Петербургские письма

всеми генералами. После декабрьского события он по­вторил свою просьбу, но еще до сих пор не получил паспорт. Бо­лее того, он хотел отправить находящихся здесь отцов во Фран­цию, Америку и другие места, однако ему на сие даже ничего не ответили. Причина сего никому, в том числе и мне, не известна.

Накануне военного праздника, о котором я имел честь писать вам, у одного ресторатора дан был обед на пятьдесят персон для генерал-адъютантов и просто генералов по 200 рублей с человека. Приглашены были три военных посланника: Англии, Австрии и Пруссии[114], хотя австриец, барон Штейгентеш[115], строго говоря, не посланник, но это не имеет значения. Милорд Кэткарт[116] провоз­гласил по английскому обычаю тост за здоровье Императора и выразил то мнение, что все союзные нации, несомненно, исполни­ли свой долг, но, тем не менее, истинным спасителем Европы был Российский Император, что не подлежит, конечно, никакому со­мнению. Однако я не знаю, насколько тост английского посла со­гласуется с торжественной речью лорда Кэстльри[117] в Парламенте. Впрочем, справедливое потомство не будет терзаться сомнениями на сей счет. Ведь все страны славной сей коалиции имеют право приписать себе решающее значение. Что было бы без положенного Испанией благородного начала, вследствие коего Бонапарте ли­шился 400.000 солдат и несметных сокровищ? Или без золота и оружия Англии? А чем кончились бы сражения при Лютцене и Бауцене без вмешательства Австрии? Да и у Пруссии тоже есть право заявить о себе. Но превыше всего и более всего атого, ко­нечно же, непоколебимая стойкость и смелость, судьбоносная ре­шительность и непревзойденная ловкость Императора, который заставил совместно действовать столько совершенно разнородных частей. Я со своей стороны всегда восторгался таковым его уме­нием. Теперь посмотрим, как выпутается он из внутренних своих дел, в которых столько шипов и колючек. Стремящийся к истине не должен восхвалять кого-либо прежде времени. Будем же на­деяться и от всего сердца желать ему успеха. <. .)

3 Кэткарт (Каткарт), Вильям Шоу (1755—1843)—барон Гринок, виконт и граф. Английский военный деятель и дипломат. В 1777—1780 гг. участвовал в Американской войне. Член Палаты Лордов (1788). В 1793—1795 гг. участво­вал в войне с Францией. Член Тайного Совета (1798). Главнокомандующий в Ирландии (1803—1805). В 1805—1807 гг. командовал английской армией в Германии. Полный генерал и главнокомандующий в Шотландии (1812). В мае 1813 г. назначен послом в С.-Петербург. В свите Александра I в кампаниях 1814—1815 гг. В 1822 г. после самоубийства лорда Кэстльри, с которым он был тесно связан, возвратился в Англию и вышел в отставку. Кавалер российских орденов Св. Андрея Первозванного и Св. Георгия.

4 Кэстльри, Роберт Стюарт (1769—1822)—маркиз Лондондерри, виконт, граф> Английский государственный деятель, руководитель партии тори. Секре­тарь по делам Ирландии (1798—1801), военный министр (1807—1809), министр иностранных дел (1812—1822). Во время нашествия Наполеона на Россию вы­ступал против оказания ей какой-либо помощи. Один из организаторов Вен­ского Конгресса. В результате психического расстройства покончил жизнь са­моубийством.

189. МАРКИЗУ де КОСТА

2 (14) АПРЕЛЯ 1816 г.

<. .) Я благодарен вам за то, что вы постоянно помните обо мне; не оставляйте сего обыкновения, прошу вас. Брат мой, ко­торый теперь в Або, что в Финляндии, будет очень рад вашему привету. Мне весьма лестно, что вы оценили его «Прокаженного»¹, коего сам я превеликий почитатель. Я сейчас же отпишу нашему доброму Ксавье о вашем привете и одобрении. Жена моя, сын и дочери все толпой спешат отдать вам поклоны. Сын уже капитан в первом полку Империи (кавалергарды), но, как я уже сказал, возведенное мною здание рухнуло, и все надобно начинать сна­чала.

Если бы не дочери, я просил бы жену мою уйти в монастырь и дать мне свободу для монашества. Вы просите меня молить Бога о вас, на что я должен был бы ответить: «Это вам нужно молиться за меня». <...)

Борегар, Анри Коста, де (1752—1824) —друг Ж. де Местра, который часто проводил свободное время в его имении Борегар. Офицер Национального Опол­чения. В 1795—1796 гг. начальник Генерального штаба пьемонтской армии.

¹ «Прокаженный» — повесть Ксавье де Местра «Le lepreux de la cite d'Aoste» («Прокаженный города Аосты»; СПб., 1812).

190. ГРАФУ де ВАЛЕЗУ

18 (30) АПРЕЛЯ 1816 г.

<. .) В праздник Пасхи (9/21 сего месяца) мы имели случай видеть еще более блестящий парад, если только сие вообще воз­можно: сорок пять тысяч солдат при полном вооружении и с безу­пречной .выправкой. Приготовления заняли почти всю ночь. В де­вять часов войска построились на площади. Его Величество вышел лишь в четверть часа пополудни. Мне рассказывали, будто многие солдаты ничего не ели со вчерашнего дня, но я не могу поручиться за достоверность сего; впрочем, навряд ли нужны еще какие-то доказательства, что русский солдат есть самый деятельный и одновременно самый выносливый изо всех; именно таковы его особенности: он и предприимчив, и послушен; лучший в свете для тягот и трудов, способный и к механическому подчинению, и к бе­шеной горячности. <...)

2 ГРАФУ де ВАЛЕЗУ

16 (28) МАЯ 1816 г.

<...) Ваше Превосходительство помнит, конечно, из сообще­ния моего об удалении прежних католических священников то мнение, что удар сей направлен противу самой религии. К несча­стию, подтвердилось сие столь сверхобычным способом, что я по­читаю непременным долгом своим уведомить о сем как Ваше Пре­восходительство, так и Его Величество.

Последний Генерал иезуитов отец Грубер, из немцев, человек воистину необычайный, богослов, лекарь, химик, механик, оптик и т. д., а более всего муж государственный и созданный как бы для того, чтобы быть министром у великого государя, получиЛ от щедрот Павла I 9.000 рублей, которые сей Император пожелал отдать -католической Церкви. Отец Грубер, коего знал я весьма близко, принял их от имени и в собственность сей Церкви и ку­пил землю вокруг храма, действуя при сем лишь как обычный управляющий. Затем замыслил он смелый план построить на сей земле дом, который стал бы собственностью Церкви. Благодаря всеобщему уважению к Генералу и совершенной относительно не­го доверенности сразу же стали притекать вклады. Ему удалось возвести дом за 450.000 рублей; было установлено правило еже­годно платить 15.000 долга и проценты. К прошлому декабрю оста­валось задолженности на 220.000 рублей. Все шло превосходно, и никто ни на что не жаловался. Что же произошло теперь? Князь Александр Голицын, министр вероисповеданий (я уже имел честь говорить Вашему Превосходительству, что один сей титул вызы­вает у меня судороги), воспользовался представившимся случаем, дабы изничтожить католический храм. Для сего отождествил он его с иезуитами, хотя то и другое было совершенно разделено, и стал утверждать, будто дом принадлежит иезуитам, а посему должен быть конфискован и продан за долги. Ваше Превосходи­тельство может подумать, что все это привиделось мне во сне, однако же сие есть чистая правда. Дело было рассмотрено в ко­митете министров, каковые все и подписались под решением за исключением двоих, заявивших на это протест. Потомство не за­будет^ их, но дело было сделано, и мы увидели подтверждение того, что в России можно продавать имущество должника, не справившись о желании на то заимодавца. <...)

3 ГРАФУ де ВАЛЕЗУ

16 (18) ИЮНЯ 1816 г.

<...) Сейчас, когда я пишу сие Вашему Превосходительству, в Павловске дают блистательный праздник в годовщину битвы при Ватерлоо¹; как вы понимаете, праздник сей устроен в честь прин­ца Оранского² и его августейшей супруги; бал, ужин, музыка и пение, кантаты, великолепные декорации; одним словом, ничто не упущено. Но, к общему удивлению, не приглашены иностран­ные посланники. Впрочем, здесь никогда не следуют неизменным и всеобщим правилам: все зависит от желания и настроения по­велителя. Как я уже имел честь писать Вашему Превосходитель­ству, нас теперь не балуют. Иностранный посланник может быть приятен как генерал, как представитель особливо дружественного или родственного двора, но если он всего лишь посланник и ничего более — сто раз видел я, как им с легкостию пренебрегают. Посол Англии, обретающийся здесь в великом фаворе и