«Миллениум» Юрием Отаровым. Как я уже сказал, по утверждению авторов доклада, Отаров является одним из лидеров преступного мира России. – Журналист стрельнул в Турецкого глазами и быстро спросил: – Вы, кстати, не знаете – правда это или нет?
– Обвинений ему никто не предъявлял, – ответил Александр Борисович.
– Ну да, разумеется, – кивнул журналист и продолжил: – Итак, все литовские газеты взахлеб писали об этой криминальной троице: Василяускас, Отаров и владелец каунасского завода по ремонту вертолетов Роман Петров. Кстати, если верить газетам, Петров выделил полтора миллиона литов на предвыборную кампанию Василяускаса. Он ему даже вертолет подарил, чтобы тому удобнее было летать на встречи с избирателями.
– Щедро, – похвалил Турецкий.
– Еще бы! В качестве приложения к докладу выступают записи телефонных разговоров Петрова с Отаровым. Отаров потребовал от Петрова, чтобы президент Литвы отстранил от должности руководителя ДГБ Тома Венцлову. Можете представить, какая тут закрутилась канитель...
Комаров допил сок, поставил бокал на стол и с усмешкой продолжил:
– Временная комиссия сейма поработала на славу. Она не только рассмотрела документы, предоставленные ДГБ, но и собрала показания сорока четырех должностных лиц разного ранга. На этой основе комиссия сделала вывод, что русская мафия влияет на президента Литвы и его администрацию. Что она активно вмешивается в управление политическими процессами, формируя структуру и кадры президентуры в своих интересах. В Литве сейчас мало кто сомневается в том, что Василяускас – «ставленник» русских мафиози.
– Какой интерес имеет русская мафия в Литве?
Комаров пожал плечами:
– Как всегда. Говоря газетным языком, русские мафиозные круги желают захватить большой кусок приватизационного пирога с виллами и отелями в придачу.
– Их можно понять, – задумчиво заметил Турецкий.
Комаров улыбнулся:
– Еще бы. Все мы люди. Кстати, у меня есть папка со статьями и документами на эту тему. Если желаете, могу дать почитать.
Турецкий нахмурился:
– Где она?
Комаров легонько хлопнул рукою по портфелю:
– Да прямо здесь.
– Так какого же черта вы до сих пор молчали? – в сердцах сказал Турецкий.
– Молчал? – Журналист удивленно поднял брови и покачал головой. – По-моему, я только и делал, что говорил.
4
Владимир Юдин сидел в машине, припаркованной у входа в сквер, и с испугом наблюдал, как дневной свет делается все тусклее и тусклее, уступая место сероватым сумеркам, за которыми неминуемо придет ночь. И что он тогда будет делать? Куда подастся? Юдин чувствовал себя, как маленький зверек, промышляющий ночью и прячущийся от ночных хищников в глубокую норку под каким- нибудь неприметным кустом.
Но ни глубокой норы, ни неприметного куста у Юдина не было.
Прятаться ему было негде. Ехать к родственникам или друзьям он боялся. Наверняка его будут там ждать. Ехать в гостиницу тоже было глупо, ведь у Отарова везде свои люди, и уже через десять минут после того, как Юдин переступит порог гостиницы, об этом узнают отаровские бандиты. А у них с Юдиным будет разговор короткий.
Юдин представил себя висящим на собственном брючном ремне в гостиничном номере, и ему снова стало дурно. «Снова», потому что не далее как час назад его уже вырвало, его буквально вывернуло наизнанку. Это было, когда он пришел в себя и увидел на плиточном полу лестничной площадки, прямо у своих ног, окровавленную и почерневшую руку Дашкевича. Рука была грязно-бурого цвета и еще дымилась.
Сам Юдин пострадал не сильно, если, конечно, иметь в виду «физическую» сторону дела, потому что психика его пострадала ужасно. Куском дерева, отлетевшим от двери, ему оторвало с головы лоскут кожи с клочком волос. Плюс несколько царапин на лице и ушибленный затылок. Рану на голове Юдин зажал платком, и вскоре кровь остановилась. Царапины на лице были неглубокие, и он протер их снегом.
Размышлять о происшествии он стал, только отъехав от своего дома на несколько кварталов.
Во дворе дома, возле которого он остановился, был небольшой сквер, и Юдин припарковал машину возле этого сквера. Здесь было мало людей, а из заснеженной земли торчали невысокие деревья с густыми, голыми и черными кронами. Под защитой этих деревьев Юдин и принялся размышлять.
То, что его хотели убить, было ясно как день. Насчет того, кто именно хотел, также двух мнений быть не могло. Отаров, кто же еще. То, что вместо Юдина погиб Дашкевич, было счастливой случайностью.
Однако то, что погиб именно Дашкевич, а не какой-нибудь другой знакомый Юдина, ясно указывало на то, что в дело вмешался перст судьбы и что даже судьба состояла на службе у всесильного Отарова. А раз так, то бежать Юдину было некуда. Дашкевич вон попытался, и что из этого вышло? Кроме того, у Юдина не было денег. Бумажник его был пуст, а в банке деньги он не хранил. Можно было попробовать вернуться за деньгами домой, но после некоторого размышления Юдин отверг эту мысль как глупую и наивную.
За что Отаров хотел его убить? С этим тоже все было ясно. После того как этот проклятый дурак Дашкевич растрепал кому-то об убийстве Канунниковой, менты возобновили следствие, и Отаров решил избавиться от свидетелей.
На улице между тем почти совсем стемнело.
«Будь проклята зима с ее короткими днями и длинными, тоскливыми ночами», – уныло подумал Юдин.
Он вздохнул и стал думать о том, что же теперь делать. Прятаться бесполезно. Идти к Отарову на поклон глупо и также бесполезно. Оставалось одно – сдаться милиции. Это был единственный шанс выжить, и, поняв это, Юдин воспользовался этим шансом, не раздумывая. Он достал из кармана сотовый телефон, затем поискал по карманам визитку Турецкого – слава богу, она оказалась на месте, во внутреннем кармане пиджака.
Дрожащим пальцем набрал Юдин номер телефона «важняка».
– Слушаю вас, – отозвался в трубке холодноватый баритон Турецкого.
– Алло... Это Юдин... Владимир Юдин... Бывший помощник депутата Канунниковой...
– Да, Юдин, я вас слушаю.
– Александр Борисович, я бы хотел с вами встретиться.
– На предмет чего?
– На предмет... э-э... Ну, в общем, мне есть что вам рассказать об убийстве Елены Сергеевны.
– Хорошо. Подъезжайте прямо ко мне в кабинет. Адрес знаете?
– Нет.
– Записывайте. – Турецкий продиктовал адрес. Подождал, пока Юдин запишет его, потом сказал: – Я слышал о взрыве в вашей квартире. Кто этот человек?
– Какой человек? Ко... который погиб?
Турецкий выдержал паузу и сказал:
– Да.
– Это Дашкевич, – уныло ответил Юдин. – Бандит. Он приходил ко мне за деньгами.
– Ясно. Жду вас у себя в кабинете. Пропуск я выпишу. Если хотите жить – не задерживайтесь.
Турецкий дал отбой.
Юдин некоторое время держал трубку в руке, тупо на нее таращась, затем тряхнул головой, словно выходя из забытья, сунул телефон в карман и завел машину.
...Через сорок пять минут он приоткрыл дверь кабинета Турецкого и просунул в щель голову:
– Можно к вам?
Александр Борисович оторвал взгляд от бумаг, посмотрел на взлохмаченную и окровавленную голову
