хозяин?
– Этого дома!
– Не убьет... Меня сейчас только ты убить можешь, – усмехнулся Панфилов.
– За что?
– За то, что я тебя на чистую воду вывел...
– Не убивала я сестру...
– Неправда.
– Правда!.. И вообще, хватит изображать из себя крутого! Надоело!
– А разве я не крутой?
– Крутой... Ведешь себя в чужом доме, как хозяин. Коньяк чужой жрешь...
– Может, ты меня к себе домой пригласишь?
– Чего?
– Сестра твоя приглашала. Хотела, чтобы я комнату в ее доме снял...
– Этого она мне не говорила.
– А то, что я дом ее собирался купить?
– Это говорила! – язвительно хихикнула Нонна.
– А что здесь смешного?
– То, что кишка у тебя тонка.
– Был бы я миллионером, я бы купил ее дом.
– Но ты же не миллионер.
– Нет. Поэтому я купил этот дом. Он лучше. И здесь никого не убивали... К тому же я выполнил предсмертную волю твоей сестры. Она предлагала мне купить этот дом. За полтора миллиона. Правда, хозяева запросили два с половиной... Но я же не миллионер...
– Не миллионер.
– Я миллиардер. Поэтому я торговаться не стал...
– Кто ты? – готовая расхохотаться, спросила Нонна.
– Миллиардер.
– Фантазер ты... И то, что я Аллу убила, тоже нафантазировал...
– А это тогда что?
Панфилов бросил на стойку папку. Свидетельства о регистрации дома и земли в его собственность – все на его имя.
– Ничего не понимаю...
– Пей коньяк. И не бойся, никто тебя не поругает, – надменно усмехнулся он. – У меня такого добра целая коробка...
– Но ты же капитан милиции...
– Да, я капитан милиции.
– И миллиардер.
– Долларовый.
– Я тебе не верю.
– И не надо.
– И на чем ты миллиард сделал?
– Первый – на природных ресурсах. Затем – высокие технологии. Основной бизнес у меня за границей. Хотя и здесь кое-что есть...
– Тогда почему ты капитан? – спросила Нонна и залпом выпила коньяк из своего бокала.
– Вкусно?
– Спрашиваешь.
– Хотела бы пить такой коньяк каждый день?
– А ты что, предлагаешь?
– Я не предлагаю, я спрашиваю.
– Хотела бы. И не только коньяк...
– Ты на Мальдивах с мужем отдыхала. А у меня там свой остров. Дворец, огромная яхта... Интересно?
– Очень.
– Мне тоже так казалось. Но потом я понял, что это все пустое... Не так уж это и хорошо, когда ты можешь позволить себе все. Плохо, когда ты всего достиг, когда не к чему стремиться... Это дорогой коньяк можно пить каждый день, и не надоест. Потому что алкоголь – это болезнь. И богатство – такая же болезнь, к нему стремишься, к нему привыкаешь, без него жизнь не жизнь, но на трезвую голову от него тошнит. Все так же, как при алкоголизме, тошнит, а все равно пьешь, потому что не можешь без этого... Коньяк можно пить без меры, но, став алкоголиком, ты теряешь к нему вкус. И с богатством так же. Пока еще не можешь всего себе позволить, стремишься к большему, тянешься за чем-то интересным, престижным. Но беда, когда наступает пресыщение... Я помню свою первую машину, «Ладу» самую обычную купил. Радости было – не передать. А когда яхту за сто миллионов покупал, такой радости уже не было... Все приедается, пропадает острота ощущений. И гордость богача – это как огромная надувшаяся гора. Высоко, но под ногами, под резиновой оболочкой – пустота. А если точней, то ничего... Но глупо отказываться от того, что ты заработал своим горбом. Да что там горбом, ценой своей жизни. В меня и стреляли, и взорвать меня пытались... Я не идиот, чтобы отказываться от своего состояния. Просто время от времени нужно спускать пар из своего воздушного шара. Кто-то закапывает себя в землю, чтобы затем «чудесным» для себя образом воскреснуть. Кто-то бомжует в подземных переходах, чтобы затем, примерно таким же образом, подняться. Я знаю одного человека, который ловит кайф, когда ворует из супермаркета. Денег полным-полно, а ему в радость украсть какую-нибудь дешевую шоколадку...
Панфилов замолчал, отдыхая от собственной тирады.
– Я тоже знаю такого человека, – спустя какое-то время сказала Нонна. – Витя Лосев, сосед наш...
Марк Илларионович нахмурил было брови, чтобы выразить свое недовольство. Но имя Лосева разгладило морщины на его лбу.
– Витя Лосев? Ты его знаешь?
– Ну да. Он же наш, местный... То есть сам он из Москвы, но на лето в Серебровку приезжал, к бабушке... Кстати, она по соседству с Грецкими жила... Правда, он воровал еще до того, как миллионером стать. Мы с ним одно время гуляли. Облом, помню, был. В девяносто втором это было или в девяносто третьем. Не важно. В общем, в универсам зашли, вина купили, колбаски, фруктов. А тут охрана – молодой человек, что там у вас под курткой? Проверили, а там две чекушки водки. Я тогда чуть со стыда не сгорела...
– И что, посадили его?
– Нет. Не нашлось на него мента-миллионера, ну как ты, чтобы чисто из прикола служил. Ты бы деньги с него не взял, а те взяли. Он уже тогда зарабатывал прилично. Короче, замяли дело... Кто-то ворует для прикола. А кто-то по этому же делу преступников ловит. Это я про тебя...
– Прикол не прикол, но я здесь.
– Типа отпуск?
– Угадала... Планировал отпуск надолго, а поработать хотел недельку-другую. Молодость вспомнить, все
