– Итак, мы явились по приглашению многославного Бойца и готовы тряхнуть судьбой, – Юдхиштхира поднялся из-за стола, поигрывая серебряным стаканчиком для костей и самими костями, именно такими, как он их описывал минутой раньше: шедевр ювелира!
Кубики в его руках гуляли рыжими муравьями, словно по волшебству возникая из стаканчика и перекатываясь по ладоням, чтобы снова исчезнуть во тьме исконного убежища – ни дать ни взять, четки в ловких пальцах брахмана. Впору разразиться приветственными кликами. Похоже, Царь Справедливости не зря потратил эти двенадцать лет. Все завороженно следили за руками того, чьим небесным (вернее, подземным) отцом считался Петлерукий Яма-Дхарма, но славить его мастерство остереглись; лишь один из собравшихся кивнул одобрительно.
Дядя Бойца, Сокол-гандхарец по прозвищу Китала, всегда уважал чужое умение.
Учиться можно и у случайного прохожего; если, конечно, ты знаешь, чему хочешь научиться.
– Тряхнем, брат мой, – Боец вышел вперед и остановился напротив старшего Пандава, слегка прищурясь. – Однако в последнее время я больше уделял внимание делам государственным и военной науке, так что недосуг было обучаться играм. Закон тебе известен: я имею право выставить игрока вместо себя.
– Кого же? – в голосе Юдхиштхиры мелькнула растерянность.
Любая неожиданность легко выбивала из колеи Царя Справедливости, предпочитавшего жизнь размеренную и определенную заранее.
Будь его воля – сидел бы он в жалованном уделе тише мыши. Но братья! жена! тесть! Кришна!..
– О, полно беспокоиться! Твоя честь не будет задета. За меня любезно согласился сыграть мой дядя по матери. Раджа Благоуханной, он равен любому из нас – если, конечно, ты заранее не привык к титулу Махараджи! Тебе не зазорно будет сесть с ним за игорный стол; а выиграть – почетно.
– Дудки! – бросил Карна в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь. – Не сядет он с Соколом. Это вам не шишей гулящих раздевать…
Со стороны зрелище напоминало снег, залитый кровью: Юдхиштхира побледнел, но тут же побагровел от гнева. Однако, в отличие от Бхимы, Царь Справедливости умел держать себя в руках.
– Для меня будет честью сыграть с таким достойным кшатрием, – слегка поклонился он Бойцу и затем, подчеркнуто ниже – Соколу. – Прошу к столу.
'В случае моего выигрыша злые языки отвалятся сами собой! Я буду по праву считаться не только Махараджей, но и лучшим игроком во всей Бхарате! Давай же, раджа-Китала, посмотрим, чего ты стоишь на самом деле!' – ясно читалось в глазах старшего Пандава.
Азарт уже охватывал Царя Справедливости, обещая поистине райское наслаждение.
К столу подошел Сокол: чем-то дядя Бойца напоминал сытого хомячка, наряженного в богатое платье, если хомячку шерстку на щеках и висках обильно припорошить белой пудрой.
– Итак, благородный Юдхиштхира, у нас – царская игра. И ставки в ней должны быть царскими.
– Царская игра – это, в первую очередь, ЧЕСТНАЯ игра?!
Царь Справедливости заглянул в глаза соперника – и захлебнулся тихой безмятежностью Соколиного взгляда.
Бледно-голубых подслеповатых глаз.
– Странно слышать такие речи от тебя, благородный царевич. Но мы собрались не состязаться в красноречии. Итак, согласно проводимому тобой обряду, ты претендуешь на титул Махараджи. Это и будет ставкой со стороны Хастинапура, который представляю сейчас я. Выиграй! – и Город Слона со всеми его данниками, а также правителями подчиненных и союзных земель, признает над собой твое владычество. А что ставишь ты, несравненный?
Юдхиштхира судорожно сглотнул: ответ он знал заранее.
– Я ставлю свое царство.
– Не вполне равная ставка – один жалованный удел против титула царя царей… Но я согласен. 'Бык Шивы' на дюжину кругов? По рукам?
Царь Справедливости еле заметно поморщился. Простонародное 'по рукам' резануло его слух. Еще б пальцами прищелкнул, Китала… не на рынке. Иные слова должны звучать в сей зале, где пытают судьбу величайшие из великих; иные слова и в полный голос.
Зачинщик встал и набрал полную грудь воздуха.
– Итак, – прозвучало под сводами, – мы начинаем игру в присутствии мудрых брахманов и благородных царей… Пусть же исполнится воля богов!
– Пусть исполнится воля богов, – серьезно повторил Сокол. – Бросай первым, Царь Справедливости: я, выступая в роли хозяина, пропускаю гостя вперед. И не оскорбляй меня отказом!
– Благодарю, – мелодично звякнули кубики, приходя в движение внутри серебряного стаканчика; и веером раскатились по столу.
– 'Парный Бык' и 'Тростник' на двойке впридачу? Мои поздравления, царевич…
Сокол одним движением ладони смахнул кубики в стаканчик; на этот раз послышался не звон, а тихий шелест – кости вихрем закружились по стенкам убежища.
Чтобы упасть на столешницу троицей вышколенных солдат: сухо, твердо, разом замерев в едином строю.
– Тоже 'Парный Бык' – неисповедимы пути игры! За одним исключением: мой 'Тростник' вырос на тройке. Итак, первый круг за мной. Прошу, царевич.
Короткое звякание, стук падающих на стол костей: капли дождя, осыпь в горах, мгновения из кувшина Калы-Времени.
