Петербургские письма

покровителя. Но это человек горячий и вспыльчи­вый, отчего и приобрел себе множество врагов. Кроме сего, отли­чается он одной несносной нелепостью: он совершенно ничего не крадет и не дозволяет этого в своем ведомстве, по каковой при­чине все его ненавидят; сие следует принять в буквальном смысле слова, здесь нет и тени насмешки. Я снабдил нашего мореплава­теля картой, и уже его дело — соблюдать осторожность. <...)

1 Миледи — жена английского посла баронета Уоррена Каролина Уоррен (1762—1839), урожденная Клэверинг.

2 Чичагов Павел Васильевич (1765—1849)—военный и государственный деятель, адмирал (1807). Сын адмирала В. Я. Чичагова. Участник русско-швед­ской войны 1788—1790 гг., командовал линейным кораблем. Учился в Англии (1791—1792). В 1799 г. командовал десантом в Голландии. С 1801 г. в свите императора Александра I. Товарищ (1802) и министр морских сил (1802— 1811). Член Государственного Совета (1805). Главнокомандующий Дунайской армией, главный начальник Черноморского флота и генерал-губернатор Молда­вии и Валахии (1812). В 1813 г. уволен в отставку. Считая себя оскорбленным подозрением в измене, в 1814 г. уехал за границу. Жил в Италии и Франции. «Мать адмирала, иностранка с более развитыми и современными идеями и по­нятиями, чем русские женщины в царствования Императриц Елизаветы и Ека­терины II, отличалась теми же высокими душевными качествами, что и отец. Дух правды, чести и независимости вошел в плоть и кровь Павла Васильевича с самого его рождения, и он возрастал с теми твердыми убеждениями, которые, несмотря на все превратности судьбы, не покидали его и до самой смерти. Жи­вой по натуре, восприимчивый, впечатлительный, поразительно способный, он был менее сдержан, нежели его отец, и всегда чувствовал свое превосходство в уме и качествах над массою людей. <. .) Когда ему исполнилось 14 лет от роду, он уже прошел все школы и все науки, которые преподавались в России, и отец не знал, что с ним оставалось делать. <. .> Состоя при отце, он начал службу в море; вскоре принял участие в Шведской кампании. Участвуя в сра­жениях, он не замедлил отличиться, и Императрица Екатерина II пожаловала ему сперва Георгиевский крест и затем золотую шпагу. Ему было тогда всего 22 года* и, небольшого роста, с женоподобным лицом, он казался совершенным мальчиком. <. .) В Чатамском порте, где чинился корабль Павла Васильевича, он познакомился с начальником порта капитаном Проби и здесь влюбился в его дочь Елисавету <. .) и формально за нее посвтался. Но упрямый отец, отдавая должное достоинствам юного русского моряка, отвечал наотрез, что самое су­щественное препятствие к браку Чичагова с его дочерью состоит в различии вероисповеданий. .<...) в декабре 1797 года Павел Васильевич неожиданно по­лучил известие из Англии, что капитан Дроби умер, и дочь его, невеста Чи­чагова, Елисавета Карловна, осталась одра и ждет его приезда. Положение молодого Чичагова сделалось критическим. Оставалось одно средство — просить милости Императора и разрешения ехать в Англию. В ответ на его просьбу че­рез посредство князя Безбородко последовал ордер с отказом, в котором было сказано, что «Император находит в России настолько достаточно девиц, что нет надобности ехать искать их в Англию». .<.. .> Кушелев доложил Государю, что просьба Чичагова жениться и отъезд его есть лишь предлог; цель же его — перейти на английскую службу. Можно себе представить гнев Павла I! Чича­гов был тотчас же снова уволен от службы. Не прошло четверти часа, как Им­ператор потребовал его к себе в кабинет, стал упрекать в измене, кричать, то­пать ногами, воспрещая Чичагову вымолвить слово; приказал сорвать с него ордена, раздеть его, провести по дворцу в одном нижнем белье и посадить в крепость. В крепости Чичагов заболел горячкою, чуть не умер и спасся лишь благодаря покровителсьтву фон дер Палена, уверившего Императора, что Чи­чагов раскаивается. Из крепости его повезли к Государю, который чистосер­дечно примирился с адмиралом и послал его с эскадрою в Англию. ,<. .) Млад­шая дочь Чичагова Екатерина, бывшая замужем за французским адмиралом графом де Бузэ, писала в 1853 г. про отца графу Родольфу де Местру: «Адми­рал Чичагов доводил откровенность до неосторожности, бескорыстие до об­мана, скромность до пренебрежения собственной репутацией, надеясь, что время ему отдаст справедливость, хотя до сих пор этого не произошло; ненавидел возвышающих себя и презирал предрассудки света'» (Чичагов Леонид. Чича­говы//Архив адмирала П. В. Чичагова. СПб., 1885. Вып. 1. С. 8. 13, 16, 17, 29).

3 Убри Петр Яковлевич (1774—1847) — дипломат. Поверенный в делах в Париже (1803—1804), с особой миссией там же (1806). Посланник в Мад­риде и Франкфурте. В 1823—1824 гг. временно управляющий Министерством Иностранных Дел.

4 Левисон, Говер Гренвилл (1773—1846)—английский дипломат и государ­ ственный деятель. Лорд Казначейства (1800—1804). Чрезвычайный посол в С.-Петербурге (1804—1807), посол в Париже (1815—1828, 1830—1841). Отли­чался чрезвычайной приверженностью к карточной игре, однажды за вечер про­играл 23 000 ф. ст. В Париже его называли «Веллингтоном игроков».

5 Стюарт, Чарльз (1779—1845)—английский дипломат. Первый секретарь посольства в С.-Петербурге' (1804—1806), посол там же (1806—1807).

6 Сухтелен Жан Пьер (Петр Корнильевич) (1751—1836)—граф. Инженер- генерал. В 1783 г. перешел из голландской на русскую службу. Генерал-квар­тирмейстер, инспектор инженерного департамента. В 1809—1811, 1812—1813 гг. с особой миссией в Стокгольме. Последние годы жизни провел в Швеции.

7 Вайра (?—1802?)—кавалер. Один из пьемонтских офицеров-эмигрантов, перешедших на русскую службу. Умер по дороге в Россию.

8 Манфреди (?—1816) — пьемонтский эмигрант, генерал русской службы. Участник кампаний 1807 и 1812 гг. (полковник инженерных войск).

14. КАВАЛЕРУ де РОССИ

5 (17) СЕНТЯБРЯ 1804 г.

Г-н Кавалер,

честь имею препроводить вам подробности четырех условий российского ультиматума Франции: 1. Очищение Неаполитанского Королевства и гарантии сего в будущем; 2. Устройство Италии на условиях, предлагаемых Императором; 3. Незамедлительное воз­мещение Королю его убытков (я сам читал ноту, там в точности эти слова); 4. Очищение и свобода Германии. Талейран ¹ по прибы­тии в Париж отвечал прелиминарной нотой, где говорится, что в русской ноте есть приемлемые пункты и он сожалеет лишь о не­дружелюбном ее тоне, хотя он и подал ее Его Императорскому Величеству, и т. д.

Полагаю, что все сии красивые слова предназначены лишь для того, дабы выиграть время, а потом в удобных обстоятельствах объявить войну, как они это всегда делают. <...)

i Талейран-Перигор, Шарль Морис (1754—1838) — князь Беневентский, гер­цог Дино. Французский государственный деятель, министр иностранных дел при Наполеоне I и Людовике XVIII.

15. АДЕЛИ де МЕСТР

17 СЕНТЯБРЯ 1804 г.

<...) Теперь о касающихся меня важных переменах. Я пере­ехал на другую квартиру, и мой новый адрес: в доме г-жи гене­ральши Волковой ¹ на Екатерининском канале, между Казанской церковью и Каменным мостом, № 61. Не правда ли, весьма из­рядное место? Красивее него навряд ли можно отыскать. Чего, впрочем, не скажешь о плате в 1500 рублей. Но дешевле найти никак невозможно; раньше сей дом занимал оперный певец: ви­дишь, сколько приходится тратить в этой стране. Другая новость, не столь, впрочем, важная: почтенный мой камердинер женился. Как тебе известно, это одно из прав человека. И он им восполь­зовался! Половина его — немка-католичка, привезенная сюда од­ной портнихой, потом перебравшаяся к какому-то старому холо­стяку, а после его смерти- пристроившаяся уже к другой портнихе, где и познакомилась с г-ном Б** Без отца и матери и вообще какого-нибудь попечения сделалась она полулютеранкой, и води­ли ее то в капище, то в церковь. Однако, когда дело дошло до за­мужества, попала она в руки святейших отцов иезуитов, которые возвратили ее на истинный путь, так что теперь она правовернее самого Папы. Я, со своей стороны, сделал необходимые внушения моему молодому человеку касательно опасности покупать кота в мешке, но он не отступается от своего: он знает жену свою луч­ше, чем самого себя. Она обо всем рассказала ему, так. что из­вестен ему буквально каждый шаг ее жизни и т. д. Кроме того, во всем, на что он претендовал, ему не было отказано. Полагаю, сей последний резон наиболее убедительный. Сам он весьма понят­лив, предприимчив и, представь себе, весьма бегло говорит