разделяло меньше пяти футов, зев корзины был достаточно широк и она попала туда без труда. Кольца исчезли в корзине и она услышала отдаленный двойной стук собственных колец, обручального и полученного в день свадьбы, упавших на костяную коллекцию ее гостя.
Его губы опять растянулись, обнажив мерзкие зубы и изо рта ecn вновь начало вырываться прежнее мерное, приглушенное паровое шипение. Сдвинувшись с места, оно сделало в ее сторону еще один шаг и нечто, лежавшее парализованным и неверящим на дне ее разума, внезапно очнулось и ожило.
— Нет! — пронзительно выкрикнула она. Потом, повернувшись, она устремилась вперед по коридору холла, в то время как задняя дверь продолжала стучать, ставня хлопать, ветер реветь, собака выть, а оно было прямо позади нее, оно постоянно находилось там, она слышала шипение, производимое им, и в любой момент оно могло протянуть руку и схватить ее, длинную бледную руку с фантастически долгопалой кистью на конце, и она уже видела, как эти отвратительные гниющие пальцы стискивают ее горло…
В этот же миг она добралась до задней двери, толчком открыла ее и тут же споткнулась, зацепившись правой ногой о порожек; уже в падении она сообразила что делать и сумела перевернуться так, чтобы упасть на левый бок. Она упала, можно сказать, что удачно, но все равно сильно ударилась и из ее глаз посыпались искры. Перевернувшись на спину, она вскинула голову и уставилась на дверь, уверенная в том, что за сетчатым экраном уже маячит долговязая бледная фигура космического ковбоя, искателя любви. За экраном никого не было, более того, она не слышала никакого шипения. Но это ничего не значило; в любой миг существо могло выскочить наружу, броситься на нее и разорвать ее горло своими когтями.
Шатаясь, она с трудом поднялась на ноги, сумела шагнуть вперед, потом сделала еще один шаг, но потом ее ноги, ослабевшие от потрясения и потери крови, изменили ей и она снова упала на траву между клумбой и ящиком с мусором. Она застонала и взглянула вверх на звезды в небо, где быстро, просто с сумасшедшей скоростью летящие с востока на запад облака то и дело закрывали уже созревшую на две трети луну. Тени мчались по ее лицу, складываясь в загадочные татуировки. Собака снова завыла, и теперь ее вой слышался гораздо ближе, чем изнутри дома, и факт этого придал Джесси ту малость дополнительных сил, которых ей так не хватало. Схватившись левой рукой за ящик для мусора со слегка наклонной крышкой, она нашарила ручку и уцепившись за нее, подтянулась и поднялась на ноги. Выпрямившись во весь рост, она не отпускала ручку мусорного ящика до тех пор, пока мир вокруг нее не прекратил свое вращение. Тогда она отпустила ручку помойки и двинулась в сторону мерседеса, на этот раз балансируя по сторонам обеими руками.
До чего же в лунном свете наш дом становится похож на череп! поразилась она, в первый же раз обернувшись назад, широко раскрыв глаза и ожидая увидеть совершенно невероятное. В точности череп! Дверь, это рот черепа, окна — его глаза, тени деревьев — волосы…
Другая мысль пришла ей в голову, настолько поразительная, что с губ ее сорвался изумленный смешок, тут же унесенный ночным ветром.
А мозги — не забудь про мозги, Джесси. Конечно же, это сам Джеральд. Он, это мертвый и гниющий мозг дома.
Добравшись наконец до машины, она снова рассмеялась, гораздо громче чем раньше, и собака вторила ей своим воем. У моей собачки блошки, кусают ей ножки, подумала она. Ее собственные ноги подогнулись и для того, чтобы не упасть, она схватилась за ручку на двери машины, но сделав это, она так и не перестала смеяться. Причина ее отчаянного веселья была непонятна ей самой. Она могла понять это, если бы часть ее разума, замкнувшаяся в целых самозащиты в себе, вдруг открылась, но это не должно было произойти раньше, чем она выберется отсюда, так что вопрос nqr`b`kq открытым. А ведь она может и не выбраться.
— Наверное мне понадобится переливание крови, со временем, проговорила она и эти слова вызвали в ней новый приступ смеха. Неуклюже протягивая к правому карману левую руку, она продолжала смеяться. Она нашаривала в кармане ключи, когда внезапно снова услышала знакомый отвратительный запах тлена, исходящий от существа с плетеной корзиной, стоящего прямо у нее за спиной.
Обернувшись, все еще со смехом в горле и широким оскалом улыбки, на мгновение она на самом деле увидела эти узкие ввалившиеся щеки и светящиеся сумасшествием, бездонные глаза. Однако единственной причиной, по которой она увидела их
(затмение)
был ее собственный страх, породивший видение, поскольку никого не было у нее за спиной; задний двор из загородного домика был совершенно пуст и темна была задняя дверь, забранная пустым прямоугольником сетчатого экрана.
Тебе лучше поторопиться, настойчиво подала голос Женушка Барлингейм. Я думаю, что тебе не стоит снижать темп, как хорошему хоккеисту, раз уж ты набрала такую скорость, верно?
— Стань амебой и развались на несколько частей, — согласилась Джесси и с новой усмешкой вытащила ключи из кармана. Ключи едва не выскользнули из ее пальцев, спас ее лишь большущий довесок пластикового брелока.
— «Ты моя сексуальная штучка», — проговорила Джесси и пронзительно захохотала, чему вторил удар о стену задней двери и шаги космического ковбоя и искателя любви, вылетевшего из дома в облаке могильного праха, но когда она обернулась (едва снова не выронив из пальцев ключи, несмотря на спасительный здоровенный брелок), позади снова никого не было. Дверь снова хлопнула на ветру — просто хлопнула и все. Ничего нового там не случилось.
Открыв дверь со стороны водителя, она осторожно скользнула за руль мерседеса, затянув вслед за собой свои содрогающиеся ноги. Захлопнув дверь, она опустила главный «мастер»-замок, одновременно запирающий все остальные замки на дверях (плюс багажник, потому что на свете не было ничего, что могло бы сравниться с немецкой надежностью), сразу же после чего небывалое чувство облегчения снизошло на нее. Облегчения и нечто еще. Это нечто несло с собой возвращение разума, способности мыслить связно и логически и она решила, что никогда в своей жизни не испытывала ничего, что могло бы сравниться с этим сладчайшим чувством вновь обретенного… конечно не считая первого глотка воды из-под крана. По ее мнению этот глоток так и останется на всю ее жизнь непревзойденным чемпионом.
Насколько близко я подошла недавно к черте безумия? Действительно любопытно, насколько отличалась я от сумасшедшей?
Вряд ли это можно отнести к разряду того, о чем можно судить даже с относительной приблизительностью, детка, мрачно отозвалась Руфь Нири.
Да, подумала Джесси, наверное она права. После чего вставила ключ в замок зажигания и повернула его. Мотор не завелся.
Последний ее смешок застыл у нее на губах, но она удержала в себе панику; разум цепко держался в ней и способность рассуждать все еще была ее достоинством. Думай, Джесси. Она так и сделала и ответ не замедлил явиться почти мгновенно. Мерседес был уже немолод (она сомневалась в том, что когда-либо у них была вещь столь же в возрасте, насколько же вульгарная) и в последнее время трансмиссия начала устраивать им фокусы; здесь не спасала даже немецкая надежность. Одним из фокусов было то, что иногда машину не удавалось запустить до тех пор, пока водитель не передергивал p{w`c, торчащий прямо рядом с сидением справа и передернуть рычаг в этом случае требовалось как следует. Для того чтобы повернуть ключи в тот же самый момент, когда передергивался рычаг, требовалось пустить в ход обе руки, а боль в ее правой руке превысила все мыслимые пределы. Мысль о том, что ей придется воспользоваться правой рукой, для того чтобы поработать передачей, заставила ее поморщиться и не только от боли. Резкое движение правой рукой приведет к тому, что рана на запястье снова откроется и начнет кровоточить.
— Пожалуйста, Господи, мне снова нужна здесь помощь, взмолилась она и опять повернула ключ зажигания. Мотор как был, так и остался нем как рыба. Ни единого звука. И внезапно новая маленькая отвратительная идейка прокралась в ее сознание, словно ловкий ночной вор; то, что она никак не может запустить мотор, не имеет никакого отношения к небольшим неполадкам развившимся от времени в трансмиссии. Потому что тут снова дал себя знать ее ночной гость. Он перерезал телефонную линию; он же поднял капот мерседеса и сорвал провода с аккумулятора или вытащил предохранители и выбросил их в лес.
Позади нее хлопнула дверь. В панике она оглянулась на дом, совершенно уверенная в том, что на этот раз увидит перед собой белое, ухмыляющееся лицо, маячащее в темном дверном проеме. Через секунду- другую ковбой выберется во двор. Он подхватит с земли камень и с маху разобьет им окно машины, потом
