казалось находились в непрерывном движении, надувались и истекали влагой.
Нет, не надувались и истекали влагой, подумала она с отчетливым, совершенно четко разграниченным пониманием, которое порой живет, подобно горящей лампочке, во мраке полного и окончательного ужаса в чьей-то голове. Он не надувает губы, он улыбается. Он пытается мне улыбнуться.
Потом существо наклонилось к своей корзине и его узкое, плохо различимое и невероятное лицо милосердно скрылось в пляске теней. Сделав шаг назад, Джесси попыталась вскрикнуть, но вновь сумела произвести лишь только еще один невнятный, шипящий тихий и шепчущий звук. Вокруг дома ветер стонал в ветвях сосен и этот стон делался все громче.
Ее визитер снова выпрямился, держа свою корзину одной рукой и другой расстегивая на ней замок. Джесси осознала две вещи и не потому, что хотела этого, а потому что способность ее сознания выбирать объект для восприятия была полностью парализована. Первое было связано с запахом, который она недавно почуяла. Запах этот не был запахом чеснока, или лука, или пота, или земли. Это был запах гниющей плоти. Второе имело непосредственное отношение к рукам существа. Теперь, когда она находилась к нему ближе и могла видеть лучше (ей от души хотелось, чтобы это было не так, но она ничего не могла с этим поделать), вид его передних конечностей ужаснул ее еще больше — уродливые, непомерно вытянутые плети, эти руки колебались подобно движимым ветром ветвям или каким-то щупальцам. Вытянувшись вперед, руки существа предложили ей корзинку, может быть для того, чтобы она оценила и одобрила ее содержимое, и в тот же миг Джесси увидела, что это вовсе не корзинка коммивояжера, а нечто, больше похожее на непомерную ловушку для рыбы, используемую рыбаками.
А я ведь уже видела такие корзины и раньше, подумала она. Вот только не помню где, то ли в жизни, то ли по телевизору, в какомнибудь шоу, но точно видела. И случилось это давно, когда была маленькой девочкой. Такую корзинку вынесли из задней двери длинной черной машины.
Внезапно внутри нее снова пробудился тихий и уверенный голос НЛО. Когда-то, давным-давно, Джесси, много лет назад, когда президент Кеннеди еще был жив, а одна маленькая девочка звалась Тыковкой и пластиковые пакеты для перевозки мертвых тел еще не были изобретены — давным-давно, Во Времена Затмения, скажем так такие вот корзины можно было увидеть довольно часто. Они встречались разных размеров, от «Мужской XL» до «Переноска Шестимесячных». Твой друг, Джесси, является владельцем редкостного сувенира, старомодной емкости для переноски мертвых тел, сохранившегося с незапамятных времен.
И как только она поняла это, она поняла так и кое-что другое. Это другое было совершенно очевидно, стоило только подумать об этом. Причина того, что от ее гостя исходила такая жуткая вонь, состояла в том, что он был мертв. Существо в кабинете ее мужа Джеральда не было ее отцом, но определенно тоже было живым мертвецом.
Нет… этого не может быть… нет…
Но это так и было. Тот же самый запах начал исходить от Джеральда, часа три назад. Она чуяла и видела то же самое в Джеральде, поднимающийся от его разлагающейся плоти мерцающий дух, воскрешающий мысли о какой-то экзотической болезни, которой можно заразиться только от мертвых.
И теперь ее мертвый гость открыл перед ней свою корзину и протягивал ее ей и снова она ясно видела перед собой блестящие золотые кольца и серьги, и драгоценные камни всех сортов, бриллианты и прочее, перемешанные с мелкими костями. Снова она увидела как узкая рука существа погрузилась в содержимое зловещей корзины и принялась помешивать ее содержимое, в огромном количестве насыпанное там, куда раньше помещали трупики младенцев или очень маленьких детей. Снова она услышала тихий знакомый ей перестук и шорох костей и драгоценностей, перещелкивание этих перепачканных кладбищенской землей кастаньет.
Широко распахнув глаза, она как загипнотизированная смотрела в корзину, достигнув экстаза в своем ужасе. Ее разум стронулся с места и теперь медленно покидал ее; она физически ощущала как это происходит, почти слыша это и не было ничего на зеленой земле Господа нашего, чтобы она могла этому помешать.
Джесси, еще не поздно! Опомнись! Ты еще можешь убежать! Беги спасайся, потом будет поздно!
Это была Тыковка, это она кричала на нее… вот только крик ее теперь доносился откуда-то очень издалека, затерянный в каменных лабиринтах пещеры головы Джесси. Оглянувшись на мгновение, она увидела каким сложным и разветвленным была система ходов этой каменной пещеры, как легко в ней было затеряться, какой темной и путанной она была, сколько в ней было убийственных западней и каменных мешков, никогда не знавших солнечного света мест, где затмение никогда не кончится, если вам такое сравнение больше нравится. Зрелище было ново и небезынтересно. Любопытно было видеть, во что может столь стремительно превратиться человеческое сознание — в место без единого следа разума, в черную каменную пустоту, населенную разве что бессовестными уродливыми рептилиями, ползающими по дну. Действительно любопытно.
За стенами дома снова завыла собака и Джесси внезапно овладела своим голосом. Она завыла вместе с бродячей псиной, в точности по-собачьи, ведь это было легко теперь, когда большая часть ее разума покинула ее. Она легко могла вообразить себя пациенткой какого-нибудь уютного сумасшедшего дома, издающей именно такие вот звуки. И так весь остаток жизни. Представить, что именно этим все и закончится, не составляло никакого труда.
Джесси, нет! Держись! Держись за остатки своего сознания и беги! Спасайся!
Ее гость продолжал ей улыбаться, его губы растянулись и улыбка сделалась шире, так что снова стали видны искорки золота на дальних зубах, чем-то напомнившие ей Джеральда. Золотые зубы. Если у этого существа есть золотые зубы, это означает что…
Это означает, что оно существует на самом деле, но ведь мы и без того это знаем, не правда ли? Осталось только выяснить, что ты собираешься теперь делать. У тебя есть какие-то идеи на этот счет, Джесси? Если есть, то лучше открой свои карты прямо сейчас, потому что времени у нас почти совсем не осталось.
Неизвестный шагнул ей навстречу, по-прежнему держа перед собой раскрытую корзинку, словно бы ожидая, что она вот-вот всплеснет руками и охнет восхищаясь ее содержимым. Она увидела, что на шее существа имелось ожерелье — странноватое ожерелье, если его вообще можно было так назвать. Густой, отвратительный запах усилился. Теперь она безошибочно различала в этом запахе озлобленность к окружающей жизни. Заметив, что ее гость двинулся к ней, она попыталась отступить от него, сделать шаг назад, но оказалось, что она не может сдвинуть ноги с места. Ее подошвы будто бы были приклеены к полу.
Что означает, что еще через полминутки он убьет тебя, детка, сказала ей Руфь и Джесси не могла согласиться с тем, что в этих словах содержалась правда. И ты позволишь ему это сделать? Так и будешь стоять столбом?
В голосе Руфи больше не было ни сарказма, ни гнева, только любопытство. И это после всего того, что случилось с тобой? Так и будешь стоять, как телка?
Во дворе завыла собака. Длиннопалая рука продолжала помешивать содержимое корзины. Кости продолжали свой перестук. Бриллианты и рубины поблескивали в туманном лунном свете.
Едва ли осознавая, что делает, большим и указательным пальцами правой руки, сотрясаемой дикой дрожью, Джесси схватилась за свои собственные кольца, на среднем пальце левой руки. Боль в правой руке, возникшая от этого движения, была отдаленной и едва различимой. Со дня своей свадьбы она носила эти кольца почти постоянно каждый день и последний раз, когда ей пришлось их снимать, она специально намыливала руку. Но только не теперь. Сейчас кольца соскочили с ее пальцев безо всякого труда.
Держа пару своих колец на окровавленной ладони правой руки, она протянула их навстречу существу, которое уже было радом с ней, на расстоянии двух шагов от входа в кабинет, прямо у книжного шкафа. На ее ладони кольца сложились в мистическую цифру восемь, расположившись над насквозь промокшей от крови прокладкой на ее запястье. Существо остановилось. Улыбка на его пухлых бесформенных губах дрогнула, отразив какую-то новую перемены чувств, среди которых мог быть как гнев, так и смущение.
— Вот, держи, — проговорила Джесси хриплым придушенным голосом. — Вот, на, возьми их себе. Возьми мои кольца и оставь меня в покое.
Прежде чем существо успело что-нибудь сделать, она бросила кольца в его корзину, как раньше бросала мелочь в коробку с надписью «Мелкая сдача» в супермаркете в Нью-Гемпшире. Ее и корзину
