просто удручающе.
Я подумал: Не следует позволять ей жить с этим и дальше. На мне все еще был его пиджак; Ред Девлин никогда бы не позволил ей жить с этим и дальше.
Я сказал: Тебе следует прекратить все эти перепечатывания из «Разведения устриц в Британии». И подыскать себе другую работу.
Сиб сказала: Знаешь, на этом свете слишком много людей, которых мне не хочется видеть. Да и вообще, с чего это ты вдруг заговорил о моих проблемах? Лучше расскажи о том человеке, который умер. Вы были друзьями?
Я сказал: Какой смысл теперь говорить об этом? Проблем у него больше нет. Почему ты не хочешь вернуться?
Сиб сказала: Не хочу об этом говорить.
Сиб сказала: Знаешь, всякий раз, встречая какого-нибудь дурака, закончившего Гарвард, мой отец воспринимал это как личное оскорбление.
Я сказал: Что, в этом и состоит причина нежелания возвращаться в Штаты?
Сиб сказала: Слышал бы ты его, когда доктор Киссинджер получил кресло! Человек, на чьих руках кровь миллионов!
Я спросил: Поэтому ты и занимаешься перепечатыванием материалов из «Разведения устриц в Британии»?
Сиб сказала: Дело в том, что
Сиб сказала: Просто я
Сиб принялась расхаживать по комнате. А потом сказала: Вот что. Не знаю, понимаешь ли ты это, Людо, но если у тебя есть мотель, ты всегда можешь купить еще один мотель.
Я спросил: Что?..
Когда у тебя уже есть один мотель, ты всегда можешь купить еще один, сказала Сиб. А если купишь еще один, то уже лишаешься такой возможности.
Я спросил: Что?..
Сиб сказала: Это сможет понять только тот человек, у которого когда-то был мотель.
Я сказал: Но при чем здесь
Сиб сказала, что ее дядя Бенни плохо представлял себе, что успешное управление мотелем держится почти целиком и полностью на бухгалтерской отчетности. И что даже в 30 лет уже, пожалуй, поздно учиться чему-то новому. Потом она сказала, что ее матери казалось, что успешное управление мотелем может принести достаточный доход для оплаты занятий музыкой. И что происхождение ее матери не позволяло надеяться, что она сможет получить стипендию для обучения там, где ей хотелось бы. А потом она сказала, что ее отец откладывал деньги для первого взноса, а дядя с тетей понадеялись на удачу, и вот в один прекрасный день выяснилось, что отец обнаружил возможности для перспективного капиталовложения совсем в другом месте.
Я сказал: Но
Сиб сказала, что удача и успех в содержании мотелей целиком и полностью зависят от умения обнаружить место для перспективного капиталовложения. И что, как выяснилось, ее отец был в полной мере наделен этим даром — вовремя обнаружить такое место. А потенциал выбранного для отеля места целиком зависит лишь от одного фактора: захотят ли люди приезжать в этот мотель на протяжении хотя бы нескольких первых лет его существования. И еще: что касается других потенциальных владельцев мотелей, то ни один из них не должен догадаться, чем выгодно это самое место, или здание, или же участок, который ты покупаешь для будущего мотеля.
Я спросил: Но почему
Сиб сказала, что в Америке было совсем немного мест с таким потенциалом и что уж совсем немногие из них могли похвастаться наличием поблизости даже любительского музыкального общества, не говоря уже о симфоническом оркестре. Тоже очень важный фактор, поскольку, как правило, музыканты принадлежат к числу тех людей, которые не слишком любят торчать на одном месте в отличие от других людей, которые
Я решил набраться терпения и выслушать все, что скажет дальше Сибилла. Просто подумал, что если она не будет говорить ничего, то вряд ли проболтается. А так — чем черт не шутит.
Мой отец никогда не рассказывал о своем отце, сказала Сиб. А мама постоянно жаловалась на своих родителей, которые то и дело присылали ей из Филадельфии свитера в подарок.
Я ждал, что скажет дальше Сиб, и после паузы она продолжила:
В мотель на окраине Покатело приносили пакет в коричневой оберточной бумаге. «О мой Бог!» — восклицала мама, наливала себе в стакан неразбавленного виски и выпивала залпом. «Что ж, придется открыть эту чертову посылку!» И она срывала коричневую оберточную бумагу, потом второй слой бумаги — тонкой и золотой, — и доставала плоскую коробку с бронзовым белоголовым орлом, фирменным знаком универмага «Уонамейкерс». Снимала крышку и вынимала из слоев белой папиросной бумаги какой-нибудь очередной кашемировый свитер в бледно-лимонных, вишневых или сливовых с изморосью тонах и непременно с жемчужными пуговками. «Что ж, можно и примерить эту чертову вещицу», — говорила мама, влезала в свитер и закатывала рукава до локтей, потому что именно так в дни ее молодости было модно носить кашемировые свитера. Потом доставала сигаретку, чиркала спичкой, прикуривала и глубоко втягивала дым, хоть и говаривала часто, что это страшно вредно для голоса. «Нет, они просто достали меня с этим своим лицемерием», — говорила она, а потом садилась за стол и принималась сочинять открытку. Открытка всегда начиналась одними и теми же словами: «Дорогая мамочка! Огромное тебе спасибо за этот совершенно восхитительный свитер». А после еще долго сидела и курила, вперившись взором в пространство.
Я ждал, что же скажет Сиб дальше, но она замолчала. Взяла пульт управления видеомагнитофоном, надавила на кнопку «пуск».
Я подумал: Это и есть объяснение?
Она надавила на кнопку «стоп».
Дело в том, начала Сиб. И вновь принялась расхаживать по комнате.
Знаешь, что где-то там однажды сказал Буле? спросила она.
Нет. А что он где-то там однажды сказал? спросил я.
Comment vivre sans inconnu devant soi.30 He всякий сможет.
Замечательно, сказал я.
А знаешь, что я сказала, когда проснулась сегодня утром? спросила Сиб.
Нет, ответил я.
Ярись и гневайся, что ночь уходит прочь.31 Тебе наверняка не хотелось услышать эти слова от своего друга, верно?
Нет, ответил я. Не хотелось.
С другой стороны, чему быть, того не миновать. И вот я здесь, и Лондон при всех его недостатках вряд ли является тем местом, где можно обнаружить упущенный другими из виду потенциал. Сколько людей проживает на этой планете?
Пять миллиардов, ответил я.
Пять миллиардов, и, насколько мне известно, я среди них единственная, кто считает, что дети не должны находиться в полной экономической зависимости от взрослых. Думаю, мне следует написать об этом письмо в «Гардиан».
Я сказал, что готов подписаться под этим письмом: «Людо, 11 лет от роду».
Ты можешь и сам написать, сказала Сиб. Куда-нибудь еще, ну, скажем, в «Индепэндент». А я напишу в «Телеграф». И подпишусь: «Роберт Донат». Для верности, чтобы напечатали.
Для тех, кто верит в важность рационального подхода, Сиб, на мой взгляд, слишком уж часто избегает ответственности. По меньшей мере 9 раз из 10-ти.
Сиб продолжала ходить взад-вперед по комнате, затем подошла к пианино, остановилось возле него. Села на табурет и заиграла коротенький музыкальный отрывок, который постоянно играла все последние годы.
