нижнюю губу, и, потупившись, разглядывал свои руки.
– Ты идешь? – тихонько спросила она.
Он бросил сердитый взгляд и пнул корзину.
– Грег ушел, так? Если он может, значит, и я могу – и сделаю это! Дай мне тоже немного еды, Сара, и одну из этих вилок.
Но когда он взял вилку, то засомневался и медленно положил ее обратно на место.
– Кажется, это неправильно, – сказал он. Еще медленнее вынул из соседнего гнезда ложку. – Кажется, так лучше. Но почему?
– Наверное, ты берешь то, что тебе больше всего поможет. – Сара заворачивала второй узелок с едой. Хотя ей хотелось упросить Эрика, чтобы тот не уходил, она знала, что не сможет удержать его от этого приключения после того, как на их глазах ушел Грег.
– Удачи, – потерянно сказала она. Он взял еду.
Эрик все еще хмурился, когда встал напротив стены, и в ответ только пожал плечами.
– Это какое-то безумие, – пожаловался он. – Ладно, вперед!
Так же, как Грег, он подошел к зеркалу и прошел через него. Сара осталась сидеть одна на полу в совершенно пустой комнате.
Она изучала зеркало. Оно пропустило Грега, потом Эрика. И она знала, что теперь оно ожидало ее, чтобы тоже пропустить.
– Жалко, что мы не можем быть все вместе, – сказала она вслух, и пожалела об этом, потому что эхо перекатывалось до тех пор, пока ей не стало казаться, что за занавесями шепчутся люди.
Она подняла корзину и подошла к зеркалу. Потом решительно сказала:
– Покажи мне мой путь, я готова идти.
Зеркала больше не было, только зелень, золото и солнечный свет. Она пошла вперед, и ноги перенесли ее с пола на мягкую землю. На мгновение Сара была в растерянности. Здесь не было ни горной дороги, ни морского берега. Она стояла посреди лесной поляны. Может быть, это тот же лес, который скрывал врата?
Лес так сильно отличался от мрачной пустынной дороги Грега и дикого морского берега, по которому ушел Эрик, что Сара не могла чуточку не обрадоваться. Только, раз она оказалась здесь, что же ей нужно делать?
– Кар-р-р.
Сара посмотрела вверх. На ветке дерева у нее над головой раскачивалась большая черная птица. Даже на солнце ее перья не лоснились и не сверкали, а наоборот, выглядели тусклыми и пыльными. Даже ноги и клюв у нее были черными, а когда она повернула голову и посмотрела на Сару сверху вниз, в ее глазу сверкнул красный огонек. Саре он сразу не понравился.
– Кар-р-р. – Она широко раскрыла крылья и после нескольких взмахов взлетела в воздух, спикировав ей на голову. Сара увернулась, а птица описала круг, хрипло каркая, будто издевательски смеялась над ней.
Сара забежала под дерево, надеясь спрятаться от птицы под ветками. Но та уселась на сук над ее головой и стала разгуливать по нему, все время наблюдая за ней.
– Убирайся! – Сара замахала на нее руками.
– Кар-р-р. – Птица издевательски хлопала крыльями, широко раскрывая клюв, и когда она закаркала, раздавалось шипенье, которое действительно могло напугать.
Сара схватила корзину и побежала. Еще раз птица поднялась в воздух и свалилась ей на голову. Сара прыгнула, чтобы укрыться в кустах, зацепилась ногой за корень и растянулась, больно оцарапав колено.
– Кар-р-р.
Теперь в карканье слышались другие нотки. Уже не издевательские. Сара села, поглаживая себя по оцарапанному колену. Кусты сомкнулись над ней зеленым сводом, и она не могла видеть птицу, хотя достаточно хорошо слышала ее крики.
В поле зрения появился большой лис, которого она видела около врат. Его внимание было полностью приковано к чему-то выше ее головы, и он сердито ворчал.
Горная дорога
Грег, дрожа, стоял посереди освещенной луной дороги. Он обернулся. Позади него лежала темная долина и не было ни намека на зеркало, через которое он пришел. Ветер дул в ветвях искореженных деревьев, почти не встречая преграды в виде листьев. Ветер обдувал Грега, и он почувствовал прохладу. Он ссутулился и пошел вперед.
Грег решил, что дорогой пользовались нечасто. В некоторых местах она была почти скрыта обвалами почвы, и кое-где каменные блоки, которыми была вымощена ее поверхность, были расшатаны, и из трещин пробивалась сухая трава.
Сейчас дорога шла в гору, огибая подъем. Когда Грег забрался наверх, он еще раз повернулся, чтобы посмотреть назад. Видна была только дорога, идущая через пустошь. Не было признаков дома или замка, и он не видел никакого укрытия впереди.
От напряжения на крутом подъеме у него начали болеть ноги. То и дело он присаживался на валуны, принесенные давними оползнями. Но, отдыхая, он не слышал ничего, кроме завывания ветра.
Здесь не было больше деревьев, только невысокие колючие кустарники без листьев, которые Грег обходил после того, как сильно оцарапался. Он облизывал руку, когда услышал неясно различимый вой со слабым эхом, идущий откуда-то издалека.
Завывание, от которого мурашки бежали по коже, повторилось три раза. Грег поежился. Волк? Он проглотил слюну и попытался расслышать угасающее эхо воя.
Теперь он посмотрел на вилку, которая у него была с собой, размышляя о том, как сможет послужить ему это оружие при нападении волков? Он поднял ее к лунному свету, пробуя остроту зубьев, и она сверкнула, как выкованный гномами клинок Хуона.
– Железо, холодное железо. – Он повторил слова вслух, сам не зная почему. – Холодное железо – мое оружие.
Грег поднялся. Снова не совсем понимая, почему он так делает, он начал перебрасывать вилку из одной руки в другую, и каждый раз, когда он ее ловил, она становилась тяжелее, длиннее, острее, пока у него в руках не оказался четырехфутовый черенок, оканчивающийся четырьмя ужасными острыми пиками. Может быть, это было еще одно волшебство Мерлина. Его копье выглядело странно, но оно, и напоминание о Мерлине, придало Грегу уверенности, несмотря на отдаленный вой.
Дорога становилась все более и более труднопроходимой. Иногда камни были настолько разворочены, что Грегу казалось, что он взбирается по лестнице. Дважды ему приходилось обходить земляные обвалы, втыкая вилку-копье в землю, используя его как опору и якорь.
Лунный свет, который сначала был таким свежим и ярким, начал тускнеть. Грег, видя какой плохой становится дорога, и опасаясь сгущающихся теней вокруг, решил устроиться на ночлег. Он забрался в расщелину между двумя валунами и выставил копье остриями наружу, закрывая вход.
Он проснулся замерзшим и затекшим, настолько затекшим, что ему было больно двигаться, когда он вылезал из своей пещеры. Должно быть, был день, но солнце не показывалось. Мир вокруг был серым, туманным, не намного светлее, чем ночью. Грег нашел тонкую струйку родника и попил с ладони, предусмотрительно съев немного своей пищи вместе с водой.
Казалось, что дорога никуда не ведет, только выше и выше. На земле, покрывавшей ее, не было следов, никаких признаков того, что за долгие годы кто-то, кроме него самого, оказался настолько ненормальным, чтобы идти этой дорогой. Но, хотя солнце так и не показалось, серая мгла продолжала светлеть. Грег забрался в узкий проход между двумя каменными столбами и посмотрел вниз, в чащу долины, где под горбатым мостом текла быстрая речка. Возле моста, по обе стороны речки, лепились каменные домики, вокруг которых росла зелень.
Грег с воплем бросился вперед, скатившись до половины склона и пробежав бегом вторую половину, торопясь скорее добраться до деревни и увидеть живого человека.
