А потом начались многомесячные поиски преступников по всей Ойкумене... еще десятки были сожжены, и стало окончательно ясно, что с пиратством, как с организованной силой, покончено. У них не осталось хорошо укрепленной базы, а Флот не допустит появления подобной впредь.
Что ж, теперь можно было расслабиться и заняться другими делами. Огорчало, что все еще не пойман виновник всего произошедшего, но, как считал Шалом, это дело ближайших месяцев и никуда он не уйдет.
Мажимель взял в руки папку.
– Проект «Феникс», – прочитал он название.
Шалом хотел даже переименовать его, но тогда пришлось бы объяснить почему. Не рассказывать же, что все из-за какого-то пирата... не поймут. Потому, отбросив неприятные ассоциации, он принялся за работу.
Из доклада следовало, что проект «Феникс» практически завершен. Построен полноценный боевой корабль, и этот корабль вот-вот должен начать испытания.
«А почему бы и нет?» – подумал Шалом. Он хотел принять участие в этих испытаниях. В конце концов, как он считал, не поддержи он этот проект, и тот заглох бы еще на стадии чертежей.
Не долго думая, Шалом сделал все необходимые звонки, прекрасно зная, что
Не отказали. Мажимеля даже официально пригласили на проведение первого испытательного полета.
Шаттл с высокопоставленными чиновниками приближался к кораблю. Этот корабль разительно отличался от всех, какие первому заместителю приходилось видеть раньше. Все контуры экспериментального крейсера были сглажены. Казалось, на корабле вообще нет ни одной прямой линии и уж, тем более, острых углов, как на привычных серийных линкорах и крейсерах.
Сам корабль в полтора раза превосходил любой из самых больших крейсеров. Он был первым в серии, которую запустят в производство, если ходовые испытания этого первенца, под все тем же, уже ненавистным Шалому, именем «Феникс» пройдут успешно.
– Почему он такой... вылизанный? – не удержался от вопроса Мажимель.
– Особенности того пространства, где предстоит перемещаться нашему кораблю, – ответил Милош Стиллер – отец проекта (по-настоящему это было только его детище). – Острые углы провоцируют разрыв континуума... из-за этого пропали первые образцы, пока мы не догадались о причинах...
Стиллер объяснял что-то еще, но Шалом его не понимал, так как ученый сыпал такими специфическими терминами, что у первого заместителя готовы были закипеть мозги.
– Я понял, понял, – поспешил остановить Мажимель разогнавшегося Милоша. – Спасибо.
Грозные пушки были убраны в специальные гнезда: ничто не должно было нарушать эстетическую гармонию корабля, имевшую к тому же практическую подоплеку.
Шаттл состыковался с кораблем, на выходе высоких гостей встречал командир корабля – адмирал Томас Марон.
– Добро пожаловать на борт, господа...
Адмирал повел гостей на капитанский мостик, который оказался раза в два больше обычного из-за нового блока оборудования.
– Когда планируете провести испытание, адмирал? – поинтересовался Шалом.
– Прямо сейчас... сэр.
– Мы прыгнем прямо отсюда?!
– Не совсем, сэр... рядом с нами слишком много помех... планеты, звезда... нужно отойти подальше от крупных космических тел. «Фениксу» требуется открытое пространство, он не терпит тесноты!
– Понимаю.
– Располагайтесь... мы отчаливаем.
Мажимель сел в указанное кресло и принялся наблюдать. Экипаж действовал привычно, и эта слаженность его несколько успокоила, а то, неожиданно для самого себя, Шалом понял, что волнуется.
«Феникс» покинул звездную систему и вышел на открытый простор.
– Ну что, сэр, начнем? – спросил адмирал у Мажимеля. – Может, хотите сказать пару слов?
– Я?... Пожалуй, что нет... может, вы или...
Шалом повернулся и наткнулся на горящий взгляд Стиллера.
– Да-да... я хочу сказать!
Адмирал вежливо улыбнулся, но Шалом понял, что тот не в восторге от кандидата. Тем временем Милош вскочил с кресла и дребезжащим от волнения голосом заговорил:
– Господа! Мы стоим на пороге величайших перемен! На пороге величайших открытий и возможностей! Этот корабль – апофеоз человеческого ума и воли. Когда-то мы прибыли в этот мир на другом корабле – корабле-городе «Фениксе». Вы все знаете, что из-за скачка напряжения в результате аварии генератора противорадиационного поля, защищавшего людей от губительного космического излучения, «Феникс» провалился в подпространство, и колонисты выжили благодаря случайности. Но именно эта случайность открыла перед нами возможность подпространственного путешествия! Путешествия, о котором все мечтали, но никто, вы слышите – никто так и не смог его совершить. И сейчас мы повторим этот прыжок, Прыжок «Феникса», но уже не случайно, а намеренно...
Милош Стиллер захлебнулся словами. Он хотел что-то сказать еще, но адмирал его остановил, взяв ученого под руку и отведя к креслу. Потом повернулся к членам экипажа и начал отдавать приказания:
– Определить координаты выхода. Начать разгон... проверить готовность реактора... проверить готовность стержней...
И корабль начал разгон... В определенный момент в реактор вошли высокоэнергетические стержни, которые за долю секунды вырабатывали количество энергии, необходимой для удовлетворения нужд планеты с десятимиллиардным населением в течение года.
Шалом почувствовал уколы во всем теле, потом легкость, будто невесомость, и...
– Мы в подпространстве... – доложил один из операторов.
– И это все? – опешил Мажимель.
– А чего вы ожидали? – понятливо спросил адмирал Марон.
– Я... не знаю...
– Понимаю. Что ж, все обыденно.
– А вы уже прыгали?
– Нет, сэр. Это мой первый прыжок, как и у вас.
– Но тогда?...
– Просто я знаю, чего ожидать по записям с экспериментальных моделей, а также по показателям, снятым с животных-испытателей.
– Понятно. И долго мы будем в прыжке?
– Сутки... И за это время преодолеем путь, на который потребовалась бы неделя.
– Грандиозно...
– Да, сэр. Это действительно открывает невероятные перспективы.
«Да... возможно, что мы даже вернемся на Землю, – подумал Мажимель. – Нужно только узнать, где она».
Прыжок завершился так же мягко, как и начался. Корабль лишь немного встряхнуло, словно он ткнулся в плотную массу.
– Чуть не промахнулись, – невесело усмехнулся адмирал.
– А что такое?
– Слишком близко к системе, мы практически вошли в поляризованную зону звезды.
– Это плохо?
– Скажем так: не очень приятно.
– Сэр, – вмешался в разговор оператор радарной.
– В чем дело?
– На радаре метки, сэр.
– Сколько и кто?
