– Все, нам кранты, – сказала женщина. – Теперь держись за меня, не пропадешь.
– Ваш билет? – контролер приближался к ним.
Второй подошел к женщине и Егору.
– Ваш билет, – сказал он, не глядя на пассажиров.
– Может, лучше бутылки купишь? – спросила женщина. – Бутылки хорошие, отечественные. А то мне далеко ехать до ларька.
– А пошла ты, Верка, – сказал контролер.
– Парень со мной, – сказала женщина. – Любовник.
– А где Емельян?
– Емельян в отлучке, – сказала женщина и громко засмеялась.
– Триппером заразила? – спросил контролер и не получил ответа.
Контролеры сошли с трамвая.
– Хорошие ребята, – сказала женщина. – Только хамье. Ты не слушай про триппер. Емелю дружки порезали. Из-за пустяков – лишний помойный ящик заказал. Представляешь?
Егор сообразил, что она очень молода. Кожа на лице красная, огрубевшая, а зубы целые, губы пухлые – она еще не стала развалиной. И белки глаз пока еще не красные, а белые, нормальные, с голубыми кружочками зрачков.
– Чего уставился? – заявила Вера и вдруг засмеялась. – Понимаешь, я же не думала, что мы с тобой подружимся, и твоих биографических данных не спросила. Как тебя зовут и где ты бедствуешь?
– Егор.
– Такого имени нет.
– Полное имя Георгий, – сказал Егор. – Георгий Чехонин.
– И паспорта нет?
– И паспорт есть.
– А где ночевать будешь?
– Мне на поезд надо, в Бологое.
– Что там делать будешь, попса ты моя наивная? Тебя что, жизнь еще мало била? Оставайся в Питере. Будем вместе жить, не пропадем. Меня вся Нарвская знает. Верка-снайпер. Я нормальная баба, здоровая, ты не подозревай.
– У меня в Бологом важное дело, – сказал Егор.
– Я предложила, ты меня отринул, – сказала Вера громче, чем следовало, словно работала на публику.
К ним поворачивались головы.
– Брезгуешь? – спросила Вера.
– Нет, – сказал Егор. – Честное слово, мне это и в голову не приходило. Но у меня, ей-богу, важное дело в Бологом. От этого зависит жизнь многих людей.
– Цицерон! – воскликнула Вера. – И я должна ему верить.
– Как хочешь, – сказал Егор.
Воздух за окнами трамвая стал синим, желтые огни – так давно он их не видел! – зажглись в домах, загорелись фонари. Люди проходили черными силуэтами мимо витрин, приобретали объем и цвет, когда оказывались на фоне стены.
Огни отражались на крышах автомобилей.
Егору казалось, что город веселится, как Рио-де-Жанейро во время карнавала.
Впереди показалась площадь с высоким обелиском. Площадь была почти круглая и очень просторная. Справа виднелось здание Московского вокзала.
– Спасибо, – сказал Егор Вере, – я пошел.
– Мне тоже сходить, – сказала Верка.
Они сошли с трамвая и пошли к входу в метро.
– Простите, Вера, – сказал Егор. В конце концов, Вера была его единственной знакомой в Петербурге. – У вас не найдется телефонной карточки?
– Проблема, – вдруг развеселилась бомжиха. – Я люблю скоротать вечерок в телефоне-автомате, беседуя с подружкой Мэри в Лос-Анджелесе!
– Извините, – сказал Егор.
– А что, совсем денежек нет?
– Я спешил и не взял.
– И мог бы взять, врунишка мой?
