— Пещера эта что лавка, чадо мое: дай–и возьмешь.
182. Жизнь аввы Александра киликийского, подвергшегося пред кончиной диавольскому нападению.
По близости св. Вифлеема есть монастырь св. Сергия, всего в двух верстах от него, называемый Ксиропотам. Там был весьма благочестивый игумен, авва Евгений, бывший впоследствии епископом Гермополя в той части Египта, которая лежит в соседстве с ближайшей Фиваидой. Мы пришли к нему в монастырь, и вот что разсказал он нам об авве Александре киликиянине: достигши преклонной старости в пещерах св. Иордана, он принял Евгения в свой монастырь. Под конец своей жизни старец не вставал уже с одра в течение трех месяцев. И вот за десять дней до своего отшествия ко Господу, старец подвергся сатанинскому нападению по зависти диавола. Тогда старец начал говорить диаволу: «к вечеру пришел–то ты, несчастный! Не много это значит….. Я ведь ослаб и лежу неподвижно на одре своем. Несчастный, ты против воли обнаружил свое безсилие…. Если бы ты был на самом деле могуч и силен, ты должен был бы подступить ко мне пятьдесят или шестьдесят лет тому назад. Тогда я, с помощью укрепляющего меня Христа, показал бы тебе твое безсилие, низринул бы гордыню твою и сокрушил бы непреклонную выю твою. А теперь… не моя это слабость, это–сокрушившая меня дряхлость. Впрочем, я благодарю Бога. Отходя к Нему, я скажу Ему об обиде, которой подвергся от тебя: после стольких лет подвига и злостраданий, при самой кончине, ты столь жестоко напал на меня»….. Это, равно как и многое другое, повторял он каждый день, а на десятый–с полным спокойствием, в мире предал дух свой Господу Христу.
183. Чудо египетского старца Давида.
Авва Феодор киликиянин разсказывал нам: «когда я еще находился в скиту, был там один старец, по имени Давид. Однажды он пошел жать вместе с другими иноками. Таков был обычай в скиту–отправляться по селениям на жатву. Пошел и старец и нанялся за поденную плату к одному земледельцу. Однажды около шести часов настал палящий зной, и старец, прекратив работу, ушел в какой–то шалаш и присел там. Пришел земледелец и, увидав его в шалаше с гневом сказал ему:
— Что–ж ты не жнешь, старик? Или позабыл, что я плачу тебе деньги?
— Правда твоя! Но настал сильный жар, и зерна пшеницы падают из колосьев на землю. Я пережду немного, пока пройдет жар, чтобы тебе не потерпеть урону.
— Вставай–ка жать, хоть бы и все сгорело…
— Что ж, ты и в самом деле хочешь, чтобы все погорело? — спросил старец.
— Да! Я ведь сказал тебе! — ответил с гневом земледелец.
Старец встал–и вот внезапно запылало поле… Тогда испуганный земледелец бросился в другую сторону, где жали другие старцы, и начал умолять их, чтобы они пришли и упросили старца, да помолится он и да угасит пламя. Те пришли и бросились к ногам старца.
— Да ведь он сам пожелал этого, сказал старец. Но другие старцы умоляли его. Он пошел и, став между горевшим и негоревшим полем, вознес молитву, и тотчас угас огонь на ниве, и все остальное уцелело. Все удивились и воздали славу Богу».
184. I. Благостный старец.
В Александрии, в Эннате, мы пришли для назиданияв монастырь аввы Иоанна евнуха. Здесь нашли мы дряхлого старца, прожившего около восьмидесяти лет в монастыре. Он был так милосерд не только к людям, но и к безсловесным животным, что нам еще не приходилось встречать другого, подобного ему. Что делал старец? У него не было другого дела, кроме следующего: вставши рано, он отправлялся кормить собак, живших в лавре. Потом насыпал муки малым муравьям и пшеницы большим, размачивал сухари и бросал на кровли зданий–для птиц. Проводя так жизнь в монастыре, он не оставил ни двери, ни окна, ни подоконника, ни свечи, ни блюда и, чтобы не распространяться обо всем, — не оставил ничего из земных вещей. Никогда, даже и на один час, он не владел ни книгой, ни деньгами, ни одеждой, но все раздавал нуждающимся, устремив все заботы на грядущие блага (вечной жизни).
Желая изобразить его милосердие и сострадательность, разсказывали нам: «однажды пришел к нему какой–то земледелец и просил у него одну номисму золотом. Старец сам не имел–у него вообще никогда не было золота в руках. Он послал его и занял в монастыре. Крестьянин, взял монету, уверял его, что через месяц возвратит долг. Но вот прошло два года, и земледелец не отдавал долга, да и сам не имел ничего. Авва Иоанн призывает его и говорит:
— Возврати мне номисму, брат!
— Видит Бог, что мне нечем заплатить, — отвечал земледелец.
— А я придумал способ, как тебе заплатить мне долг…
— Что прикажешь–скажи мне: я готов все исполнить, сказал крестьянин. Он думал, что он даст ему какую–нибудь работу.
— В свободное от работы время, когда только тебе будет удобно, приходи сюда и клади по тридцати поклонов. Я буду давать тебе керату за каждый приход.
Сверх того, старец кормил земледельца. Тот согласился на это и, когда ему было удобно, приходил и клал поклоны. Старец давал ему плату, т. е., каждый раз одну керату. Накормив самого, он наделял его еще сухарями на пять человек, по числу его домочадцев. Так составилась сумма в двадцать четыре керата, что составляет номисму. Взяв деньги, старец отпустил крестьянина, давши ему еще от себя–в благословение.
II. Жизнь аввы Иоанна евнуха и — юного инока, не пившего ни воды, ни вина.
Тот же авва Иоанн евнух разсказал нам : «пришлось мне быть в Фиваиде,в киновии аввы Аполлона. Там я видел молодого брата, у которого был и отец по плоти, тоже инок. Этот юноша дал обет в течение всей жизни не пить ни воды, ни вина, смешанного с водою, ни какого–либо другого напитка. Он питался цикорием, бобами, вообще такими овощами, которые, служа пищей, могли бы в тоже время и утолять жажду. Послушание его состояло в том, чтобы сажать хлебы в печь. Так прошло три года–и юноша заболел. От этого недуга он и отошел ко Господу. Во время болезни с ним сделался сильный жар, к тому же он страшно страдал от жажды. Все его уговаривали, чтобы он принял хотя немного вина с водою, но брат наотрез отказался. Тогда авва киновии послал за врачом–не найдет ли тот возможности помочь страдальцу. Врач явился. Увидав брата в тяжком состоянии, врач долго убеждал его принять немного вина с водой, но– все было тщетно. Тогда врач обратился к авве со словами: «принесите мне сюда большое корыто». Влив в него четыре ведра теплой воды, он заставил опустить в нее больного до бедр и держать его в воде в течение часа. И св. старец уверял нас–он сам был в то время, когда поднимали юношу из воды–когда врач смерил воду, в корыте оказалось воды не более одного ведра…. Вот как жили великие подвижники, истощая себя ради Бога, чтобы наследовать вечное блаженство».
III. Старец–молитвенник.
Он же разсказал еще следующее : «в той же киновии я зашел в келлию одного старца. Там я видел каменную плиту, на которой молился старец. Падая на плиту руками и коленами, старец продолбил плиту в тех местах, где касались его руки и колена, на глубину четырех пальцев. Сколько же он положил поклонов?!»
185. Верная жена, дивною мудростию обратившая к вере мужа язычника.
В бытность нашу на острове Самос боголюбивая и нищелюбивая Мария, мать кир Павла кандидата, рассказала. нам, что в городе Нисибисе жила одна христианка, муж ее был язычником. У них было пятьдесят милиарисий. Однажды муж говорит жене своей так: «Отдадим наши милиарисий в рост, чтобы получить с этого хотя бы малую прибыль — ведь, изводя один за одним, мы скоро растратим все». Жена говорит ему в ответ: «Если хочешь отдать их в рост, отдай христианскому Богу». Муж говорит ей: «А где этот христианский Бог, чтобы нам дать ему взаймы?». Она говорит мужу: «Я тебе его покажу, и ты не только не потеряешь деньги, но он заплатит тебе лихву и удвоит сумму, которую получил». Муж говорит ей: «Пойдем, покажи мне его и дадим ему взаймы». Она, взяв своего мужа об руку, ведет его в святую церковь, В нисибисской церкви пять больших дверей. И вот когда женщина привела его на паперть, где расположены эти большие двери, она показала ему на нищих, сказав: «Если ты отдашь им, то это христианский Бог возьмет деньги. Ведь все они — его люди». Тогда муж этой женщины с радостью отдает нищим свои пятьдесят милиарисий и возвращается домой.
Через три месяца, когда у них вышли деньги, муж говорит жене: «Сестра, христианский Бог не считает нужным отдать нам хоть часть своего долга, а мы в крайности». Жена говорит ему в ответ: «Ступай туда, где ты давал деньги, и Бог с превеликой готовностью вернет их тебе». Муж бегом бросился в святую
