Петербургские письма

искал его где только можно). По всем дорогам и со всех сторон встречаешь сих несчастных, которые еще тащатся, погибая от голода и холода. Из-за большого числа их не всегда удается собирать вовремя, и чаще всего они умирают, едва достигнув сборного места. Всякий раз, будучи свидетелем тако­вого зрелища, я вспоминал того человека-дьявола, который довел их до сего крайнего состояния».

Самое ужасное в этом письме — невозможность никому по­мочь. Вообразите только пустыню, где нет ничего, кроме снега, воронов, волков и мертвых тел; таково зрелище от Москвы до са­мой границы, и человечество тут бессильно. Пленный умирает от голода и мороза, тепло и пища тоже убивают его. Великий Князь Константин самолично привел нескольких из сих несчастных к своим кухням и приказал сделать для них все возможное: про­глотив несколько ложек супа, они падали замертво. Уже два ме­сяца питаются они падалью, отбросами и даже человеческим мя­сом (теперь в этом нет уже никакого сомнения) и вследствие сего испускают такое зловоние, что даже трое или четверо сих несчаст­ных делают дом непригодным для ночлега. Огромное количество трупов озабочивает и правительство: в Москве, где, как и у нас в Турине, при каждом доме свой колодец, все они завалены тру­пами французов. Велено наглухо засыпать их и никогда более оными не пользоваться. Посланные правительством чиновники на­считали в Бородине 42.000 лошадиных трупов, а если подумать, что это ничто сравнительно с количеством человеческих тел, то волосы на голове поднимаются. Принято решение сжечь их, но для сего потребны целые леса и долгое время. Уже во многих местах объявились злокачественные болезни, а в Одессе продол­жает свирепствовать чума. Помоги нам Господь!

Прибывший 22 декабря (нов. ст.) в Вильну Император сооб­щает, что до конца жизни не забудет открывшегося ему ужасного зрелища. Он тут же назначил генерала графа Сен-При³, достой­ нейшего французского офицера (на русской службе), надзирать за всеми пленными, дабы причиняли им возможно менее зла. Са­мых первых можно еще спасти, но что касается взятых за по­следние два месяца, я сильно в этом сомневаюсь. Всего их не менее 200.000. Кто знает, вернутся ли домой хотя бы 20 или 30.000? <...)

Где сам Наполеон и каковы его намерения? Все спрашивают об этом, но нет никакого ответа. Одни говорят, что он идет на Вену, другие — на Дрезден, третьи — прямо на Париж. Никто ни­чего толком не знает. Некоторые утверждают, будто он способен воссоздать армию, но все-таки навряд ли это возможно. Кто пой­дет за ним после сей ужасающей катастрофы? Вся Франция и вся Германия в трауре. Я смотрю только на одну сторону — налич­ность офицеров. По всем расчетам он потерял оных около 8.000, а ведь в них все военное искусство и весь опыт. Как заполнить страшную сию недостачу? — Что ж, посмотрим. <...)

1 Флажеак, Норман, де — других сведений об этом лице не найдено.

2 Граф Ьерзетти — других сведений об этом лице не найдено.

3 Сен-При, Гийом Эммануэль Гинар (Эмиль Францевич), (1776—1814) — граф. Французский эмигрант. Генерал-адъютант. Выказал выдающуюся отвагу во время войн 1805—1807 гг., а также в турецких кампаниях 1809 и 1811 гг. В 1812 г. начальник штаба 2-й Армии. Контужен при Бородине. Затем в кор­пусе гр. Витгенштейна. В кампанию 1813 г. командир корпуса. Смертельно ра­нен в бою при Реймсе.

146. ГРАФУ де БЛАКА

20 ЯНВАРЯ (2 ФЕВРАЛЯ) 1813 г. <...) С нашей стороны было непростительной ошибкой гово­рить с презрением и чуть ли не с ужасом о всех тех, кто остался в своем отечестве или возвратился обратно; от сего воспоследо­вало то, что можно было предвидеть. Смерть, любезный друг, раз­решит сие, как, впрочем, и многое другое. Полагаю, пизанцы от­нюдь не одушевляются, читая в «Божественной Комедии»¹: «О Pisa! Vituperio della genti» [92] Последующие поколения именно так и посмотрят на все наши тяжкие сомнения. Должен при­знаться, при мысли о реставрации, которую я желаю от всего сердца ради общего блага, меня не покидают сомнения каса­тельно собственной моей судьбы. Думаю, повелители наши ото­двинут тогда нас в сторону (и правильно сделают) из страха не понравиться тем, в ком они будут нуждаться. Что есть смерть на поле брани по сравнению с подобной жертвой? <...)

Сын мой скоро известится о том интересе, который выказы­ваете вы касательно его персоны, и, .не сомневаюсь, будет весьма сим тронут. Он страстно желал повсюду успеть, и ему удалось это. Он был при Бородине, Тарутине, Малоярославце², Вязьме³, Красном⁴ и Борисове⁵ и остался цел и невредим. Я совершенно счастлив. Сейчас он, наверное, в Кенигсберге или Данциге. Когда я думаю об июле месяце, сие подобно сновидению: ведь это время чудес. Будем же надеяться на них. <...)

1 «гБожественная Комедия» — поэма итальянского поэта Данте Алигьерк (1265—1321).

2 Малоярославец — город в Калужской губернии на линии Москва — Брянск. 12 (24) октября 1812 г. под Малоярославцем произошло ожесточенное сраже­ние между русскими и французами, которые стремились обеспечить себе отступ­ление через Калугу. Город восемь раз переходил из рук в руки. Хотя к концу дня он оставался у французов, 14 (26) октября Наполеон приказал отступать по уже опустошенной Смоленской дороге. Потери французов — 5 тыс. чел., русских — 3 тыс. чел.

3 Вязьма — город в Смоленской губернии. 22 октября (3 ноября) 1812 г. восточнее Вязьмы авангард русской армии атаковал арьергардный корпус мар­шала Даву и отрезал ему путь к отступлению. С помощью корпусов Евгения Богарне и Понятовского Даву удалось прорваться, потеряв 8,5 тыс. чел. Потери русских — около 2 тыс. чел.

4 Красный — поселок в Смоленской губернии, где 3—6 (15—18) ноября 1812 г. авангард русской армии нанес поражение Молодой Гвардии Наполеона и корпусам Евгения Богарне и Даву. Корпус маршала Нея был уничтожен. Потери французов: 6 тысяч убитых и раненых, 26 тыс. пленных; у русских — до 2 тыс. чел.

5 Борисов — город в 80 км восточнее Минска на реке Березине. Это место представляло собой единственный и кратчайший путь для отступления Напо­леона к Вильне. Город был занят авангардом адмирала Чичагова, но 11 (23) но­ября был неожиданно атакован французами (остатки Великой Армии — 80— 90 тыс. чел., из них половина безоружных). Наполеон благодаря ложной де­ монстрации сумел переправиться через Березину выше Борисова 14—15 (26— 27) ноября. Однако на правый берег перешло не более 40 ООО, а в Вильне мар­шалу ?1ею с трудом удалось собрать около 3000 тыс. чел., годных к бою, чтобы прикрыть дальнейшее бегство.

147. ГРАФУ де БЛАКА

2(14) АПРЕЛЯ 1813 г.

Что ж, возьмем большой лист, благо никакая спешка не ме­шает заполнить его.

Я получил, любезнейший и дражащий Граф, два ваших письма: от 26 декабря 1812 г. и 15 прошлого февраля; последнее пришло 2 апреля, а первое только 6-го. Такова уж случается раз­ница в скорости. <...)

Теперь я стал очень плохого мнения о ваших французах. Ни­когда еще свет не видывал столь верной армии, как та, которая вторглась в Россию. Преданная и брошенная на неслыханные страдания, не выказала она ни единого знака возмущения. «Мы должны драться за честь этой кокарды; надо повиноваться сво­ему монарху», — вот что мы слышим, начиная с самых первых пленных. «Слишком уж он амбициозен»,—так сказал один сол­дат моему знакомому французу. И это самое большое недоволь­ ство! Так они говорят, погибая от холода и голода, когда нет ни­чего, кроме клочьев от полуобглоданных конских трупов!

Есть и другие, еще худшие признаки. Я хорошо знаю из исто­рии, что все может перемениться, и даже очень быстро, но ведь тот дух, который так нам нужен, еще и не родился. <...)

Сын мой теперь вместе со мной уже полтора месяца; его на­чальник (адмирал Чичагов) пока ничего не говорит ему о воз­вращении, да и сам он неизвестно где теперь находится. Это ка­кой-то исторический, политический и военный роман одновре­менно, но описывать все было бы слишком долго. Дорогой мой Родольф после шести баталий привез себя к нам в полной цело­сти. Как я уже писал, при Бородине смерть вплотную приблизи­лась к нему. Между Борисовом и Вильной он отморозил ногу, но благодаря тому, что лечили его по всем правилам искусства, оста­лось лишь некоторое онемение, каковое, надеюсь, должно пройти, хотя и не безболезненно, во время летних жаров. Он весьма бла­годарен