Петербургские письма

его без дела и без средств к существованию? Я цеплялся за этот Савойский Дом, ради которого хотел бы всем пожертвовать; я не слушал советов не только друзей и просто умных людей, но даже собственных предчувствий, все время на­деясь, что такое семейство, как мое, доказавшее свою верность во время революции, получит высочайшее признание. И сегодня оно было бы спасено, пожелай только этого Его Величество. Ког­да я думаю, г-н Кавалер, что мне предложили в качестве секрета­ря посольства презренного, а вскорости после сего я узнал, что никак невозможно дать сыну моему хоть какой-нибудь чин, я пенял, что можно ожидать чего угодно. Семейство мое пропало, такова воля Его Величества; по крайней мере, принуждено оно переменить повелителя и начинать все сызнова. Ежели бы Ко­роль знал, чего мне все это стоит, он, по крайней мере, понял бы мои чувства.

Посему прошу Вас, г-н Кавалер, сделать мне милость и про­сить Его Величество отозвать меня; мне представляется, что сие может быть сделано самым натуральным образом: написать сюда, что Его Величество не полагает возможным нарушать узы брака, а, с другой стороны, не может позволить себе дополнитель­ные расходы. <...)

Прошу вас заверить Его Величество, что если я и не сделал большей экономии, то отнюдь не по своей вине, а лишь из-за не- возмсукности сего. Все мои богатства заключаются в одном сер­визе, который стоит 400 рублей, из них половину я еще должен. В остальном мне никогда не приходило в голову восполнить обыч­но употребляемыми способами то, что причитается мне по праву. Повторяю вам, я совершенно ничего не имею.

Превыше моих способностей выразить ту горечь, каковую ис­пытываю я, разрывая узы, долженствовавшие быть для меня вечными. Однако сие есть веление чести и долга. Я обязан упо­требить оставшиеся мне дни на спасение семейства своего. Я ни­когда не утешусь, что не был оценен Его Величеством, но в сердце моем нет ни единого чувства, которое я бы хотел скрыть от него. Самое горячее мое желание состоит в том, чтобы Его Величество окружали более приятные ему подданные, ибо найти более верных невозможно.

Полагаю, нет надобности говорить вам, что я никогда никому не жаловался. Не было дня, когда меня не спрашивали бы: «По­чему вы не хотите привезти сюда свою супругу?» Случилось да­же, что одна светская дама выговаривала мне в шутку за бессер­дечие к жене моей. Его Величество может навести справки, дабы знать мой ответ на сие.

Прошу вашей милости, г-н Кавалер, не тратить зря бумагу на уверения, что я заблуждаюсь и Его Величество весьма дово­лен мною. Страдальцы не любят насмешек; из сего воспоследуют прежде всего два существенных зла: ни один из нас не будет ве­рить написанному другим. <. .)

54. Г-же де СЕН-РЕАЛЬ

<1806 г.)

<. .) Город сей полон евреев. Вся торговля в их руках, равно как и все большие подряды. Трое их сих господ, поставляющие провиант для армии, явились сюда с векселями на 5.000.000 руб­лей. Они совратили одного молодого человека 25 лет по имени Степанов ¹, который служит доверенным секретарем в военной канцелярии под командой графа Ливена², и получили от него план предстоящей кампании. Однако же завладевший планом скрылся, дабы ни с кем не делить звонкие наполеондоры. Один из оставшихся двух, уязвленный подобным оборотом дела и управляемый тем же самым механиком, как и все прочие чело­веческие марионетки, отправился прямо во дворец и требовал допустить его к Императору. Над ним смеялись, но он твердил свое; тогда Государь послал к нему первого адъютанта, генерала Уварова³, коему сей еврей и поведал всю историю. По серьез­ности дела он был допущен к самому Императору и повторил все сказанное. Немедленно с русской быстротой нарядили курьера, и негодяй, завладевший бесценным документом, был схвачен в Риге и привезен сюда. Следствие длилось недолго. Степанов — человек из хорошего общества, не без способностей и имевший иногда случай видеть Его Императорское Величество. Государь избавил его от смерти, кнута и клейма. Получил он только лише­ние всех прав состояния и Сибирь. В пятницу 5-го сего месяца (н. ст.) мы видели этого несчастного, когда его пешим вели по городу два отряда солдат. По прибытии на место казни взошел он на эшафот, где был прочитан императорский указ, избавляю­щий его от смерти и кнута. Он же, воздев руки к небу, кричал: «Боже мой, что я сделал?» Затем палач, взял у солдата шпагу преступника, переломил ее над головою оного, его тотчас поса­дили в зловещую кибитку (род саней) и повезли в Сибирь. След­ствие не узнало, сколько он получил: одни говорят 4.000, другие 5.000 дукатов (2.000 или 2.500 луидоров). Но более всего стра­шит то, что эти трое добрых израилитов были поставщиками и в прошлом году; разве можно сомневаться, что тогда они де­лали то же, что и теперь?

Оба виновных еврея еще не осуждены, но пощады им не бу­дет. Их ждет кнут, вырванные ноздри, клеймо на лбу, а если они смогут выдержать казнь, то до самой смерти рудники в Сибири, как Степанову.

Мудрость Императора еще ничего не решила касательно до­носчика. Он оказал важную услугу, но из низменных побуждений, сие и заставляет Государя колебаться. <. .)

1 Степанов — других сведений об. этом лице не найдено.

2 Ливен Христофор Андреевич (1774—1838)—граф, светлейший князь. Ге­ нерал-адъютант и начальник Военно-Походной Канцелярии (1798—1808). Участ­ник кампании 1806 г. Посланник в Берлине (1809) и Лондоне (1812—1834). Член Государственного Совета (1834) и попечитель наследника великого князя Александра Николаевича.

3 Уваров Федор Петрович (1773—1824)—генерал-от-кавалерии, генерал- адъютант Павла I, при котором начал быстро продвигаться благодаря близости с мачехой фаворитки А. П. Лопухиной. Сопровождал Александра I в Тильзит и Эрфурт. Член Государственного Совета и шеф Кавалергардского Корпуса. В кампаниях 1812 и 1813 гг. генерал-лейтенант, начальник кавалерии Главной Армии.

55. КАВАЛЕРУ де РОССИ

28 НОЯБРЯ (Ю ДЕКАБРЯ) 1806 г.

<. .) Король доволен мною! И в то же время король осыпал меня всеми унижениями, какие только возможны при моей службе! И скажите мне, г-н Кавалер, что же тогда сделал бы Его Величество, будь он недоволен мною? <...) Если бы какая- либо приближенная к Его Величеству особа под рукою сообщила мне, что сразу после реставрации меня ждет тюрьма, я не нашел бы в себе никакого резона не поверить ему. Что, по-вашему, оста­ется мне делать при таких мыслях? Если я виновен, то, как по­рядочный человек, должен уйти; если нет, все равно просить от­ставку из одного только чувства чести. <. .)

Я намереваюсь каким-либо образом устроить сына своего на российскую службу; ему уже 18 лет, и у него нет никакого поло­жения. Он скоро испытает на себе мнение света, которое сильнее монарха и которое отвергает всякого человека без чина. Рассу­ждение мое весьма просто: ежели Король после реставрации же­лает пользоваться услугами моего сына, пусть он соизволит опо­вестить о том; если нет, молодой человек будет жить там, где сможет, и так, как сможет. Он знает французский, латынь, италь­янский, немецкий и достаточно русский, чтобы уже вести все мои дела; он продвинулся до некоторой степени в математике и исто­рии. Я желал бы использовать его в делах, дабы он не заплесне­вел в этом влажном всепожирающем климате. Впрочем, я не го­ворю ему о моих опасениях. Он и так слишком рано узнает, под какой звездой суждено ему было родиться. И при каких бы бла­гоприятных для меня обстоятельствах я ни оказался, тот день, когда сын мой переменит службу, будет самым горестным в моей жизни.

Прошу вас заверить Его Величество в вечной моей к нему преданности. Здесь нет ни хитрости, ни скрытой претензии: я ни­чего не хочу и ничего не прошу. Все зло, какое только было во власти Его Величества, уже причинено мне; и я полагаю (к ве­личайшей своей печали), что если бы он мог увеличить его без вреда для своей репутации, это было бы сделано. <. .)

56. КОРОЛЮ ВИКТОРУ ЭММАНУИЛУ I

(НОЯБРЬ—ДЕКАБРЬ 1806 г.) ¹

<. .) Пруссия, как и следовало ожидать, кончила тем, что оказалась полностью порабощенной. Если кто думает, будто воз­можно повиноваться лишь наполовину, тот плохо понимает Бона­парте и его замыслы. Полагаю, для Пруссии порабощение сие бу­дет тяжко и ужасно, ибо Бонапарте совсем не любит ее и заста­ вит дорого заплатить за все колебания, полусопротивления и ноту² графа