— Так ведь именно к этому он и клонит, разве нет? — Ей не следовало так кричать на Джеффа. Он лишь пытался ее успокоить. Выждав некоторое время, она заговорила с Труиттом уже другим, более сдержанным тоном. — Я отказалась от своей прежней карьеры потому, что хотела оставшуюся часть своей жизни посвятить какому-нибудь значительному делу.
Он скорчил скептическую гримасу.
— Позвольте уточнить, правильно ли я вас понял. Вы отказались от огромных доходов, статуса звезды и славы ради значительно меньшей суммы денег и жалких четырех минут эфирного времени в неделю? — Он покачал головой. — Это просто-напросто не выдерживает критики. Таких бессребреников не бывает.
Кэт не собиралась пускаться в объяснения относительно своих мотивов. Они касались только ее и никого больше. Более того, она не была обязана ничего объяснять этому непрерывно курящему газетчику с подлой душонкой. Ей очень хотелось высказать ему все это прямо в лицо, но ради WWSA она выбрала более дипломатичный ответ.
— У вас нет никаких фактов, подтверждающих это абсурдное обвинение. Циклоп — едва ли надежный источник. Он даже не умеет толком выразить свою мысль.
— Вы забыли, что у меня два источника. Второй вполне умеет выражать свои мысли, и ему можно верить.
— Один из ваших свидетелей — законченный преступник, а у другого даже не хватает смелости выйти вперед и бросить свое обвинение мне в лицо.
— У Вудворда и Бернштейна не было даже никаких свидетелей, однако процесс закончился их победой над целой администрацией, а их имена вошли в историю.
— Не могу не удержаться от напоминания, мистер Труитт, что вам еще очень далеко до мистера Вудворда или мистера Бернштейна.
Труитт в ответ лишь ухмыльнулся, захлопнул свой блокнот и встал с кресла.
— Если я упущу такой горячий материал, меня следует с позором выгнать из репортерского отдела.
— Этот материал — ложь, — заявила Кэт, — Отъявленная и наглая ложь.
— Я могу процитировать ваше мнение?
— Нет, — вмешался Уэбстер, также поднимаясь с кресла. — Напоминаю, что мы все еще беседуем неофициально. В данный момент мисс Дэлани не делает официального заявления.
— Билл, я не боюсь…
— Пожалуйста, Кэт, — оборвал он ее и снова повернулся к Труитту. — Вам сегодня же позвонят из нашего отдела по связям с общественностью. — Он проводил журналиста до двери.
Когда тот ушел, в комнате воцарилось гробовое молчание. Кэт никак не могла успокоиться. Она не сводила глаз с Билла, который прошествовал мимо нее к своему рабочему креслу и тяжело опустился в него.
— Билл, я жду объяснений, — начала она, встав со своего места. — Почему вы сидели здесь, не говоря ни слова, фактически бросив меня на съедение?! Более того, вы даже позаботились о том, чтобы у него были слушатели! Уэбстер поднял вверх обе руки.
— Сядьте, Кэт. Прошу вас, успокойтесь и прислушайтесь к доводам рассудка.
Она послушно опустилась на диван, но при этом гневно воскликнула;
— Вы что, действительно считаете меня совратительницей малолетних?!
— О Господи, конечно же, нет. Но мне приходится поступать так, как лучше для телекомпании.
— Ах для телекомпании! Лишь бы не тронули вашу компанию, а моя репутация может лететь ко всем чертям?!
Он сразу как-то сник.
— Мы не в состоянии запретить Труитту опубликовать его колонку. Все, что мы можем сейчас сделать, это задраить люки и попробовать подготовиться к той буре, которую его статья неминуемо вызовет. Я скажу, чтобы в отделе по связям с общественностью начинали собирать за вас поручительства. Вы можете начать работу над официальным заявлением.
— К черту все это! — продолжала горячиться Кэт. — Я не намерена давать опровержение столь чудовищной лжи! — Ее глаза внезапно наполнились слезами. — Как только у кого-то язык повернулся сказать, что я могу причинить вред ребенку?!
— Ваши телезрители никогда в это не поверят, Кэт, — убежденно проговорил Джефф. — Ни на секунду не поверят.
— Я тоже не думаю, что кто-нибудь способен в это поверить, — согласился с ним Билл. — Как только статья выйдет из печати, вам уже ничего не придется объяснять, потому что у этой истории не будет продолжения. Ваши почитатели воспримут все так, как есть, то есть как злобную атаку со стороны кого-то, кто держит на вас зуб. Все перемелется. Через несколько недель все об этом забудут. — Он сделал паузу, затем продолжил:
— А на это время я прекращаю съемки и выход в эфир программы «Дети Кэт».
Кэт не могла поверить собственным ушам. В течение нескольких секунд она слышала только странный шум в ушах.
— Вы… не может быть, чтобы вы говорили это серьезно.
— Простите, Кэт, но таково мое решение.
— Но ведь это все равно что признать свою вину, — вскричала она. — Билл, умоляю вас, не делайте этого!
— Вы знаете, что я всецело одобряю и поддерживаю вас в вашей работе, которая крайне важна для телекомпании. Она имеет колоссальное значение для всего нашего города. И я хотел бы, чтобы она была продолжена, когда все это кончится. Я также питаю безмерное уважение к вам лично, Кэт. Мне ужасно неприятно, что приходится вас разочаровывать. Вы, конечно, рассматриваете мои действия как предательство по отношению к вам, но на самом деле это всего лишь неприятные, но — увы! — необходимые меры с моей стороны как главного исполнительного директора компании, в чьи обязанности входит следить за соблюдением интересов каждого ее служащего, в том числе и ваших. Пока эта шумиха не уляжется, я думаю, ваше лицо не должно появляться на телеэкранах, поскольку лучше избегать всякого упоминания об этой грязной истории. — Серьезное выражение его лица и соответствующий тон подчеркивали незыблемость его решения.
Несколько мгновений Кэт разглядывала пол у своих ног, потом подняла голову и встала.
— Ну что ж, Билл, я понимаю наше положение. Вы получите мое заявление об уходе до конца дня.
— Что?! — воскликнул Джефф.
— Кэт…
— Послушайте меня, вы оба. Если эта история появится на страницах печати, доброе имя передачи «Дети Кэт» окажется навеки запятнанным. Я могла бы опровергать эту чудовищную клевету до посинения, но это ничего не изменит. Людям свойственно верить в худшее. Если об этом пишут в газетах, значит, здесь есть хотя бы доля правды, верно ведь? Билл, вы только что сказали, что обязаны думать об интересах телекомпании. Что ж, а я, в таком случае, обязана учитывать интересы детей. Верит ли в это мистер Труитт или нет, но забота о детях была единственной причиной появления моей программы. И по сей день остается главной причиной.
Эти дети и так уже являются жертвами. Я не хочу, чтобы они снова страдали оттого, что у них отнимают, быть может, последнюю надежду. Если я уйду из передачи, вы можете сменить название и продолжать выпускать ее в эфир. Очень прошу вас, начинайте как можно скорее подыскивать мне замену.
Глава 47
— Зачем ты пришел?
