Ник стянул с нее футболку и бросил на кровать. Делайла инстинктивно прикрыла грудь руками.
— Не прячься от меня.
Она нерешительно опустила руки.
— Я слишком…
— Ты прекрасна.
Ник медленно стянул бретельку с ее левого плеча, потом с правого и так же медленно снял лифчик. Когда она наконец освободилась от атласно-кружевной защиты, Ник снова коснулся ее груди.
Теперь он сбросил свою футболку и повернул Делайлу так, что ее соски слегка касались его груди. Он взял ее за руку, поцеловал в ладонь и повел к постели. Оказавшись над ней, Ник широко раздвинул ее ноги. Даже через грубую ткань джинсов Делайла чувствовала, как растет его напряжение. Она потянулась и пробежала пальцем по молнии.
Ник застонал.
— Если ты не прекратишь, все кончится, еще не начавшись.
Она прижала ладонь к его затвердевшему члену и снова услышала стон.
— Что-то подсказывает мне, что об этом не стоит беспокоиться.
Ник усмехнулся:
— Ты — мечта любого мужчины.
Он нагнулся и провел языком по ее соску, потом жадно припал к груди.
Делайла прижала к себе его голову. Его губы тянули, дергали, его зубы слегка касались ее кожи. Она не думала, что может быть что-то более волнующее, но оказалось, что может, когда Ник принялся ласкать с такой же страстью ее другую грудь. Ее охватило возбуждение, усиливавшееся по мере того, как Ник продолжал свои нежные атаки.
Делайла приподняла бедра навстречу его твердой плоти.
— Я люблю тебя, Ник.
Эти слова отрезвили его. Ник еще не успел отодвинуться, как она почувствовала холод и пустоту.
— Ты не обязана говорить, что любишь меня.
Предательские слезы набежали на глаза Делайлы. Ник поймал одну слезинку пальцем.
— Я заставил тебя плакать. Прости. Любовь не часть…
Он выругался.
— Ты не готов к этому.
Делайла схватила футболку, лежавшую на краю кровати, и натянула ее.
— Пожалуйста, поговори со мной.
Несколько мгновений Делайла молча смотрела на него. Когда же наконец она заговорила, это был скорее шепот:
— Ты сказал, что хочешь меня, Ник. Хочешь, а не испытываешь во мне потребности. Одного желания мало. Я не сирена. И не мечта любого мужчины. Я — это я. И я люблю тебя.
— Ты мне нравишься, Делайла.
Она отодвинулась от Ника и села на край кровати спиной к нему, чтобы скрыть слезы.
— Я знаю. Я не прошу тебя говорить мне, что ты меня любишь. Просто прими мои чувства, а не бросай их мне обратно.
— Ты сказала, что самое важное — это Эми. Я согласен с тобой. Продолжать давить на тебя было бы ошибкой с моей стороны. Я не хочу причинять тебе боль.
— Боль — часть любви. Ты причинишь мне боль снова. Ненамеренно, но причинишь.
Глава 7
Делайла терпеть не могла домашнюю работу, но сортировка белья была единственной возможностью отвлечься от мыслей о Нике… или удержаться, чтобы его не задушить.
— Умный человек, а такой дурак! — ворчала она.
Держа корзину с бельем над головой, она осторожно спускалась по лестнице. И едва не споткнулась о книгу «Семья Эми». Поначалу Делайла хотела положить книгу на стол в коридоре, но что-то заставило ее присесть на нижнюю ступеньку лестницы и открыть ее.
На нее смотрел папа Эми из книжки.
Делайла быстро пролистала книгу до конца. Вот она, семья Эми, на крыльце своего дома. Мама, папа, Эми и ее братик.
Делайла хотела открыть дверь, чтобы забрать газету, но дверь только чуть приоткрылась. Мешала стоявшая на крыльце большая коробка.
— Тут мне понадобится твоя помощь, — услышала Делайла приглушенный голос из-за двери.
— Ник? Это ты? Что это такое?
Делайла постучала по упаковке, подумав при этом, не следует ли ей вместо этого постучаться в его сердце.
— Осторожно! — предостерег он, протискиваясь между коробкой и дверью.
— Это для Эми?
— Это подарок на день рождения. Я решил привезти его пораньше, — ответил Ник, отодвигая коробку и жестом предлагая Делайле открыть дверь.
— Ник, я очень ценю твое внимание, ценю то, что ты купил Эми подарок, но тебе следовало прежде посоветоваться со мной.
— Делайла, это всего лишь подарок на день рождения, имей ко мне снисхождение.
Она нетерпеливо забарабанила по упаковке. «Снисхождение» — не то слово, с которым ей хотелось бы связывать в своем сознании образ Ника. Он вел себя так, будто вчера между ними ничего не произошло.
— Ты не могла бы принести две сумки с заднего сиденья моей машины? Только осторожно, — предупредил он, — там хрупкие вещи.
Делайла забрала сумки и устремилась в дом за Ником.
— Тебе помочь? — спросила она, взбежав по лестнице.
— Нет, я справлюсь.
— А что в этих сумках?
— Эми это понравится, — уверенно заявил Ник. — Эти кусочки так легко складываются вместе, что они, по-моему, созданы специально для нее.
Ник занес коробку в спальню Эми и аккуратно поставил ее на пол у окна. Делайла вошла за ним.
Ник забрал у нее сумки, потом повернул Делайлу к двери и мягко вытолкнул из комнаты.
— А теперь иди. Это подарок, не подглядывай. Я спущусь через несколько минут.
И не успела она ответить, как дверь щелкнула у нее за спиной.
— Совершенно очевидно, что он гораздо красивее, чем на фотографии в журнале «Нау!», — прошептала Маргарет Сатклифф, когда ее муж и Ник направились к грилю, чтобы заняться приготовлением угощения.
Делайла рассеянно кивнула:
— Мама, а я и не знала, что ты читаешь «Нау!».
Делайла попыталась улыбнуться, перекладывая пластмассовые вилки и ложки, которые ее мать положила рядом с каждым прибором.
Маргарет выглядела взволнованной.
— Я ждала твоего отца в аптеке и случайно взяла этот журнал у кассы. На фотографии рядом с Ником женщина…
В голосе Маргарет было такое волнение, что Делайла внимательно посмотрела на мать. В глазах пожилой женщины была печаль.
— Это Бринна Ратледж. Ну хорошо, я скажу тебе все. Это родная мать Эми. — Делайла обняла мать
