хозяина, ущемить его права, и даже более того – задеть его честь. Содеянное Бреном Луртом именно это и имело своей целью. Как и все гориане, крестьяне Гора невероятно дорожат своей честью. Брен Лурт прекрасно знал, что делает.
– Я готов проявить к тебе милосердие, Брен Лурт, – глядя в мою сторону, объявил Турнус. – Ты можешь сейчас испросить моего разрешения на то, что ты сделал с этой рабыней.
– Но я не прошу твоего разрешения, – не поддавался Брен Лурт.
– В таком случае придется созвать совет. Пусть решает, как поступить с тобой.
Откинув голову, Брен Лурт рассмеялся. Захохотали и его товарищи.
– Что ты смеешься, Брен Лурт? – поинтересовался Турнус.
– Созвать совет, – отвечал Брен Лурт, – может только глава касты. А в мои намерения это не входит.
– Разве ты глава касты в Табучьем Броде?
– Я! – заявил Брен Лурт.
– Кто это сказал?
– Я сказал! – Брен Лурт жестом указал на своих приятелей и добавил: – Мы сказали!
Вместе с Бреном Луртом их девять. Рослые, полные сил молодые мужчины.
– Да! – подтвердил один из них.
– Прошу прощения, – сказал Турнус, – я считал, что ты будущий глава касты.
– Я глава касты, – повторил Брен Лурт.
– И в какой же деревне?
– В Табучьем Броде!
– А Турнуса из Табучьего Брода ты об этом поставил в известность?
– Сейчас ставлю, – отрезал Брен Лурт. – Я – первый в Табучьем Броде.
– От имени Турнуса, главы касты селения Табучий Брод, – провозгласил Турнус, – объявляю, что это не так.
– Я здесь первый! – настаивал Брен Лурт.
– От имени Турнуса, землепашца, главы касты селения Табучий Брод, заявляю: первый – Турнус.
– Я первый! – вскричал Брен Лурт. – Нет.
Брен Лурт побледнел.
– Устроим состязание с пятью стрелами? – предложил Турнус.
Вот в чем заключается это состязание. Все жители, кроме двух соперников, покидают село. Ворота закрывают. Соперники вооружаются луками – огромными крестьянскими луками – и пятью стрелами каждый. Тот, кто распахнет сельчанам ворота, и есть глава касты.
– Нет, – выдавил Брен Лурт. Еще бы! Кому захочется встретиться лицом к лицу с вооруженным луком Турнусом? О его искусстве лучника даже среди крестьян ходят легенды.
– Тогда на ножах?
В этом случае, выйдя из села, двое соперников должны с противоположных сторон войти в темный ночной лес. Тот, кто вернется, становится главой касты.
– Нет, – сказал Брен Лурт. Не много, я думаю, найдется смельчаков, которые отважатся в кромешной тьме в лесу сразиться на ножах с Турнусом. Он, крестьянин, сроднился со своей землей. Как скала. Как мощное кряжистое дерево. Как молния, что сверкнет нежданно-негаданно в сумрачных небесах.
Брен Лурт поднял свой посох.
– Я крестьянин!
– Хорошо, – согласился Турнус, – пусть приговор вынесет дубина. Пусть дерево наших лесов решит спор.
– Отлично! – ответил Брен Лурт.
Из толпы неслышно выскользнула Ремешок. Никто, кроме меня, казалось, не заметил ее ухода.
Шаг за шагом Турнус неспешно спустился с лестницы.
Мелина отступила в сторону. Глаза ее сверкали. Зрители расступились, освободив площадку у хижины Турнуса.
– Разложите костер, – повелел Турнус. Мужчины бросились исполнять приказ. Расстегнув тунику, Турнус ослабил ее на поясе. Размял руки. Подтянул тунику повыше над ремнем, так что подол ее стал короче. То же самое сделал Брен Лурт.
Турнус подошел ко мне и, взяв за руки, заставил встать.
– Что ж, малышка рабыня, – спросил он, – всему виной твоя красота?
Даже ответить ему у меня не хватило сил – так была я измучена. Не держи он меня – и стоять бы не смогла.
– Нет, – проговорил Турнус, – причина гораздо глубже.
