– Рабыни для того и предназначены, – ответил Турнус.
– Мы с ней хорошо позабавились! – Брен Лурт начинал злиться.
– Получили удовольствие? – осведомился Турнус.
– Да! – Готовый к схватке, Брен Лурт все тверже сжимал тяжелую палку.
– Значит, – заключил Турнус, – пороть или убивать ее не придется.
Брен Лурт выглядел озадаченным.
– Тебе, Брен Лурт, безусловно, известно, – заговорил Турнус, – что долг рабыни – всеми силами угождать мужчинам. В противном случае ее ждет суровое наказание, вплоть до пыток и смерти, если хозяину так угодно.
– Мы взяли ее без твоего разрешения, – напомнил Брен Лурт.
– Вот в этом, – проговорил Турнус, – ты нарушил закон.
– Для меня это не имеет значения! – заявил Брен Лурт.
– Ни плуг, ни боек, ни рабыня, – процитировал Турнус, – не могут быть взяты без соизволения хозяина.
– Мне нет до этого дела!
– Скажи, Брен Лурт, что отличает человека от слина или ларла?
– Не знаю!
– Закон! – отчеканил Турнус.
– Все эти законы – всего лишь пустой звук, мальчишкам головы забивать!
– Закон – это стена.
– Не понимаю, – смешался Брен Лурт.
– Человека от слина и ларла отличает закон. Вот что их разделяет. Закон – это стена между ними.
– Не понимаю, – повторил Брен Лурт.
– И эта стена больше не защищает тебя, Брен Лурт!
– Турнус из Табучьего Брода, ты угрожаешь мне?
– Ты поставил себя вне закона.
– Я не боюсь тебя! – вскричал Брен Лурт.
– Спроси ты моего разрешения, Брен Лурт, – Турнус кивком указал на меня, – я бы с радостью, без лишних раздумий на время наделил бы тебя над ней полной властью.
С веревкой на шее, со связанными за спиной руками я лежала в пыли и смотрела во все глаза. Турнус не лукавил. Без сомнения, он отдал бы меня взаймы Брену Лурту, и мне пришлось бы служить ему, как хозяину.
– Но ты не спросил моего разрешения.
– Нет! – в бешенстве ответил Брен Лурт. – Не спросил!
– И ты, и другие поступали так и прежде, но никогда не злоупотребляли и дурных намерений не вынашивали.
Все верно. Время от времени деревенские парни ловят нас, рабынь Турнуса или чьих-то еще, связывают и насилуют прямо в поле – ну, побуянят юные лоботрясы, покуражатся над рабынями. Они же не со зла! Горячие головы, молодая кровь играет, силы хоть отбавляй – ну, побалуются с облаченными в коротенькие туники клеймеными девками с веревками на шее – только и всего. А чего же еще ждать рабыне? Некоторым хозяевам даже нравится, что их рабынь время от времени насилуют – пусть не забывают, кто они. Ничего в этом необычного нет. В деревнях все воспринимают это как нечто само собой разумеющееся и просто не обращают внимания – все, кроме рабынь.. Но это же рабыни! В общем-то это даже на пользу: умиротворяет молодежь, а то ведь иначе их естественная агрессивность может направиться в другое русло, обернуться разрушением. К тому же это помогает юноше почувствовать себя настоящим мужчиной. «Если она тебе нравится, догони и возьми ее, сынок», – такой отеческий совет нередко можно услышать от селян. При мне такое произносилось дважды, хотя меня лично и не касалось. Один нетерпеливый юнец однажды поймал Верров Хвост в ручье и, опрокинув на спину, изнасиловал, как она ни сопротивлялась. Другой молодой сластолюбец как-то зажал Редис у клеток слинов и заставил ублажать себя. Каждый из них добивался своего по-разному. При их приближении я испуганно пряталась. Я знала: теперь они мужчины, а я всего лишь рабыня. Но эти двое в когорту Брена Лурта не входили. То, что сделали сегодня со мной, – совсем другое дело. Это проступок серьезный, преднамеренный. Не какое-нибудь там привычное, заурядное проявление юношеской агрессии, которым нас, рабынь, не удивишь.
– Я был терпелив, Брен Лурт, – сказал Турнус.
– Мы благодарны тебе за долготерпение. – Брен Лурт, ухмыляясь, обвел глазами своих товарищей. Поставил палку утолщенным концом на землю.
Да, пожалуй, без вмешательства закона тут не обойтись. То, что совершил Брен Лурт с товарищами, явно выходит за рамки обыденного. Это уже не невинные шалости, на которые, согласно неписаным законам крестьянской общины, смотрят сквозь пальцы. Как правило, в жизни селян законы присутствуют как бы незримо. Не для того они существуют, чтобы регулировать ход повседневной жизни, а для того, чтобы на них можно было опереться в случае необходимости. Когда изнасиловали Верров Хвост и Редис, никому и в голову не пришло рассматривать это как нарушение закона, хотя разрешения от Турнуса ни один из насильников не получал. Согласно сельским обычаям, такие выходки не возбраняются, ведь имущество не «взято» у владельца, а лишь позаимствовано ненадолго, так, просто полакомиться. Никто и в мыслях не имел нанести хозяину оскорбление. Согласно закону, «взять» чужое имущество – не обязательно значит украсть, хотя понятие «украсть» входит в понятие «взять». «Взять» – значит, заведомо нарушить волю
