Потом он прислушался к тому, что, как подсказывало ему воображение, может здесь таиться. Но все равно продолжал идти, хотя от усилия над собой у него кружилась голова, не смея задерживаться, чтобы действительно чего-нибудь не услышать.
– Железо, холодное железо. – Сначала он прошептал эти слова, потом сказал их вслух нараспев. Вилка-копье повернулась в такт. Ее вес в руках начал придавать ему уверенности, пока в конце концов он не увидел еще один отблеск серого света, и вышел на уступ, возвышающийся на несколько футов над широким плато, на которое он мог легко спрыгнуть.
На дальнем краю ровного плато виднелась вымощенная поверхность, и Грег обнаружил, что это дорога, петляющая между рядами странных колонн. Сначала Грег подумал, что это опоры разрушенного здания. Затем он заметил, что они стоят неправильными группами, а иногда, без какой-либо системы, стоят в одиночку.
На пустом месте среди колонн были остатки костра. Топливом для него послужили целые стволы деревьев, и доставить их на это опустошенное плато должно быть стоило немалого труда. Но он не видел ни повозок, ни людей, хотя огонь не совсем потух. Тонкая струйка дыма поднималась вверх, и в воздухе стоял горький запах.
Грег спрыгнул на плато и пошел между колонн к костру. Каким-то образом, глубоко внутри, он знал, что это и есть цель его путешествия и теперь он должен сделать то, зачем его сюда послали. Он не сомневался, что его отправили, чтобы вернуть один из талисманов. Но какой из них и у кого его надо отобрать, оставалось до сих пор загадкой.
Между ним и костром оставалась одна колонна, и он коснулся ее рукой. Но его пальцы почувствовали не камень – он прикоснулся к чему-то другому! Грег отдернул руку. Где-то впереди или над головой прозвучал звон, будто кто-то предупреждающе дернул за шнур с серебряными колокольчиками.
Морская дорога
Под ногами Эрика струился песок. Морская птица закричала и спикировала, чтобы выхватить извивающуюся серебристую рыбу из волн. Свежий пронизывающий ветер дул Эрику в лицо и трепал волосы.
Он забрался на вершину самой высокой дюны, чтобы осмотреть окрестность. Пляж раскинулся широко. Далеко за дюнами виднелись темные участки, которые могли быть деревьями или кустарниками, но они были слишком далеко, чтобы как следует их разглядеть. Тем не менее, он был уверен, что его путь, который не был настоящей дорогой, как у Грега, лежал по воде в открытое море.
Поэтому он повернулся лицом в ту сторону и увидел темную точку, пляшущую вверх-вниз, которую нес на берег перекатывающийся прибой. Лодка? Может быть, хотя точно сказать на таком расстоянии было невозможно.
Далеко у горизонта виднелась смутная тень. Она не двигалась, выглядела темнее облака, и Эрик подумал, что это земля, возможно, остров. Она находилась прямо перед той точкой, в которой он попал в эту страну, поэтому он был уверен, что цель его путешествия там.
Но разве можно было ожидать, что он сможет доплыть туда? Хотя – возможно ли было сделать это на лодке – хорошей, крепкой лодке?
Эрик спустился к морю по склону дюны и побежал по влажному песку, на который накатывали волны. Не торопясь, снял рубаху и джинсы и забрел в море. Вода оказалась холодной настолько, что покусывала оцарапанные можжевельником руки и ноги. Перед ним, вне пределов досягаемости, лежала на волнах лодка. Эрик сделал еще два шага, и дно резко ушло у него из-под ног. С криком он погрузился с головой, шумно вынырнул. Он был прав – воде никогда нельзя доверять, попробуйте, и пропадете в один миг! Затем он вспомнил терпеливые наставления Слима на уроках плавания в прошлом году в лагере, и, барахтаясь, доплыл до лодки. Схватившись за планшир, Эрик осмотрел посудину. Она была до половины залита водой, отчего сидела низко, но казалось, что пробоин в бортах нет. Он решил, что надо отбуксировать ее к берегу, вытащить и для большей уверенности тщательно осмотреть.
Легче было подумать, чем сделать. Лодка была неповоротливая и скользкая, и Эрику пришлось потратить много сил, прежде чем удалось вытащить ее на берег. Когда она ткнулась тупым носом в песок, он упал рядом совершенно обессилевший.
Через некоторое время он поднялся и насухо вытерся рубахой. Больше всего на свете ему хотелось вытянуться и уснуть, но его ждала лодка, и у него было странное ощущение, что время имело важное значение и он не может его терять.
К счастью, лодка была небольшая и сделана из легкого материала, поэтому он справился с ней в одиночку. Рассмотрев ее получше, Эрик обнаружил, что шпангоуты покрыты чешуйчатой кожей. Должно быть, на обтяжку лодки пошла гигантская рыба.
Когда он вылил воду, лодка стала совсем легкой, и он целиком вытащил ее из воды. Затем перевернул ее вверх дном, чтобы поискать пробоины в корпусе. Лодка выглядела как большая черепаха, втянувшая голову, ноги и хвост под панцирь. Высохшие на солнце чешуйки радужно поблескивали, но они оказались жесткими как напильник, когда Эрик провел рукой по поверхности.
Убедившись, что лодка в порядке, Эрик сел на песок и немного поел из того, что дала ему Сара. Ему хотелось пить, но надежды найти в дюнах пресную воду не было. Затем сложил узелок с едой и ложку в лодку, вытолкнул ее в воду и забрался внутрь. Под его весом лодка осела, и только в этот момент он понял, что у него нет весел.
Он уже подумывал вновь сойти на берег и поискать кусок плавника, который мог бы служить веслом, когда наступил ногой на ложку и поднял ее.
– Холодное железо, – произнес он вслух, сам не зная почему.
Затем его глаза округлились от удивления. Чайная ложка выросла в его руках до размеров половника, потом еще, пока в его руках не оказался предмет в форме ложки, но размером с небольшую лопату. Чудеса, настоящие чудеса, подумал он, слегка взволнованный.
Хотя она была велика, с ее весом вполне можно было справиться. Не без опасения, что она может уменьшиться так же внезапно, как увеличилась, Эрик для пробы окунул ее за борт, и, работая ей как веслом, вышел в море, направляясь к недалекому острову.
Он не был опытным гребцом, а кожаная лодка и ложка не были самыми подходящими средствами для такого путешествия. Но он греб импровизированным веслом с большой энергией, а спокойная все это время вода также работала в его пользу. Чем дальше он отходил от берега, тем больше морских птиц собиралось над ним, провожая его в открытое море.
Тренировка помогла. Его изначальная неуклюжесть уменьшилась, скорость увеличилась, хотя ему по- прежнему было трудно удерживать лодку в правильном направлении. А если он переставал грести, чтобы отдохнуть, накатывающиеся волны несли его назад, и он терял с трудом пройденное расстояние. Для Эрика, самого нетерпеливого из Лаури, сама медлительность продвижения была мукой, но он продолжал грести.
Остров медленно поднимался все выше из воды. Казалось, там не было прибрежного пляжа. Прямо из моря поднимался утес, не позволяя никому, кроме разве что птиц, высадиться здесь. Стая птиц, сопровождавших Эрика в его медленном продвижении, теперь улетела вперед и уселась на утесе.
Дюйм за дюймом приближаясь к берегу, Эрик увидел, что даже если у подножия этих скал и был кусочек пляжа, он никак не сможет выбраться наверх. Хотя он заметил проходы в сами скалы, в которые море протягивало длинные языки волн. С трудом Эрику удалось направить свое легкое суденышко вокруг скалистого мыса в надежде найти место для высадки со стороны моря.
Он обошел вокруг всего острова, который был невелик, и не нашел то, что искал. Тем не менее, он был уверен, что ему необходимо высадиться здесь. И до тех пор пока он не выполнит задания, данное ему зеркалом – или Мерлином, – назад не вернется.
Под внешней маской нетерпеливости в Эрике скрывалась изрядная настойчивость. И именно она помогала ему описывать осторожные круги вокруг острова, хотя у него болели плечи и руки налились свинцом. Раз нет пляжа, значит надо искать другой путь – может быть, через одну из этих разинутых как пасти пещер. Он выбрал самую большую и стал грести в ее сторону.
Арка свода виднелась высоко над головой, и дневной свет проникал внутрь примерно на три корпуса
