Часовщик был давно мертв.
За его спиной виднелась дверь.
Доктор кинулся туда. Упал стул.
Он пробежал темным коридором, оказался в небольшой комнате с окном.
На подоконнике стояли в горшках бумажные цветы.
На диване, прикрыв ноги скатертью с изображением плюшевого тигра, полулежала рыжая женщина с белым в веснушках лицом.
– Здравствуйте, – сказала она доктору.
Он намеревался спрятаться здесь, но женщина могла его выдать.
Доктор услышал, как в часовую мастерскую вбегает рикша.
Окно было без стекла.
Доктор перевалился через подоконник. За ним на улицу выпали бумажные цветы.
Он был на Сенной.
Логично было бы перебежать улицу и искать спасения в зовущей, открытой двери магазина «Судостроение».
Доктор заставил себя не поддаться очевидному, пробежал по улице – первое окно, второе, третье... дверь.
Вот он в подъезде.
Тут темно, но стекла с переплетами во входной двери сохранились.
Доктор встал у стенки так, чтобы видеть улицу. Он надеялся, что снаружи его не разглядят.
Он увидел, как рикша выбежал на улицу и, почти не задерживаясь, поспешил к книжному магазину.
Теперь он будет носиться по помещениям магазина, разыскивая доктора под полками или на складе.
Доктор перебежал обратно к окну, возле которого приглашающим ярким пятном валялись бумажные цветы, и влез в комнату.
– Ах, это опять вы? – удивилась женщина на диване. – Вы не видели Аркадия?
– Он там, – сказал доктор.
– Скажите ему, что сломался телевизор, – сказала женщина.
Проходя мимо мертвого часовщика, доктор сказал, что сломался телевизор, но часовщик, конечно же, не ответил.
На набережной стояла коляска.
Доктор думал было воспользоваться ею, но решил, что это слишком тяжело, да и он сам будет очень заметен.
Может, выкинуть коляску в воду?
Нет, он этого не сделает. Каким бы человеком ни был рикша, коляска – его жена, любовница, смысл бессмысленной жизни.
Доктор быстро пошел по набережной.
И когда до Большой Подьяческой оставалось всего ничего, он вдруг остановился.
Впереди, у моста через канал, стояли велосипедисты. Может, поджидали его, может, потеряли, но знали, где устроить засаду.
Доктор ринулся к стене дома, прижался спиной.
Он теперь не видел велосипедистов, а они не видели его. Но вот-вот сзади должен был появиться рикша.
Если жертва видит охотника, она получает преимущество. Она может напасть первой, а может кинуться в заросли.
Доктор избрал второй путь.
Побежал к Подьяческой кружным путем по Римского-Корсакова. Потом ему пришлось некоторое время искать проходные дворы. Ведь прямая Большая Подьяческая просматривалась из конца в конец, и если они оставили у начала канала велосипедиста, тот наверняка увидит Леонида Моисеевича.
Доктору опять повезло. Длинные проходные дворы, которые соединяли уходящие в глубь квартала корпуса, помогли добраться до нужного дома. Он поднялся по черной лестнице.
Вот и нужная квартира.
Черная дверь, к счастью, была открыта, стучать не надо.
Впрочем, что в этом хорошего? Ведь предупреждали же ее – двери запирать!
Доктор тяжело дышал.
Ноги дрожали. Это была реакция на нервную гонку.
Он осторожно открыл дверь и оказался на коммунальной кухне, просторной, с четырьмя плитами и
