чистый листок бумаги, лежавший тут же, под рукой. «Может, это и ерунда какая, – думала она, – ведь Барсов как-никак коммерческий директор фирмы и должен помечать для себя десятки разных событий». И все же записи ее заинтересовали.
Докладу Шувалова сегодня явно не везло. Несколько часов Василиса все-таки уделила ему, но печатала из рук вон плохо: делала ошибки, повторяла по три раза одно и то же слово, путала согласования. Поэтому вся страница пестрела красными и зелеными подчеркиваниями. И все потому, что ее внимание было приковано к коридору. Неплотно прикрыв дверь, она ждала, когда Барсов пройдет от Таланского к своему кабинету. Однако он не шел и не шел. А когда все-таки появился, то промчался прямо к лифту и отправился вниз, в кафе, благо уже настало обеденное время. Василиса сразу бросила доклад и побежала следом. Когда она вошла в обеденный зал, Барсов уже расставлял на столе тарелки. Схватив со стойки фруктовый салат, Василиса подошла к нему:
– У вас свободно?
Барсов вздрогнул и даже слегка попятился. Но потом все-таки совладал со своими эмоциями.
– Конечно! – Он сделал приглашающий жест рукой, но удовольствия на его лице было столько же, сколько у человека, попавшего в кресло стоматолога.
Василиса принялась болтать, предоставляя ему возможность вставлять в беседу ничего не значащие фразы. Несмотря на то что она не касалась ни личностей, ни вообще «Метеорита», было заметно, что еда в Барсова не лезет. Вероятно, все куски, которые он глотал, застревали у него в горле, поэтому он все выпрямлялся и выпрямлялся и к концу обеда стал похож на монумент. Разрядила обстановку роскошная женщина Спичкина. Она подошла поздороваться с Барсовым, осветив все вокруг доброй, почти материнской улыбкой. Барсов вскочил и придвинул ей стул. Спичкина лишь мельком взглянула на Василису и, единожды кивнув, перестала ее замечать. Барсов, как это ни странно, тут же расслабился. Куски пищи, как видно, проскочили в его желудок, он подобрел, порозовел и даже заказал себе чашку кофе.
«Дела! – подумала Василиса. – Может быть, сам Таланский в курсе напряженки, которая возникла в части коллектива в связи с моим появлением? Впрочем, если Людочка не в курсе, то и он наверняка тоже. У них ведь любовь на той стадии, когда поверять друг другу любую самую пустячную мелочь все еще интересно». Одарив Барсова чарующей улыбкой, она откланялась и пошла пытать Кукушкину. Просидела у нее час, но так ни к какому выводу и не пришла. Кукушкина не хотела верить, что Барсов – Барсов! – был холоден с хорошенькой девушкой, которая горела желанием подарить ему свое расположение.
– Ты, Василиса, наверное, его чем-нибудь смутила.
– А что, он раньше часто смущался?
Когда Василиса возвратилась наконец на свое рабочее место, было уже довольно много времени. Шувалов, однако, не знал, в чем заключается настоящая работа Василисы. Заслышав шум в приемной, он появился на пороге кабинета, словно ангел мщения.
– Я была в туалете, – быстро сказала Василиса, чтобы предварить упреки.
– Вдвоем с коммерческим директором? – ехидно спросил шеф. – Он был вам нужен, чтобы подавать бумагу?
«Ах ты! Надо же. Вероятно, он тоже был в столовой, а я не заметила». Еще бы ей заметить, когда она вся целиком была поглощена своей миссией – выставлять себя приманкой для убийцы. Разгневанный Шувалов, который, как выяснилось из его драматического монолога, собирался вечером проработать уже готовый доклад, ушел со своим портфелем, громко хлопнув дверью. «Может быть, он опять делает вид, что уходит, а сам притаится где-нибудь поблизости от выхода и будет ждать, когда я появлюсь?» – подумала Василиса. Прилипнув к окну, она стала наблюдать за стоянкой. Вместо того чтобы материализоваться на выходе, Шувалов по традиции вернулся в кабинет. Застукав Василису у окна, он хмуро спросил:
– Вы что, бойкотируете мой доклад?
– Нет-нет, Игорь Михайлович, что вы! – Василиса поняла, что Шувалова нужно задобрить. – Я просто хотела посмотреть на вас сверху, – невинно сообщила она и широко распахнула глаза. Природа, создавая ее глаза, явно не рассчитывала на подобные трюки, поэтому они тут же заболели.
– На меня? Зачем? – удивился Шувалов.
Василиса понурила голову и, повозив носком туфли по полу, пробормотала:
– Просто... Захотелось.
Шувалов смущенно закашлялся и, как всякий нормальный мужчина, поспешил уйти от опасной темы.
– Я вернулся сказать, что доклад нужен будет мне к завтрашнему вечеру. Вы успеете за один день?
– Я буду очень стараться, – голосом записной дурочки ответила Василиса, одновременно окинув всего Шувалова приторным взглядом.
Он тут же смылся, даже не напомнив, чтобы Василиса не смела задерживаться. Кстати, Дудасов вылечил ушибленную голову и снова появился на этаже в своем чистеньком комбинезоне с тряпкой на короткой швабре. Он заглянул к Василисе на огонек, когда весь народ уже разбежался по домам.
– Эллочка тоже часто так сидела, – сказал он внезапно. – Грустная! Щеку подопрет кулаком, задумается о чем-то... Все уж давно уйдут, а она все грустит.
– Да что ты говоришь? – Василиса почувствовала неприятный холод в животе. – А другие секретарши? Они тоже задерживались после работы?
– Бывало. Да кто не задерживался.
Василиса взяла Дудасова в оборот и вытрясла из него все, что он помнил. Потом бессовестно выгнала и принялась думать. Итак, Эллочка порой сидела здесь допоздна. Грустная. О чем, интересно, она грустила? Что ее беспокоило или волновало? Может быть, мужчина?
Василиса выпрямилась. А что, если?... Надо срочно рассказать об этом Кудесникову. Она торопливо поднялась и схватила сумочку. Надо было еще взять расческу, которую утром она сунула в верхний ящик стола. Выдвинув ящик, Василиса оторопела. Потому что оттуда, словно змея, которая лежала до поры до времени, свернувшись холодными кольцами, выскочила леска. До этого она была небрежно смотана. Довольно большой кусок лески. Вероятно, такой же, каким задушили всех трех девушек из «Метеорита».
Вот тут Василиса испугалась. Выхватив из стола расческу, она решила оставить разборки с леской до завтра. Открыла сумочку и чуть не вскрикнула: леска, словно пружина, выскочила и оттуда тоже! Не на шутку струхнув, Василиса затолкала ее обратно. Потом вылетела из кабинета и, озираясь по сторонам, со всех ног помчалась к лифту. Лишь оказавшись на улице, она перевела дух. Посмотрела на часы. Кудесников должен был ждать ее в закусочной неподалеку через полчаса. «Ничего, что еще рано, лучше уж я сама подожду его в этом кафе. Там много людей, не опасно». Впервые Василиса поняла, что такое настоящая паника. Она держала руку на сумочке, словно леска, лежавшая там, могла вырваться на свободу и причинить ей вред безо всякого постороннего участия.
Глава 7
– Итак, – сказал Арсений, разглядывая леску, – или кто-то выяснил, что ты работаешь на меня, или...
– Или?
– Или кто-то хочет тебя запугать. Безотносительно к твоей миссии в «Метеорите». То есть не зная, что ты работаешь на меня.
– Но за что? – спросила Василиса. – Я ведь изображаю из себя полную дуру. Безмозглую и чрезмерно легкомысленную. Зачем такую пугать? И пугать именно убийством, ты понимаешь?
– Не знаю, – сказал Кудесников. – Кого-то ты задела за живое. Не думаю, что настоящего маньяка.
Он помрачнел и расстроился. Еще бы! Придумав ход с приманкой, он хотел сцапать убийцу, не затрачивая особо усилий. А тут вдруг ответный удар. Кто подложил леску? Убийца? Он знает об истинных намерениях Василисы?
– А что, если других девушек тоже пугали подобным образом? – предположила Василиса. – Просто они никому о леске не рассказывали. Только друг другу?
– Не думаю, – покачал головой Арсений. – Хотя кто знает...
– Может быть, это как-то связано с Барсовым? Он весь вспотел, когда я подсела к нему в кафе за столик.
– Хорошо, давай займемся Барсовым. Пока ты не уволилась.
